1971
Шрифт:
Так же, как обычно, два раза в неделю мы с Аносовым сидели, пили чай и разговаривали. В основном - о будущем. Он выспрашивал у меня малейшие детали моей жизни в 2018 году, а я не скупился на рассказы, по ходу повествовании я поясняя незнакомые аборигену этого мира термины. Начиная с компьютера, и заканчивая социальными сетями и всякой такой лабудой.
Пистолет пока забирать не стал. Зачем ему лишнее время храниться дома? А вдруг какой-нибудь ухарь залезет, обнесет нашу ...Зинину квартиру, и прихватит с собой ствол? Рисковать так я не хотел. И не в том дело, что на пистолете могли остаться мои отпечатки, и потому преступление, совершенное с помощью этого пистолета могли приписать
Но главное было именно в том, что дурная шпана могла использовать его для преступлений, могли убить ни в чем не повинного человека.
Аносов меня поддержал, сказал, что спрячет ствол в укромном месте - никто никогда его не найдет. Если только не разрушат здание. Но на всякий случай свои отпечатки с пистолета стер и аккуратно замотал его в помасленную тряпицу. В общем, оставалось только ждать весны.
Я три раза в неделю занимался в спортзале рукопашным боем и немного «подкачивался». Неподвижный образ жизни - верная дорога к инфарктам и всякой такой гадости. Да и не хочется выглядеть (и быть!) здоровенным куском сала, который пыхтя и попердывая едва-едва поднимается на третий этаж, а потом вытирает пот, катящийся со лба, и задыхается, хватая воздух широко раскрытым ртом. Я и в своем времени регулярно посещал тренажерный зал. Да не просто посещал, а два часа усиленно занимался по своей методике, применяя и давно забытые, не очень популярные у тренеров упражнения. Тут тренажеров, само собой, не было, но штанга и гантели со скамьями были, а большего мне в общем- то и не нужно.
Через два месяца занятий я стал гораздо более поджарым - ушел лишний жир, мышцы от постоянных упражнений в рукопашке стали более сухими, жесткими. Если раньше мой пресс скрывался за начинающимся животиком, то теперь меня можно было бы сфотографировать на плакат, как рекламу элитного фитнес-клуба. Даже тренер заметил, сказал, что я очень недурно подтянулся, и он в жизни бы не дал мне больше тридцати пяти лет.
Зина тоже это заметила, и в ее словах я к своему удивлению заметил двоякие нотки - во-первых, она была за меня рада. Мои усилия не прошли даром. Но во-вторых, теперь я выглядел эдаким молодым жиголо при хорошо сохранившейся, богатой дамочке. А это не очень приятно.
– Ты будто молодеешь!
– с грустью сказала она, когда мы лежали в постели - Молодой, красивый, сильный! Я каждый день воспринимаю как последний. Последний - с тобой. Я атеистка, но если есть бог - спасибо ему, что он на склоне лет дал мне тебя.
Мы помолчали, и Зина вдруг серьезно, без эмоций, добавила:
– Ты знаешь, мне показалось, что седых волос у тебя стало меньше. Серьезно! Раньше ты был весь седой, как соль с перцем, а теперь - волосы темные и слегка пересыпаны «солью»! Интересно.
Я тогда посмеялся, не придал значения словам Зины, но однажды, когда стоял перед зеркалом и вытирался полотенцем после душа, всмотрелся как следует и был поражен: а ведь она права! Так и есть! Мало того, волосы на груди из седых стали черными! У меня так-то мало волос на теле, я точно не похож на йети, или на «гостя из солнечной Абхазии», но кое-какое количество этих волос точно имелось. И вот они стали черными.
А еще та же Зина заметила, что у меня возросла сексуальная активность. Я хотел секса больше, чем раньше! К пятидесяти годам, если честно, я успокоился и мне хватало пары раз в неделю. Так это...деловито, по-домашнему, рраз!
– и
спать. А тут...каждый день, каждый день! А то и два раза в день! Зина даже взмолилась и серьезно спросила, не пил ли я какие-то снадобья для повышения своего либидо.
Все это - уход седины, не соответствующая моим пятидесяти годам сексуальная активность - все наводило на одну странную, но напрашивающуюся на озвучивание мысль: что-то происходит с моим организмом. Что-то такое, чему определения нет. Я каким-то образом стал молодеть.
И тут же вспомнился фильм «Загадочная история Бенджамина Баттона». Ну тот, где он постоянно молодел, пока не превратился в младенца. Как бы и мне так не загреметь... надеюсь, что процесс омоложения - хоть и приятный (кто откажется прожить еще одну жизнь?!), не будет таким уж быстрым. В принципе, пока что это только мои измышления. Ну да, седина пропала и мешки под глазами, и что? Здоровый образ жизни творит чудеса! Вот года через три-четыре, тогда и посмотрим.
====
Однажды проходя мимо двух оперов (вроде как из областного УВД), я краем уха услышал разговор, который меня живо заинтересовал.
– Грибник нашел! Прикинь - сидят скелеты, насаженные на колья! Кто-то заострил молодые елки и посадил на них людей!
– Ни хрена себе...совсем люди озверели! Это надо же додуматься! Средневековье какое-то!
Я насторожился, подошел к парням и не в силах сдержаться, спросил:
– Ребят, о чем речь? Кино, что ли, рассказываете? Что за страсти-мордасти?!
– Еще какие страсти, Семеныч! (Как-то так вышло, что меня здесь все звали Семенычем, по отчеству. А я и не протестовал - мне все равно) Осенью нас вызывали на трупы - в Ягодную поляну. Очередной висяк. Скелетированные трупы, считай - одни скелеты. Зверье постаралось, муравьи, птицы. Одни кости остались. Видно, что на кол людей посадили. Кто-то привез их на машине, высадил, заострил колья, и со связанными руками насадил на эти самые колья. Жуть!
– Мдаа... совсем люди озверели!
– неискренне поддержал я собеседников - А зацепки какие-то есть? След протектора, например.
– Семеныч, ну какой там, к черту, след протектора?! Осень! Дождей прошло немеряно! Смыло все к чертовой матери! Теперь - висяк.
– А разве не местные опера должны были заниматься?
– удивился я - зачем из области тащили?
– Да хрен их знает!
– развел руками парень - Притащили, да и все тут. Думали, что мы тут шерлохомецы? Приехали, помолчали, да и выдали им убийцу! Садовника! Единственное, до чего мы додумались - или убийц было как минимум двое, или один здоровила вроде тебя, Семеныч. Ты никого на колья не насаживал? Признавайся! Колись сейчас же! И тебе снисхождение будет!
Он заржал, второй опер тоже, а я спокойно парировал:
– В обозримом прошлом никого на колья не насаживал. Но как только насажу - приду, и тут же тебе сдамся - чтобы увеличить раскрываемость твоего отдела!
Опер заржал еще громче, и долго не мог остановиться. А у меня сердце - бах-бах! Бах-бах! Все-таки надо было их просто убить - глотки перерезать, или шею сломать. А если бы их раньше нашли? Если бы они меня выдали? Что бы тогда?
Тогда - скорее всего пришлось бы сдаваться гэбэшникам, в расчете на то, что они выручат Шамана. Сидеть лет десять-пятнадцать в строгом режиме мне как-то не климатит. А за убийство двух и более лиц меньше не дадут. Больше тоже не дадут - расстрела не будет, все-таки убиенные были редкостными подонками, но… никто не разрешал брать правосудие в свои руки! Есть советский суд - самый справедливый суд в мире! (Ага, Бродскому это скажите - поржет)