В каком-то капище был деревянный бог,И стал он говорить пророчески ответы И мудрые давать советы. За то, от головы до ног Обвешан и сребром и златом, Стоял в наряде пребогатом,Завален жертвами, мольбами заглушен И фимиамом задушен. В Оракула все верят слепо; Как вдруг, – о чудо, о позор! — Заговорил Оракул вздор:Стал отвечать нескладно и нелепо;И кто к нему зачем ни подойдет,Оракул наш что молвит, то соврет;
Ну так, что всякий дивовался,Куда пророческий в нем дар девался! А дело в том,Что идол был пустой и саживались в нем Жрецы вещать мирянам. И так,Пока был умный жрец, кумир не путал врак; А как засел в него дурак, То идол стал болван болваном.Я слышал – правда ль? – будто встарь Судей таких видали, Которые весьма умны бывали, Пока у них был умный секретарь.
«Оракул». Рисунок А. Сапожникова. 1834
«Оракул». Басня опубликована в журнале «Драматический вестник» в 1808 г. По свидетельству С.П. Жихарева, басня написана в 1807 г. и прочитана автором 8 мая 1807 г. на вечере у князя А.А. Шаховского. Окончательный текст басни установился в издании 1815 г.
В басне выражена мысль, что зачастую человек слывет умным и даровитым до тех пор, пока не становится ясно, что он изрекает чужие мысли, выдавая их за свои собственные идеи.
Оракул – предсказатель будущего у древних греков и римлян, вестник воли богов. Знаменитые оракулы жили при храме в Дельфах. Толкователями их слов являлись жрецы (священнослужители).
Капище – языческий храм.
Фимиам – благоухание благовонных веществ, например, ладана.
Идол – изображение языческого бога.
Болван – истукан, также – обрубок дерева с круглым верхом, на котором выправляют шляпы и парики.
X
Василек
В глуши расцветший ВасилекВдруг захирел, завял почти до половины, И, голову склоня на стебелек, Уныло ждал своей кончины;Зефиру между тем он жалобно шептал: «Ах, если бы скорее день настал,И солнце красное поля здесь осветило,Быть может, и меня оно бы оживило?» «Уж как ты прост, мой друг! — Ему сказал, вблизи копаясь, жук. —Неужли солнышку лишь только и заботы,Чтобы смотреть, как ты растешь, И вянешь ты, или цветешь?Поверь, что у него ни время, ни охоты На это нет.Когда бы ты летал, как я, да знал бы свет,То видел бы, что здесь луга, поля и нивыИм только и живут, им только и счастливы: Оно своею теплотойОгромные дубы и кедры согревает И удивительною красотойЦветы душистые богато убирает; Да только те цветы Совсем не то, что ты: Они такой цены и красоты,Что само время их, жалея, косит, А ты ни пышен, ни пахуч:Так солнца ты своей докукою не мучь!Поверь, что на тебя оно луча не бросит,И добиваться ты пустого перестань, Молчи и вянь!»Но солнышко взошло, природу осветило,По царству Флорину рассыпало лучи,И бедный Василек, завянувший в ночи, Небесным взором оживило. О, вы, кому в удел судьбою дан Высокий сан!Вы с солнца моего пример себе берите! Смотрите:Куда лишь луч его достанет, там оноБылинке ль, кедру ли – благотворит равно,И радость по себе, и счастье оставляет;За то и вид его горит во всех сердцах — Как чистый луч в восточных хрусталях, И всё его благословляет.
«Василек». Гравюра И. Ческого по рисунку И. Иванова. 1825
«Василек». Басня опубликована в журнале «Сын Отечества» в 1823 г. Датирована самим автором при публикации: «Павловск. Июня 15 дня 1823». Окончательный текст был установлен в издании 1834 г.
Басня написана во время пребывания Крылова в летней резиденции императрицы Марии Федоровны в Павловске в благодарность за оказанное ему внимание. Приглашение было вызвано тяжелым заболеванием Крылова (двукратное кровоизлияние в мозг). Под солнцем подразумевается Мария Федоровна. Крылов написал эту басню в одном из альбомов, разложенных для посетителей в Розовом павильоне Павловска.
Мысль басни: истинно добрый человек помогает без различия всем, кто только в нем нуждается.
Зефир – теплый тихий
ветерок; в античной мифологии – образ западного ветра в виде юноши с крыльями.
Царство Флорино – растительное царство; Флора – богиня цветов и весны у древних римлян.
Былинка – травка.
XI
Роща и Огонь
С разбором выбирай друзей.Когда корысть себя личиной дружбы кроет, — Она тебе лишь яму роет.Чтоб эту истину понять еще ясней, Послушай басеньки моей. Зимою Огонек под Рощей тлился;Как видно, тут он был дорожными забыт.Час от часу Огонь слабее становился;Дров новых нет; Огонь мой чуть горитИ, видя свой конец, так Роще говорит: «Скажи мне, Роща дорогая! За что твоя так участь жестока, Что на тебе не видно ни листка, И мерзнешь ты совсем нагая?» «Затем, что, вся в снегу,Зимой ни зеленеть, ни цвесть я не могу», — Огню так Роща отвечает.«Безделица! – Огонь ей продолжает. —Лишь подружись со мной; тебе я помогу. Я солнцев брат, и зимнею порою Чудес не меньше солнца строю. Спроси в теплицах об Огне:Зимой, когда кругом и снег, и вьюга веет, Там всё или цветет, иль зреет: А всё за всё спасибо мне. Хвалить себя хоть не пристало, И хвастовства я не люблю,Но солнцу в силе я никак не уступлю. Как здесь оно спесиво ни блистало,Но без вреда снегам спустилось на ночлег;А около меня, смотри, как тает снег,Так если зеленеть желаешь ты зимою, Как летом и весною, Дай у себя мне уголок!»Вот дело слажено: уж в Роще Огонек Становится Огнем, Огонь не дремлет: Бежит по ветвям, по сучкам;Клубами черный дым несется к облакам,И пламя лютое всю Рощу вдруг объемлет.Погибло всё вконец, – и там, где в знойны дни Прохожий находил убежище в тени, Лишь обгорелые пеньки стоят одни, И нечему дивиться: Как дереву с огнем дружиться?
«Роща и Огонь». Рисунок А. Жаба. Начало ХХ в.
«Роща и Огонь». Басня опубликована в первом издании «Басен» в 1809 г. Данных о времени написания басни нет. Окончательный текст установлен в издании 1834 г.
Мысль басни: следует остерегаться мнимых услуг тех лживых друзей, которые под видом дружбы преследуют одну лишь корысть.
В басне замечательно краткое, но очень яркое описание лесного пожара. Крылов, как известно, в Петербурге часто был посетителем зрелищ пожара.
Роща – небольшой лиственный лес, большей частью около жилища людей.
С разбором – осторожно.
Тлился – горел баз пламени.
Дорожные – находящиеся в дороге.
Спустилось на ночлег – зашло.
XII
Чиж и Еж
Уединение любя,Чиж робкий на заре чирикал про себя,Не для того, чтобы похвал ему хотелось, И не за что; так как-то пелось! Вот, в блеске и во славе всей, Феб лучезарный из морей Поднялся.Казалось, что с собой он жизнь принес всему, И в сретенье емуХор громких соловьев в густых лесах раздался. Мой Чиж замолк. «Ты что ж, — Спросил его с насмешкой Еж, — Приятель, не поешь?»«Затем, что голоса такого не имею, Чтоб Феба я достойно величал, — Сквозь слёз Чиж бедный отвечал. —«А слабым голосом я Феба петь не смею». Так я крушуся и жалею,Что лиры Пиндара мне не дано в удел: Я б Александра пел.
«Чиж и Еж». Рисунок А. Жаба. Начало ХХ в.
«Чиж и Еж». Басня опубликована в журнале «Чтение в Беседе любителей русского слова» в 1815 г. Написана, предположительно, между 8 апреля и 12 мая 1814 г. Окончательный текст установлен в 1825 г.
Басня является прямым откликом на вступление русских войск под предводительством императора Александра I в Париж 19 марта 1814 г. Русские поэты Державин, Карамзин, Жуковский и др. сложили в честь Александра I, как победителя Наполеона, восторженные хвалебные стихи. Крылов по-своему отметил этой басней знаменательную победу и участие в ней российского монарха.