20-ть любительских переводов (сборник)
Шрифт:
Консорциум технологических компаний и эмансипированных ИИ (искусственный интеллект), планирует завоевание Венеры. Вот как они описывают свое предприятие – «завоевание, покорение». На Марсе есть своя собственная жизнь, хоть и микробная, но достаточно замысловатая, и именно поэтому ООН объявила этот мир навсегда закрытым для земных поселений.
А вот новые технологии позволят вымостить Венеру городами-пузырями и искусственными облаками, так что вторжение человечества, обойдется по стоимости,
Холодное рагу закончилось, и теперь я твердо верю в Венеру.
Пробивает два часа ночи – время моего выхода из дома. Но кто-то мою хитрость предугадал. Этот кто-то оставил записку, приклеенную к моей двери.
«Спускайся вниз, когда у тебя появится такая возможность», – написала изящная женская ручка, на пожелтевшей от времени бумаге. «Пожалуйста», – было добавлено внизу. И далее: «Глория и Спаситель». Имя женщины было дважды подчеркнуто, как будто она была одержима собой.
В эту ночь никакого ресторана. Хочется быстро сделать покупки и вернуться домой, и в этом мне помогают роботы, которые в последнее время завоевали всю продуктовую индустрию. К рассвету, я возвращаюсь домой. Поглощаю и поглощаю пищу, и наконец удовлетворенный, я снова посещаю туалет. Однако водопровод производит то ли достаточно шума, то ли моя соседка еще более навязчива, чем мне показалось. Но по факту, она стучит в мою дверь. Разумеется, она не стучит каждый час, но сдается мне, что довольно часто. Днем или ночью, не важно, но, когда я бываю особенно зол и с хорошим самочувствием, я беру на себя труд изучить её через камеру наблюдения.
Глория, как я и ожидал, постарела, но изменения коснулись её не только в этом. Какой-то жалкий вид отчаявшейся женщины. Она совсем не улыбается, когда стучит в мою дверь. Даже глядя в объектив камеры, она не притворяется тем, кем является. «Ну будь мужчиной и поговори со мной», – такой посыл выражает её суровое лицо.
Она всегда стоит одна в моем коридоре. Её психотерапевт явно был заменен или запертый в конуре, находится дома. Если конечно пёсик уже не умер. Последний вариант, работает на меня. Но мужчина я, или нет, я никогда не отвечаю. Я даже не спрашиваю о Спасителе. Как только я толстею, я перехожу на Сойлент. И я всегда проверяю замки и сигнализацию, прежде чем спуститься вниз.
На этот раз я думаю о Венере. Нет, не о городах или искусственных облаках. Моя Венера – это царство кислоты и огня, и я обладатель крыльев золотого феникса.
С такими вот грезами, я просыпаюсь, если это так можно назвать.
Кто-то находится в моей комнате, стоит рядом со мной. Это Глория. Она произносит: «Посмотри какой ты худой. Как ты можешь так поступать с собой?»
Говорить еще слишком рано. Я даже не могу пошевелить ртом. Но я уже вижу, что дверь спальни открыта, а за ней и дверь моей комнаты. Замки взломаны, сигнализация отключена, и как только я немного приду в себя, я планирую сильно испугаться.
– Когда я встретила тебя, ты был так жалок, – говорит она. – Ты был болезненным и отчаявшимся существом. Затем я поняла, что ты впал в анабиоз.
– Я не впадаю в анабиоз, – поясняю я, – мы уже говорили об этом. То, что я делаю, это не сон или какой-либо другой процесс, встречающийся в природе.
– Это выглядит глупо, – выносит она вердикт.
Я закрываю глаза.
– Что, если весь мир рухнет, пока ты будешь находиться в таком состоянии? – интересуется её голос из темноты.
– Мы в любом случае все мертвы, – выдавливаю я из себя ответ.
Она издает неприятный звук.
Я концентрируюсь на глубоком дыхании.
– В итоге я стала алчной, – продолжает она, – я пришла к пониманию, что ты богат, достаточно испорчен и безумен. Вот я и подумала, в вдруг мне удастся что-нибудь вытянуть из тебя.
Я открываю глаза. Я нахожусь в состоянии страха и у меня совсем нет сил, чтобы издать хоть какой-нибудь звук. Женщина нависает надо мной.
«Мы в любом случае все мертвы», – кажется это были мои последние слова.
Но Глория не убивает меня. Ну уж точно, не в ближайшие несколько мгновений. Мы оба молчим, ожидая, когда мои сахарные инъекции помогут мне восстановиться. Затем, очень медленно и аккуратно, я сажусь. Она не пытается мне помочь. Я благодарен ей за это, но в то же время слишком зол на неё. Два образа. Далее моя левая рука падает с того, что не является моей кроватью, и что-то влажное касается моих пальцев. Теперь я понимаю, шелти средних лет, наблюдает за мной.
Собака ничего не произносит. На нем нет ошейника или чего-то там механического. Спаситель с таким же успехом может быть уже и мертвым, не имея больше право голоса.
– Есть два образа жизни, – констатирует Глория.
– Только два? – спрашиваю я.
– Как видишь, всего лишь два, все просто, – отвечает она и замолкает, решив, что сказала уже достаточно.
Я вызову полицию, – оповещаю я её, хватая телефон со стойки.
У Глории решительное выражение лица, когда ей хочется. Судя по её позе, она готова почти ко всему.
– Ты не напугаешь меня, – заявляет её тело, её глаза, – ты самый худший в своем проявлении.
Ну, ну, а мои проявления как раз и включают следующие действия: «Я выдвину против тебя обвинения во взломе. Тебе не так уж много нужно времени, для полного превращения в старуху. Вот тогда я и приду к тебе. Прежде чем я улечу на Венеру, я все еще буду молодым человеком. И какие будут у тебя при этом ощущения?»