20 лет
Шрифт:
– Ребят! Жду - недождусь встречи с вами! Ночь будет крутецкой!
– писал с кучей смайлов кто-то один.
– Крутецкой? Ночь будет пиздатой!
– добавлял кто-то другой.
Я сразу решила, что мне на этом празднестве места не найдётся. Во-первых, не в том я пребывала настроении, чтоб посещать подобные встречи с одноклассниками. Мне нечего было им рассказать, нечем поделиться. Они все разъехались, вели яркую полноценную студенческую жизнь. Разумеется, им-то хотелось встретиться со старыми друзьями и поделиться впечатлениями от самостоятельного существования, но не мне. Рассказывать о четырёх месяцах жалкого студенчества с домашними скандалами и пошловатыми одногруппниками - это явно не то, что им хотелось бы услышать. А во-вторых, не горела я желанием видеть Климта, тем более в компании его возлюбленной.
Я рассчитывала на то, что новогодняя ночь пройдёт, как и год назад, два года назад, пять лет назад, обычно - в обед мы с мамой отмоем квартиру, до вечера будем готовить, после всей семьёй по очереди сходим в ванну, в десять сядем за стол, в двенадцать зажжём бенгальские огни, к часу все разойдутся спать, а я буду до утра смотреть шоу с лицемерными лицами наших эстрадных звёзд. Как ни странно, хотелось мне именно такого расклада. Но ожидания обломались. Утром мама заявила, что в этом году отчим решил собрать своих бывших напарников и товарищей с жёнами в нашей квартире, поэтому, "если есть желание, - сказала мама, - можешь встретиться с друзьями". С друзьями? Я бы рада, будь они у меня. Но загвоздка в том, что у меня не было друзей. Были одноклассники, однокурсники, одногруппники. Последние тоже планировали отмечать наступление года вместе, вход был свободен, фейс-контроля не имелось, и выбора у меня, судя по всему, тоже.
Полдня прошло по старому режиму, а к вечеру установленный годами график пришлось сломать. Я первая сходила в ванну, высушилась, впервые за долгое время подкрасила ресницы. Когда пришёл момент переодеться, встала в тупик. Ничего подходящего случаю у меня не было. Висело длинное платье с выпускного, школьная чёрная юбка, несколько классических светлых рубашек, пиджак, брюки, два свитера, футболки и джинсы. Надевать выпускное платье или школьную форму было смешно, и я снова влезла в любимые синие джинсы и белый свитер с горлом. Кому какая разница, как я выгляжу? Главное - отсидеться где-то до утра - именно за этим я, собственно, и шла в эту незнакомую квартиру кого-то из девчонок. Сколько нас будет, что будем делать - всё было не важно. Не на улице - и то хорошо. Перед выходом мама сунула мне в карман тысячу рублей, сказав, что с пустыми руками идти в гости неудобно, и появилась возможность купить две бутылки дешёвого виски. "Чем больше бухла, тем лучше", - как написал кто-то в обсуждении. Сама я практически не пила, но понятно было, что лишним в компании виски не будет. Лишней могла бы быть я, но явно не виски.
Существует ли рецепт идеального празднования Нового года? Не тот, чтоб просидеть перед телевизором в компании семьи или напиться до отключки и проснуться непонятно где непонятно с кем. Есть ли вообще в этом празднике какая-то ценность, значимость? Смысл устраивать все эти приготовления, покупать подарки, наряжаться, визжать под бой курантов? Вероятно, для того, чтоб две недели оправдывать своё обжирательство салатами и майонезом? Ну, не считая того, что это лишний повод для пьянки. Я никогда не понимала сути этой так называемой новогодней ночи. Ну, заканчивается старый год, старые проблемы, начинается новое исчисление, рождаются другие проблемы. Почему люди сделали из этого мировой фарс? Детям Новый год дарит фальшивого Деда Мороза, конфеты в коробках, зрелым же людям - похмелье и лишние килограммы - всего-то.
Дом, где намечалось "бухалово", отыскать удалось не сразу. Дверь мне открыла, как ни странно, Аня. В коротком красном платье с рюшами, пышными кудрями, ярким до излишества макияжем.
– Привет, - проговорила я, чувствуя себя не к месту.
– С наступающим.
– Привет, и тебя. Проходи, - улыбнулась она так, словно не было нашего четырёхмесячного взаимного игнора.
– Что в пакете?
– Виски, - бросила я, разуваясь.
– Возьмёшь?
– Виски?! Как знала! Раздевайся скорее, все в зале. Мы уже успели выпить, так что будешь навёрстывать упущенное.
– Я не поклонница алкоголя.
– В Новый
К моему приходу ребята действительно уже успели накатить и в чрезмерной доле окосеть. Народу присутствовало немало: человек пятнадцать - шестнадцать. В дорого отделанной квартире с подвесным потолком и паркетом гремела музыка, какая-то часть, состоящая из одногруппников и незнакомых мне людей, сидела за шикарно накрытым столом в зале, другая часть курила на кухне. Отовсюду лился смех, улыбки, восторженные возгласы. В какое-то мгновение нестерпимо, до одурения захотелось стать частью этого лёгкого, позитивного мира. Захотелось раствориться в сладко-горьком запахе алкоголя, ананасов, в звуках нетрезвых голосов, попсового бита, в искусственном сиянии мелких гирлянд. Захотелось напиться, забыться, ощутить себя другим человеком, сбросить всё, что не позволяло жить и чувствовать так же, как все остальные. Но желание это было мимолётно. Поскольку уже тогда, когда я опустилась в полумрачном освещении на диван рядом с незнакомыми ребятами, комплексы напомнили мне о том, кто я есть и каково моё место в этом мире. Ощущение было таким, будто меня случайно переместили из одного фильма в другой, только моя второстепенная роль в нынешнем фильме не была предусмотрена. Режиссёры что-то там напутали, и вот я стою посреди загримированных актёров, богатых декораций, и абсолютно не знаю, что делать, как себя вести.
Девушки были при параде: платья, причёски, макияж, маникюр. Подпевали словам песен, шутили, пританцовывали, излучая недюжинный поток обаяния и соблазнительности. Парни не уступали: стильно причёсаны, в рубашках, в обтягивающих джинсиках. Пили, курили, ловко клеили девочек. Всё это напоминало дом знакомств, и я в нём, вероятно, играла значение сувенира, продукт непонятного современного псевдоискусства. Нужно было веселиться да или хотя бы расслабиться, однако сидя в обстановке, полностью мне противоположной по внутреннему состоянию, я ощущала себя лишней.
– Где твоя подруга?
– навязчиво поинтересовалась Аня, плюхнувшись рядом.
– Говорят, она отчислилась?
– Да. Решила начать новую жизнь, села в поезд и уехала.
– Куда?
– хмыкнула она, протянув мне фужер с шампанским.
– В Москву, поди?
– Нет. В Питер.
– В Питер? Чё все так рвутся туда? Её там ждёт кто-то?
– Неизвестность.
– Сколько пафоса.
– Почему же пафоса? Вовсе не пафос, а факт.
– Ладно - кивнула она.
– А у меня тоже есть новость. Слышала, может, уже, что я замуж выхожу?
– Значит, правда?
– произнесла я, пригубив шампанское, наблюдая за её красными губами.
– Правда. Четырнадцатого февраля свадьба.
– Такая сильная любовь?
– Да. Любовь. Плюс к этому я беременна, в июле должна родить.
Это заявление неприятно задело. Брак по залёту? Сколько бы времени ни прошло, в каком бы веке мы ни жили, закономерность залётных браков будет существовать без изменений.
– Хочешь ребёнка?
– Не то чтобы. У меня выбора особо нет. Аборт я делать не стану, да и Миша не позволит. Он мне сразу сказал: "Я не сторонник абортов, поэтому если забеременеешь, будем рожать". Сначала я, конечно, расстроилась - в моих планах не было в восемнадцать лет становиться мамой, сейчас смирилась. Подумаешь, восемнадцать. Кто-то и в пятнадцать рожает, живёт как-то. Если так вышло, значит на то воля чего-то там высшего.
Высшего? Как это тупо, когда свой неудавшийся секс люди оправдывают "волей чего-то там высшего". О каком высшем тут может идти речь? Бред. Почему нельзя называть вещи своими именами? "Трахались, не предохраняясь" или "таблетки не подействовали". Был б честнее, нежели пытаться объяснить незапланированное зачатие подарком Бога. Выходит, залети Аня в сентябре от Егора, когда он отымел её в сортире института, это тоже стало бы волей высших сил? Или нет, видимо, высшие силы посчитали, что этот секс был недостаточно благородным, решили не увенчивать его ребёнком. Я думала над словами Ани, готовая на деле взорваться от переполнявшего несогласия. Как можно принести в свет новую жизнь лишь потому, что у тебя порвался презерватив или ты забыла выпить таблетку? Не понимало этого и поколение родителей, и наше поколение, продолжая винить в своих ошибках не себя, а судьбу. Продолжая видеть в естественных, далёких от духовности вещах, что-то возвышенное, святое.