1924 год. Старовер
Шрифт:
Честно говоря, я не был готов к такой неожиданной и внезапной встрече, поэтому даже не знал, что соврать.
– Не совсем, – замялся я. – Если потом у меня будет такая возможность, я легко все объясню.
– Ладно. Кстати, Наталья Алексеевна вчера вспоминала вас. Похоже, она хочет о чем-то с вами поговорить.
– Обязательно поговорю с ней, как только выберу время.
Я не стал заходить на второй этаж, поэтому мы сразу спустились на первый, в ресторан.
– Татьяна Владимировна,
Не успели мы переступить порог, как к нам со всех ног бросился официант.
– Семен, обслужи гостей! – раздался за нашей спиной командный голос администратора.
– Сколько раз здесь была, а в ресторан ни разу не заходила, – сказала Таня, пока мы шли по проходу между столиков.
Не успел официант подать нам меню, как у нашего столика оказался Муха. Мазнув по девушке взглядом, наклонился и тихо прошептал:
– Легавые хазу обложили. Надо ноги делать.
Бросив быстрый взгляд по сторонам, я сразу заметил нервозную суету в зале. Вскочил на ноги:
– Извините, Таня, мне надо срочно уходить. Прошу простить мою бестактность, но обстоятельства…
Вдруг из бокового кабинета, вход в который был закрыт черной бархатной шторой, выглянуло очень знакомое лицо. Память мгновенно перебрала десятки лиц, с которыми мне пришлось встречаться… Это он! Пулеметчик из банды Левши! Тогда он был в одежде матроса, в клешах и в тельняшке, накрест опоясанный пулеметными лентами. Еще он придерживал одной рукой стоящий прикладом на земле ручной пулемет.
Я замер, не зная, что предпринять. Девушка растерянно смотрела на меня, мне в ответ только и оставалось, что пожать плечами. Муха, пошептавшись с официантом, дернул меня за рукав:
– Уходим. Через черный вход.
Резко выдернул из кармана деньги, сунул две десятки официанту:
– Девушку накормить и отправить на извозчике! Шкуру спущу, если что не так! – затем кинулся вслед за Мухой. Несмотря на начавшуюся панику, я успел заметить мелькнувший впереди белый пиджак пулеметчика.
Свет, упавший из двери ресторана, вырвал из сгустившихся сумерек пять человеческих фигур с оружием в руках.
– Всем стоять! Проверка документов! – выкрикнув, оперативник вскинул руку с револьвером над головой, а за его спиной грозно клацнули затворы винтовок. Если бы у красноармейцев были штыки, то у патруля был бы шанс сдержать толпу, а так два десятка пьяных, в равной степени испуганных и злых мужчин, кинувшись в едином порыве, прорвали жидкий заслон, несмотря на удары и угрозы. Со всех сторон слышались крики, стоны и отборный мат. Кто-то лежал на земле, сбитый с ног, кто-то несся во весь опор, слыша за своей спиной истошные крики патрульных:
– Стоять, сволочи! Стоять, вашу мать!
Только я успел уйти от удара винтовки патрульного, как у меня за спиной раздался выстрел, придавший мне ускорение. С первых секунд я потерял из вида Муху, но при этом не упустил из поля зрения пулеметчика. Держась за бок (видно патрульные ему приложили), бандит сейчас бежал по улочке, залитой сиреневыми сумерками. Я бросился вслед за начавшей растворяться в темноте фигурой пулеметчика. Крики и ругань за моей спиной еще были слышны, но погони явно не было.
Так как получилось, что в этом направлении бежали мы вдвоем, бандит сразу услышал топот моих туфель и отреагировал на свой лад. Его рука нырнула во внутренний карман пиджака, но доставать оружие он не торопился, пытаясь сначала разглядеть и понять, кто перед ним. Лунного света было недостаточно, а еще на узкую улочку падала тень от деревьев, еще больше сгущая наступившие сумерки.
Сделав вид, что тоже его увидел, первым делом надвинул шляпу на брови, перешел на шаг, а потом негромко крикнул:
– Эй! Я не легавый. Тоже из «Эльдорадо» еле ушел, – при этом сделал пару шагов вперед и остановился, чтобы бандит оценил мой костюм и перстни на пальцах.
– Ты как? – неожиданно спросил он.
– Мне что, слегка отдышусь и дальше пойду, – говоря это, я одновременно прокручивал в голове варианты дальнейшего развития событий. «Надо завязать знакомство, а затем узнать, где он живет. Только почему он один? Разделились они, что ли?».
– Повезло. Мне эта сволочь сиволапая под ребра винтовкой заехала. Теперь болит – спасу нет.
– Э-э… – я сделал вид, что растерялся. – Так тебе к доктору надо. Ну, я пошел.
– Стоять, сука! – бандит хоть и скривился, но при этом довольно резко выхватил из-под пиджака оружие. В руке он держал короткоствольный револьвер, скорее всего, «Бульдог».
– Ты чего? – я придал себе испуганный вид и для большего антуража даже руки поднял вверх.
Наверно, я настолько смешно выглядел, что пулеметчик даже усмехнулся.
– Да не трясись ты и руки опусти. Просто помоги мне до дому добраться, а там иди хоть на все четыре стороны!
– Я бы и так помог! Чего револьвером тыкать! – недовольно, но с явным облегчением буркнул я, подставляя плечо.
Бандит оперся на меня, кривясь от боли в сломанных ребрах и ругаясь вполголоса, после чего мы пошли по тихой улочке. В таком положении, даже если он меня узнает, я легко мог его нейтрализовать. Сколько мы шли, трудно сказать, так как ни он, ни я здешних мест не знали, но все же сумели выбраться на довольно широкую улицу, где услышали спокойную, мерную поступь лошадиных копыт.