2000 метров над уровнем моря[= Аданешь]
Шрифт:
Неожиданно послышался треск автоматной очереди, и из-за ближайшей палатки появилась Аданешь. Расталкивая бросившихся врассыпную женщин, она еще несколько раз выстрелила в боевиков, пытавшихся схватить оружие, и подбежала ко мне.
Скользнув взглядом вниз, видимо, желая убедиться, что не опоздала, она выхватила нож и перерезала веревки. Я не удержался на ногах и стал падать. Аданешь подхватила меня и потащила к стоявшему за палатками «Виллису». Сзади грохнул выстрел, Аданешь дернулась и уронила меня. Я упал, над головой оглушающими хлопками заговорил автомат.
Кое-как я поднялся. Острые камни больно впивались в босые ноги. Мы опять побежали. Затолкав меня в машину, Аданешь завела мотор — ключ был в замке зажигания, никому в голову не придет прятать его здесь, в пустыне — и мы помчались по направлению к пепельно-серой горе. Обогнув ее справа, Аданешь притормозила. Из «Фиата», спрятанного за уступом, выскочила Наташа с рюкзаком в руках и подбежала к нам. Она запрыгнула на заднее сиденье и, увидев меня, ойкнула и зажмурилась.
— Наташа, вперед, — скомандовала Аданешь, и девочка перелезла на переднее сиденье.
А мне даже не было стыдно. За то время, что простоял привязанный к столбу, я успел привыкнуть к своей наготе.
— Откуда ты? Я же велел… — едва слышно просипел я.
— Неужели ты думал, что мы тебя бросим? Помнишь, как у трех мушкетеров: один за всех, и все за одного? Вот и Наташа поддержала. Правда?
Девочка кивнула и посмотрела на меня, но, опомнившись, отвернулась.
— Держитесь! — крикнула Аданешь.
Ее предупреждение было вполне уместно. У «Виллиса» не было ни крыши, ни дверей — настоящий военный автомобиль, поэтому вывалиться из него на каком-нибудь ухабе ничего не стоило. Мы вновь были вместе и мчались по бездорожью, оставляя за собой густой, клубящийся шлейф красной данакильской пыли. И, хотя, в отличие от «Фиата», «Виллис» здорово трясло, двигался он гораздо увереннее. Впереди замаячило шоссе, и через несколько минут мы уже вырулили на асфальт.
Ветерок, хоть и горячий, понемногу привел меня в чувства, ко мне стала возвращаться способность соображать, и я спросил:
— Куда мы теперь?
— Домой, — ответила Аданешь. — Отсюда километров сто до города Асайита. Там заправимся и купим тебе одежду. Ты пока ложись. Наташа, дай ему рюкзак. У меня там платок должен быть, прикройся.
В рюкзаке действительно оказался белый полупрозрачный платок, и я обмотал его вокруг талии.
— А попить что-нибудь найдется? — с надеждой спросил я.
Аданешь покачала головой.
— Потерпи еще немного, — сказала она.
Я прикрыл глаза и то ли уснул, то ли потерял сознание.
Глава 9
Очнулся я оттого, что кто-то лил мне на голову воду. Открыв глаза, я увидел улыбающуюся Аданешь. Она протянула мне литровую бутылку минеральной воды. Я пил с такой жадностью, как, наверное, никогда в жизни. Пузырьки газа приятно обжигали горло, и с каждым глотком ко мне возвращались силы.
— Вот, примерь. — Аданешь протянула мне футболку, шорты и сандалии, вроде тех, в которых ходят местные мужчины. — Извини, но трусы как-то неловко было покупать.
Я напялил на себя обнову — все пришлось впору, глаз у Аданешь был наметанный.
— Ну, как? — поинтересовалась она.
— Отлично! Большое спасибо, — улыбнулся я и тут только заметил, что рука у нее перевязана повыше локтя. — Что это?
— А, ерунда. Зацепило чуть-чуть. Царапина.
Я недоверчиво посмотрел ей в глаза.
— Честное слово. Не волнуйся. До свадьбы заживет. Наташа, — повернулась она к девочке, — теперь можно на него смотреть.
Наташа вскочила, бросилась мне на шею и разрыдалась. От неожиданности я застыл, у меня даже комок к горлу подступил.
— Я так за тебя боялась! — повторяла она, захлебываясь слезами. — Не бросай нас больше, пожалуйста!
— Ну-ну, успокойся, Наташа. Все позади. Скоро ты будешь дома.
— Далеко мы по этой жаре не уедем, — сказала Аданешь. — Но и оставаться на месте рискованно. Примерно в часе езды отсюда будет национальный парк. На его территории — кемпинг. Охраняемый. Не ахти как, но все же лучше, чем ничего. К тому же всегда есть постояльцы. Так что относительно безопасно. Там можно будет передохнуть и заночевать. А завтра пораньше выйдем и часов за пять доберемся до Аддис-Абебы.
Сказано-сделано, и вот мы опять мчимся по шоссе. Вскоре дорога перевалила через небольшую горную гряду, за которой, казавшаяся бесконечной, пустыня, наконец, уступила место саванне. И хотя растительность здесь была довольно скудная, после мертвой пустыни и она радовала глаз, пусть пыльной, сероватой, но все же зеленью. Травы практически не было, лишь какие-то колючки торчали кое-где из-под земли. Редкие кустики перемежались странной формы корявыми деревцами с приплюснутой, похожей на блин, кроной. Но вскоре и саванна стала превращаться во все более и более живое пространство, растительность стала значительно гуще, а в некоторых местах даже сплошной стеной подступала к дороге.
Вдалеке показался какой-то указатель, и Аданешь сбавила ход. На большом, тронутом ржавчиной, металлическом щите, выцветшей и местами облупившейся краской было написано: «Национальный парк Аваш». Мы свернули на проселочную дорогу, уходящую вглубь саванны. Некоторое время двигались довольно быстро, но вскоре «Виллис» запрыгал, как мячик, и пришлось сбросить скорость километров до двадцати, потому что дорога стала ужасной. Внезапно, прямо перед нами дорогу перебежала зебра. Я даже привстал от неожиданности — таких животных на воле мне видеть не доводилось. Наташа захлопала в ладоши и подпрыгнула, мне даже показалось, что она сейчас вывалится из машины. А вот Аданешь даже бровью не повела, будто она каждый день только и делает, что разъезжает по саванне, кишащей зебрами и прочей экзотической живностью.
— Зебра, — на всякий случай сказал я.
— Я вижу, — спокойно ответила Аданешь. — А вот еще и свинья.
На дорогу выскочил здоровенный кабан и потрусил перед машиной, не обращая на нас никакого внимания. Аданешь пришлось несколько раз посигналить, прежде чем тот соизволил свернуть в сторону.
— Ой, смотрите, киска! — закричала Наташа.
И правда, слева от нас, совсем недалеко, стоял на пригорке могучий молодой леопард, с великолепной, ярко рыжей, сверкающей на солнце антрацитовыми пятнами, шкурой. Я невольно засмотрелся на этого зверя. Пожалуй, такой грацией, изяществом, не обладает ни одна дикая кошка. Впрочем, красота этого животного также необыкновенна, как его ум и коварство. Почему-то бытует мнение, что самые опасные хищники — это львы и тигры. Из-за размеров, наверное. Однако нет более кровожадного зверя, чем леопард. Подтверждением тому служат многочисленные рассказы охотников и шокирующие описания в книгах. Всюду, где он обитает, его считают одним из наиболее мощных, умных, смелых, коварных и опасных зверей. Невероятная сила, молниеносная реакция и незвериная сообразительность — вот его отличительные черты.