1918. Хюгану, или Деловитость
Шрифт:
Лисбет Вегер выкрикнула: "И все-то вы смеетесь над нами, господин старший полковой врач. Старшие полковые врачи не танцуют".
"Ну, Лисбет, ты меня еще узнаешь".
И старший полковой врач Куленбек схватил за руку Лисбет.
Когда они стояли у лотерейного стола, подошла госпожа Паульсен, супруга аптекаря Паульсена, она стала рядом со старшим полковым врачом Куленбеком и прошептала побелевшими губами: "И не стыдно тебе., с этими малолетками".
Крупный мужчина слегка испуганно взглянул из-за пенсне, затем улыбнулся: "О, уважаемая госпожа, вы получаете большой приз".
"Благодарю", — ответила госпожа Паульсен и удалилась.
Лисбет Вегер и Берта зашушукались: "Ты видела, как она строила глазки?"
Хотя присутствие Хайнриха в определенной степени сломало ее затворническую жизнь, Ханна Вендлинг поехала на праздник без особой охоты. Но адвокат Вендлинг, являясь выдающимся гражданином города и офицером, чувствовал себя обязанным побывать там. Выехали они вместе с Редерсами.
Они сидели в зале; с ними был доктор Кессель. Сбоку располагался стол для уважаемых лиц, он был накрыт белой скатертью и украшен цветами и гирляндами из зелени; за ним восседали бургомистр и майор, свое место имел там и господин редактор Хугюнау. Заметив вновь прибывших, он направился к ним. В петлице торчал значок организационного комитета, но еще сильнее бросалось в глаза сияющее выражение его лица. Не обратить внимания на столь достойную фигуру, как господин Хугюнау, не мог никто. Хугюнау, конечно же, давным-давно было известно, кто перед ним; госпожа Вендлинг встречалась ему на улице довольно часто, а узнать остальное не составляло труда.
Он держал курс на доктора Кесселя: "Могу ли я, многоуважаемый господин доктор, попросить вас оказать мне особую честь и представить меня господам?"
"Да, конечно".
"Особая честь для меня, особая честь, — продолжал господин Хугюнау, — какая исключительная честь; достопочтенная госпожа живет ведь столь уединенно, и если бы не предельно. счастливый случай, что господин супруг приехал в отпуск, то нам бы наверняка не было бы оказано удовольствие приветствовать вас здесь, в нашем кругу".
"Война сделала меня нелюдимой", — подумала Ханна Вендлинг.
"Это же несправедливо, уважаемая госпожа. Как раз в такие трудные времена человеку требуется что-то для улучшения настроения., я надеюсь, господа останутся потанцевать здесь".
"Увы, моя супруга немного устала, так что нам, наверное, придется скоро уйти".
Хугюнау казался откровенно обиженным: "Но, господин адвокат, вы и уважаемая госпожа дарите нам один-единственный раз такое удовольствие, такая прелестная женщина украшает наш праздник, это ведь с благотворительной целью, и господину старшему лейтенанту следует, наверное, в порядке исключения закрыть глаза и пропустить милость впереди закона",
И хотя госпоже Ханне Вендлинг была совершенно понятна пустота такого рода болтовни, она приподняла вуаль и сказала: "Ну что же, исключительно из уважения к вам, господин главный редактор, мы побудем здесь еще немножко".
Посредине сада для солдат соорудили большой длинный 216 стол, и "Мозельданк" подарил им бочонок пива, стоявший на высоком табурете рядом. Пиво давно уже было выпито, но некоторые из солдат все еще толкались вокруг пустого стола. К ним снова присоединился Кнеезе, рисовавший пальцем орнаменты на подсохших пятнах разлитого на деревянную крышку стола пива: "Старший полковой сказал, что мы должны делать им детей".
"Кому?"
"Девочкам здесь".
"Скажи ему, что ему надо было нам показать, как это делается".
Взрыв хохота, скорее похожего на ржание,
"Он уже при деле".
"Отпустил бы уж лучше нас к нашим бабам".
Дуновение ночного ветерка раскачивало цветные фонарики.
Ярецки в одиночестве бродил по саду. Встретив госпожу Паульсен, он отвесил поклон: "В таком одиночестве, красавица".
"Да и вы тоже не с дамой под ручку, господин лейтенант", — ответила госпожа Паульсен,
"Что касается меня, то это пустое, для меня уже все позади",
"А не испытать ли нам наше счастье в лотерее, господин лейтенант?" — госпожа Паульсен взяла Ярецки под правую здоровую руку.
Хугюнау подошел к старшему полковому врачу Куленбеку, который совершал прогулку поддеревьями с Лисбет и Бертой,
Хугюнау поприветствовал их: "С праздником вас, господин старший полковой врач, с праздником, мои юные дамы".
И ушел.
Старший полковой врач Куленбек по-прежнему держал в больших и теплых ручищах ручки девушек с маленькими пальчиками: "Вам нравится этот элегантный молодой человек?"
"Не…" — захихикали обе девушки
"Да? А почему нет?"
"Тут есть другой".
"И кто же, например?"
"Там, напротив, с госпожой Паульсен гуляет лейтенант Ярецки", — стыдливо пролепетала Берта.
"Давай оставим их в покое, — сказал старший полковой врач, — с тобой пойду я".
Оркестр заиграл туш. Хугюнау стоял рядом с капельмейстером на оркестровой площадке, половина которой находилась в зале, а другая половина, как павильон, выходила в сад.
Сложив молитвенно ладони, Хугюнау крикнул в сад гостям, сидевшим за столиками: "Прошу тишины".
В саду и зале воцарилась тишина.
"Прошу тишины", — в наступившем молчании голос Хугюнау прозвучал, словно карканье. К нему на подиум поднялся капитан фон Шнаак, имевший зажившее уже огнестрельное ранение легких и лежавший в четвертой палате, и раскрыл лист бумаги: "Победа под Амьеном. 3700 англичан попали в плен, сбито три самолета противника, из них — два капитаном Бельке, это были 22-я и 23-я его победы в воздушных боях".
Капитан фон Шнаак поднял руку: "Ура, ура, ура!" Оркестр заиграл "Германия превыше всего" [38] . Все встали; большинство пыталось подпевать. Когда затихли последние аккорды песни, из затененного угла сада донеслось: "Ура, ура, ура, да здравствует война!"
38
Песня "Германия превыше всего" стала впоследствии гимном Германии (с 1922 г.). Строка "Германия превыше всего" сохранилась в третьей строчке национального гимна ФРГ.
В действительности — поражение, поскольку в ходе Амьенской операции, проведенной с 8 по 13 августа 1918 г., 4-я английская армия и 1-я французская армия прорвали фронт 2-й германской армии восточнее Амьена, положив начало военному поражению Германии. Генерал Людендорф назвал 8 августа "черным днем германской армии".
Все обернулись.
Там сидел лейтенант Ярецки Перед ним стояла бутылка шампанского, и он пытайся обнять госпожу Паульсен. еврей здоровой рукой,
Стены зала были украшены портретами полководцев и правителей союзных держав, дубовыми листьями и бумажными гирляндами; все вокруг было задрапировано полотнищами знамен. Патриотически-представительская часть праздника была завершена, и Хугюнау мог посвятить себя удовольствию. Он всегда был хорошим танцором, всегда тешил себя мыслью что, невзирая на пухлую нижнюю часть своего тела, мог выделывать изящные па; но здесь это было нечто большее, чем гибкость и подвижность маленького полненького человечка, здесь, перед глазами полководцев, это был танец по случаю победы.