1942-94. Заложник времени
Шрифт:
– Теперь понятно, – выдохнул Наумов. – И давно ты тут, на аэродроме промышляешь?
– Как тятя захворал, – пожал плечами пацан. – Тут самое хлебное место. Когда самолеты прилетают, людей уйма. Можно много папирос настрелять. Один раз даже две банки тушенки дали. – Гордо добавил он.
– Ну, да… – задумчиво произнес Наумов. – Звать то тебя, как, боец?
– Иваном кличут, – беззубо улыбнулся тот.
Словно ледяная ладонь неожиданно сжала его сердце. Даже слезы из глаз брызнули. Он пытался что-то сказать, но не смог.
– Дяденька вам
– Все хорошо, – еле выдавил из себя тот. – Меня кстати тоже Иваном зовут.
– Тезки значит! – обрадовался паренек.
– А мамка то у тебя есть?
– Была, как нет? – удивился тот. – Да померла в прошлом годке.
Перед глазами Наумова пролетела почти вся его жизнь: детство без отца, умершего, когда ему не было и пяти, слезы матери по ночам, школа, военное училище… Он скинул с плеча вещмешок с личным пайком и, протянул его пареньку.
– Это тебе, тезка. Здесь есть все, что бы вы с отцом ни в чем не нуждались некоторое время.
– Ты шутишь, дядя Иван? – развязав узел и обозрев содержимое, спросил он. – Тут богатства на миллион!
– Ни капли, – уверил тот. – Я и без этого проживу. А тебе надо.
– Спасибо, дядя Ваня! Вот теперь мы заживем. Можно я пойду?
– Подожди, – остановил его Наумов. – Чем отец-то болеет?
– Фельдшер сказал, что грудь воспалилась.
– Воспаление легких?
– Не знаю, – признался тот.
– Ладно, это не важно, – произнес Иван, доставая из нагрудного кармана несколько крупных денежных купюр, любезно предоставленных ему Серовым на «всякий случай». – Держи. Дашь одну фельдшеру, скажешь, что дядька, брат отца передал. Больше не давай, пусть сделает все, что бы его вылечить. Будет спрашивать, что за дядя – говори, что двоюродный, военный летчик, проездом был, а сейчас на фронте. Если что ни так, скажи – прилетит, голову отвернет. Понял?
– Как не понять, дядя Ваня?
– Беги домой!
– Бегу! – паренек схватил вещмешок и припустил в сторону деревеньки, видневшийся неподалеку.
Только теперь Наумов почувствовал себя хорошо.
Долетели без приключений.
Кавказ встретил мелким, не по сезону теплым дождем. Поляну, на которую приземлились, аэродромом можно было назвать с большой натяжкой, поэтому Иван про себя поаплодировал пилотам за их мастерство.
– Через полчаса собираемся у терминала! – громко объявил старший группы, и еще раз напомнил. – Пол… часа!
Команда поднялась со своих мест, разбирая вещи, притороченные веревочной сеткой по центру фюзеляжа транспортника. Наумов, как и все, подхватил свои вещи и спрыгнул на траву аэродрома. Сквозь марево дождевых туч, солнце светило слабо, поэтому горные кручи вокруг казались еще более серыми и неприступными.
Знакомый пейзаж. Даже переместившись на пару километров, он почти не измениться. На этом многие погорели. Непонятная волна страха накатила, вызвав из памяти яркие картинки из прошлого. Горы, горы – вокруг одни неприступные камни. Несут они смерть и боль русскому человеку, и никто, вот уже почти два века, не может понять, почему именно так, а не иначе.
Иван закинул на плечо вещмешок, три раза переплюнул, согласно поверью, и направился в сторону лагеря, куда уже от самолета потянулась цыпочка грузов.
Когда он подошел, почти вся команда была в сборе. Вместо пары грузовиков, что доставили их до самолета на подмосковном аэропорту, здесь весь скарб грузили на дюжину лошадей, приторачивая груз с помощью специальных креплений. Наумов заметил, что животные вели себя спокойно, стойко принимая тяжести быта. В принципе, и быть по-другому не могло. Слишком высока была ставка, поэтому все организовывалось по высшему уровню.
Дождь закончился. Сквозь рваные тучи выглянуло вечернее солнце.
– Ты уже здесь? – Увидев его, произнес старший. – Ну, и хорошо, сейчас будем выдвигаться.
– Время к вечеру, – взглянув на солнце, сказал Иван. – Я думал, тут заночуем.
– А тебе и не надо думать, – усмехнулся он. – Все уже продумано. В паре километрах выше, есть заброшенная метеостанция, там и остановимся. Так, что не беспокойся. Все будет нормально!
Иван не ответил, понимая, что от него сейчас ничего не зависит. Все измениться только там, в горах, ближе к месту назначения.
– Ты сейчас иди и оглядывайся, – посоветовал старший. – Вспоминай местность. Нам плутать не с руки. Не ровен час на фрицев нарвемся. По данным разведки в этих местах еще несколько групп недобитых осталось. Оружие у нас есть, но, сам понимаешь – где мы, а где они. Они тут уже каждый камень знают.
– А как же проводники? – кивнул Иван в сторону двух кавказцев, присоединившихся к группе уже здесь, в горах.
– А как ты думаешь? – ответил вопросом на вопрос старший.
– Ерунду сказал…
– Сам все понимаешь, – одобрительно кивнул тот. – С них – только дорога, а насчет засад, извини, думаю, они ничего не знают. Если, конечно не в деле…
– А такое, что, может быть? – удивился Наумов.
– Нет, конечно. Все – люди проверенные. Иначе и быть не может.
Какое-то время шли молча. Иван, как и советовал старший группы, пристально всматривался в окружающий пейзаж, но вскоре понял, что это бесполезно. Горы, камни, кустарник – все едино. Глазу не за что зацепиться. Что бы как-то разнообразить путь, спросил.
– А звать то тебя как, старшой?
– Тебе это важно? – пристально посмотрел на Наумова тот.
– Ну, раз уж нам вместе…
– Василий, – ответил он. – Раз уж мы вместе… Вот, кстати и станция.
Впереди, метрах в двухстах выше по дороге, показался старый, полуразвалившийся сарай.
Когда добрались до станции начало темнеть. Устроили привал под ее крышей, сквозь которую можно было разглядывать звезды. Разожгли костер, поужинали сухпайком, и улеглись спать, выставив охранение. К тому времени лагерь окутала непроглядная мгла. Вытяни руку вперед – ладонь пропадет из виду, словно окунул ее в темную воду.