2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]
Шрифт:
— Для этого надо очень постараться, — ответил я, кивнув на желтую полоску земли, тянущуюся справа от нас, вдоль горизонта.
— Ну, мало ли… Если что, буди.
Аданешь нырнула в каюту и присоединилась к мирно спавшим девочкам. Я откупорил бутылку «Кока-колы» и поболтал ее немного, прикрыв горлышко большим пальцем, чтобы выпустить избыток газа. Залпом осушил бутылку и выбросил ее за борт, испытав при этом мимолетный приступ стыда — все-таки нехорошо загрязнять окружающую среду. «Кока-кола» здорово помогает бороться со сном, это я уже успел заметить, да и вообще, я как-то незаметно успел пристраститься к этому напитку. Что я знал раньше? «Буратино», «Дюшес», «Крюшон», газировка с сиропом из автомата… Вот, пожалуй, и все. Нет, еще, конечно, квас, но это совсем другое. А теперь в моей жизни появились всевозможные спрайты, фанты… И все же номером один для меня стала именно «Кока-кола», в первую очередь благодаря своему феноменальному тонизирующему эффекту.
Утреннее солнце разбросало по сине-зеленой воде миллионы танцующих искорок, теплый встречный ветер гладил по щекам и ласково теребил волосы. Я стоял у штурвала, вглядываясь в морскую даль, и воображал себя капитаном дальнего плавания. Рядом, в каюте, спала самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо встречал. То, что вчера мне довелось спасти ее от неминуемой гибели, грело душу. И вот теперь я, рыцарь без коня и с фингалом под глазом, уносил свою даму на стремительном корабле прочь от бед и невзгод. Да, насчет «своей дамы» я, конечно, махнул. Но почему бы, в конце концов, не помечтать? Это ведь, как говорится, не вредно. А если задуматься, удачное вызволение из плена четырех девчушек — событие само по себе значимое. Я, безусловно, был доволен собой в эту минуту, хотя и понимал, что еще не все кончено, что еще предстоит доставить Наташу к ее родителям, и путь нам предстоит неблизкий, но чувство, если не исполненного долга, то, по крайней мере, успешно выполненной работы, переполняло меня.
Время пролетело незаметно. Плавящийся солнечный диск уже висел достаточно высоко над горизонтом, но жары пока не ощущалось. Я снял рубашку и намотал ее на голову. Взглянул на часы. Было без четверти восемь. Неожиданно из каюты выползла заспанная, взлохмаченная Наташа.
— Мне надо в туалет, — сказала она.
Я на мгновение растерялся. Мне почему-то и в голову не пришло, что девочкам может понадобиться в туалет и как они будут справляться с этой непростой задачей здесь, на катере, посреди моря. Мне-то что — пара пустяков. Когда приспичило, я взобрался на бортик катера и сделал свой вклад в мировой океан. Естественно, не при всех, а пока все спят и не могут наблюдать меня за этим занятием.
— Сюда, — послышался из каюты голос Аданешь. — Туалет внизу, за дверью.
Я облегченно выдохнул — одной проблемой меньше.
Аданешь, щурясь, поднялась на палубу.
— Ты же совсем не поспала! — запротестовал я.
— Достаточно, — махнула она рукой. — Давай потихоньку к берегу. Скоро Ассаб.
— А как мы определим, что это именно он? — спросил я.
— Это же крупный порт, — ответила Аданешь, потягиваясь и зевая. — Его издалека видно. Наташа, иди, умойся, и давайте завтракать! — крикнула она и что-то быстро затараторила на амхарском… или тигринья… или… черт его знает, на каком языке — они все для меня на одно лицо, а, точнее, на одно ухо…
Из каюты, одна за другой, вылезли девочки-эфиопки, шепотом переговариваясь и хихикая. Аданешь расстелила на полу один из спасательных жилетов и пригласила всех «к столу».
Не успели мы позавтракать солеными крекерами, как прямо по курсу на горизонте выросли стоявшие на рейде корабли. Ассаб был самым крупным портом Эфиопии, через который проходила львиная доля экспортных и импортных грузов. Здесь было не меньше десятка самых разнообразных судов.
Аданешь встала у штурвала и направила катер к берегу, немного не доходя до портовых сооружений, где, вдоль узенького пирса, сбившись в тесную стаю, покачивались на волнах небольшие суденышки.
Я с интересом смотрел, как суетятся в порту десятки рабочих, снуют погрузчики, вертит головой, словно аист, высоченный кран. Взгляд мой упал на два судна, пришвартованных у главного причала. Сердце екнуло, когда я заметил алое полотнище на флагштоке одного из них.
— Смотри, смотри! Там наш корабль! — закричал я, чуть ли не выпрыгивая из катера.
— Вижу, — холодно ответила Аданешь. — Но это не повод бросаться в воду.
Я, конечно, сразу остыл, и даже немного обиделся. Как можно не понимать того восторга, который испытывает человек, неожиданно увидевший на чужбине символ своей Родины!
— Должна тебя предупредить, — продолжала она, — что действовать надо быстро. Как причалим, ловим такси и отвозим тебя в больницу. — Аданешь покосилась на мою рассеченную бровь. — А я тем временем отвезу девочек в полицию.
— А Наташа?
— Наташу я оставлю с тобой. На всякий случай. Если вдруг через час я не вернусь… отправляйтесь в аэропорт и садитесь на ближайший рейс до Аддис-Абебы. Если не ошибаюсь, самолеты летают в столицу дважды в день. Конечно, не лайнеры, а маленькие, с пропеллерами, но все равно через три часа будете на месте.
— К чему такие предосторожности? — удивился я. — Мы ведь сейчас так далеко от этих афарцев!
— Я же тебе говорила, на Дахлаке живет лишь небольшая колония, а вообще афарцы живут в Данкильской пустыне, которая тянется с севера на юг вдоль побережья.
— И далеко эта пустыня?
— В том-то и дело, что рядом. Где-то около полутора часов езды от Ассаба, может, даже меньше. Единственная дорога на Аддис-Абебу как раз проходит через Данакильскую пустыню. Люди с Дахлака уже наверняка сообщили о нас кому-то из своих в Ассабе. Вспомни, как нас чуть не перехватили возле Массауы. Так что и здесь уже могут поджидать.
Вот те раз! Я уж было надеялся, что неприятностям конец, что все тревоги позади и наконец-то можно будет просто насладиться приятным путешествием в хорошей компании. Настроение совсем испортилось.
— Оружие с собой не бери, тебя могут арестовать ненароком. Полиция или военные.
— Но, насколько я понимаю, у тебя сейчас тоже нет разрешения на оружие, — возразил я.
— Неважно. Я как-нибудь выкручусь. А игрушки свои прихвати, — сказала Аданешь, кивнув на мой кофр, — вдруг пригодятся.
— Ты еще не знаешь, на что эти игрушки способны, — гордо сказал я.
— Правда? И на что же?
— При случае покажу.
Протиснувшись сквозь плотные ряды обшарпанных рыбацких шхун и моторных лодок, мы причалили у небольшой пристани. В каюте отыскалась внушительная цепь с замком, и Аданешь помогла мне «приковать» катер к бетонной опоре. Оставлять его здесь привязанным простой веревкой мы не решились. Я спрятал ключ в карман и поспешил за Аданешь, которая уже вывела девочек на улицу и стала ловить такси. Нам повезло — буквально через минуту рядом притормозила непонятного вида маленькая машинка, эдакий гибрид легкового автомобиля и микроавтобуса, выкрашенная, как и все такси в Эритрее, в желтый цвет. Я еще в Асмаре обратил внимание, что провинция Эритрея отличается от остальной Эфиопии всем, даже привязанностью к цветам. Это касалось и такси, которые в Аддис-Абебе были синие, с белой крышей, будто на них пролили сметану, а в Ассабе, равно как и в Асмаре, эти автомобили отличались ярко-желтым оттенком. Несмотря на скромные размеры и чудаковатый вид, в машинке было целых пять пассажирских мест. Поскольку я не отличался внушительными габаритами, а уж тем более Аданешь и девочки, мы легко уместились в такси и поехали, как договаривались, в больницу.