20-ть любительских переводов (сборник)
Шрифт:
Её решительность тает на глазах. Она рыдает.
Пёс обнюхивает ковер, мою руку. Ничто, в его темных глазах, не выдает ни малейшего признака интеллекта.
Мне хочется оттолкнуть его. Но почему-то я этого не делаю.
– Только не в тюрьму, – бормочет она.
Я опускаю ноги на пол.
Она наблюдает за мной, скрестив худые руки на груди.
– На моем телефоне, обозначен список продуктов, – наконец говорю я ей, – ты просмотришь его и купишь все это для меня. За еду заплатишь сама, доставишь мне и починишь все замки,
Она кивает, затем улыбается, похоже что-то ей из этих действий понравилось.
– Поторопись пожалуйста, – настоятельно советую ей я.
Она кладет телефон на ладонь. Похоже именно там живут современные телефоны. В области ладони. Затем достает из кармана короткий поводок. Взмах руки с телефоном, заставляет поводок обвиться вокруг шеи тощей собаки и зафиксироваться там. Потом женщина начинает его дергать, по ходу наполовину придушив шелти, и ему не очень это нравится, судя по его сопротивлению.
– Нет, нет, – говорю я.
Она медлит в непонимании.
– Оставь пса мне, – транслирую я свое пожелание.
С застывшей улыбкой, она внимательно смотрит на песика.
– Давай, не тяни, – говорю я.
Глория оглянулась на меня и сказала: «Пока». Не знаю почему она так сказала. Дело не в её словах, а в её тональности. А если точнее, её тон был какой-то горько-сладкий, сложный. Я бы её переспросил, но у меня совсем не было желания, зацикливаться на странных настроениях этой женщины. Я был ужасно голоден, и думать ни о чем не хотелось, кроме десяти тысяч калорий, ожидающих меня на кухне.
– И не забудь закрыть дверь, с той стороны, куда направляешься, – добавляю я.
Входная дверь закрывается почти бесшумно. Игнорируя меня и не обращая внимания на брошенный поводок, собака несколько мгновений лениво обнюхивает пол, пустую баночку из-под таблеток, а потом, совершенно забыв, что я существую, направляется обследовать другие комнаты.
Когда я чувствую, что сил набралось достаточно, следую за ним.
Устричное рагу – это настоящее наслаждение, мороженное – покрытое помадкой. Я поедаю все, что стоит съесть. Правда немного переборщил с соевым соусом. Теперь я чувствую себя, отравленным газами, такие ощущения, что я стар. Пес время от времени наблюдает за мной, и я в конце концов начинаю говорить. Для проверки интеллекта пса. Однако он не проявляет ни малейшего намека на понимание, не говоря уж о таланте что-либо отвечать.
Один долгий поход в туалет и от еды остались только воспоминания.
А Глория все еще не вернулась.
Я смотрю на пса, смотрю на телефон. Далее приближаюсь к окну и спрашиваю улицу: «Ну и где эта сука?»
– Скорее всего, она уже на пути домой, – отвечает собака.
Не могу предположить, откуда исходит голос. Возможно прямо из пасти.
– Имеешь в виду, что уже внизу? – предполагаю я.
Спаситель душ трясет головой, явно в отрицании, что весьма странно видеть это движение у собаки.
– О чем ты говоришь? – начинаю я что-то подозревать.
– Глория переехала, – поясняет пёс, одиннадцать месяцев назад, она нашла новый дом и работу. Совсем в другом городе.
–
– Я её не принадлежу, так что не вернется, – продолжает он объяснять, колючим и гордым голосом, – я совершенно свободное и независимое существо, мистер Тенор.
Я уставился на него.
Он стоит, ничего не делая.
– Оставь меня, – выказываю я, свое желание.
Вместо этого, он переходит в сидячую позу.
Я подхожу к выходной двери и открываю её.
– Ты вроде не глупый пёс, будь добр свалить отсюда и оставить меня одного.
– Ты же знаешь, что существуют два образа жизни, – молвит Спаситель.
– Я слышал об этом, – соглашаюсь я.
– У тебя есть возможность жить внутри себя, – вещает псина, – в качестве асоциального и эгоцентричного дурака.
Я выглядываю в пустой коридор, затем заново смотрю на него.
– Или что? – непонимающе спрашиваю я.
– Ну а мне то, откуда чёрт возьми знать это? – вопрошает собака.
Потом он хохочет надо мной. Во всю свою зубастую пасть. Эту эмоцию хорошо видно по его глазам. Все поведение пса, вызывает смех надо мной, и мне сложно описать, как это действует на человека.
Лучший друг женщины
Долговязый мужчина бежал вверх по улице, под его длинными ногами, скрипел свежий неубранный снег. По первому впечатлению, он был ей незнаком. По своим внутренним ощущениям, как показалось Мэри, его поведение выглядело одновременно потерянным и каким-то домашним. Его лицо и манеры были растеряны, казалось он ориентировался так, как будто какая-то часть окружения была ему знакома. На расстоянии, черты его фигуры казались загадочно приятными, но лицо, мало что выдавало, за исключением худощавого и вечно детского выражения. И вот наконец его осветил уличный фонарь, вид у него был таким серьезным и отчаянным, и в то же время таким милым и глупым, что Мэри невольно рассмеялась, как бы невежливо это не выглядело с ее стороны.
Услышав смех, мужчина развернулся к ней, и посмотрев на нее, ахнул и отшатнулся.
Она подумала о крошечном пистолете, лежащем в кармане ее пальто, это был изящный механизм, который продавался под маркой – «Лучший друг женщины».
Незнакомец окликнул ее.
– Мэри, – голос его был печален и полон боли.
Разве она знала этого человека? Возможно, но здесь было и более простое объяснение. Разные люди, каждый день проходили мимо ее рабочего стола и имя ее, ни для кого не было секретом. Похоже он видел ее не раз, но для нее, он был не из тех парней, которых бы она заметила мимоходом. Если конечно он не занимался чем-то таким, в отдаленной части зала публичной библиотеки, чем разумеется, было запрещено заниматься,