2008_4 (553)
Шрифт:
Или вот бедный Добрюха утверждает, что «Берия арестовал Майрановского Григория Моисеевича», правда, не поясняя, кто эту лапшу Добрюхе на уши повесил. Хотя Судоплатов о судьбе Майрановского сообщает, что несмотря на то, что следствие по делу арестованных в 1951 году за связь с сионистами вместе с Абакумовым работников МГБ, в том числе и Майрановского, велось до 1954 г., но никого из них за это время не судили. А вот дело Майрановского срочно было выведено Игнатьевым в отдельное производство, и Особое совещание при МВД под председательством Игнатьева в 1952 году быстренько назначило Майрановскому 10 лет и отправило во Владимирскую тюрьму. Так что Берия никак не мог его арестовать, поскольку Майрановский в марте 1953 года уже сидел во Владимирской тюрьме. Но раз есть письма Майрановского из тюрьмы к Берии, то значит Берия потребовал во Владимирской тюрьме допросить Майрановского,
Добрюха все валит на Берия, то ли не зная, то ли не желая показать, что главные расправы над свидетелями убийства Сталина велись после убийства Берии. К примеру, Авторханов, со ссылкой на книгу западного историка Т. Витлина, посвященную Берии, пишет: «Большинство врачей из этих двух комиссий исчезли сразу после смерти Сталина. Один из врачей, участвовавших во вскрытии тела Сталина, — профессор Русаков, — «внезапно» умер. Лечебно-санитарное управление Кремля, ответственное за лечение Сталина, немедленно упраздняется, а его начальник И.И. Куперин арестовывается. Министра здравоохранения СССР А.Ф. Третьякова, стоявшего по чину во главе обеих комиссий, снимают с должности, арестовывают и вместе с Купериным и еще с двумя врачами, членами комиссии, отправляют в Воркуту. Там он получает должность главврача лагерной больницы. Реабилитация их происходит только спустя несколько лет…». Но если Т. Витлин не ошибается в отношении факта ареста этих врачей, то арестованы они были не «сразу после смерти Сталина», а через год, поскольку А.Ф. Третьяков был снят с должности министра 01.03.1954 г. Следовательно, то, что эти врачи могли со временем рассказать, было страшно не Берии, а Хрущеву.
Интересно, что Добрюха пытается нас убедить, что профессор Лукомский переписывал после убийства Берии заключение о смерти Сталина якобы для того, чтобы не попасть соучастником в «дело врачей». Но «дело врачей» — оно об убийстве Жданова, и возбуждено это дело было после акта комиссии под председательством того самого Лукомского, в котором Лукомский доказал, что Жданов умер от лечения врачей. Так что боялся Лукомский не Берию, а Хрущева.
Интересно и то, что именно дали посмотреть в архиве Добрюхе. До него эти же материалы смотрел и другой историк — А. Фурсенко. Но о внешнем виде этих «архивных документов» он написал подробнее Добрюхи:
«При чтении официального заключения о болезни и смерти Сталина возникает целый ряд вопросов, которые наводят на мысль, что оно могло быть сфабриковано под давлением ближайшего окружения Сталина, чтобы в случае необходимости представить этот документ высшей партийной и советской элите с одной-единственной целью: чтобы никому не пришло в голову, что Сталина умертвили впавшие в немилость его соратники.
Отпечатанное на 20 страницах машинописного текста и подписанное всем составом консилиума заключение отличается от рукописных подробных записей предшествующих заболеваний. Документ не датирован, но на его черновике стоит дата — июль 1953 г., т. е. 4 месяца спустя после смерти Сталина, что само по себе заставляет усомниться в его полной достоверности. Как следует из текста заключения, оно было составлено на основе рукописного Медицинского журнала, который велся на протяжении 2–5 марта. Но журнал отсутствует в деле о болезни Сталина, и, как сообщили автору этих строк компетентные лица, его вообще уже нет в природе. Иными словами, Медицинский журнал, видимо, уничтожен.
Правда, сохранились некоторые «Черновые записи лекарственных назначений и графики дежурств во время болезни И. В. Сталина 2–5 марта 1953 г.» на отдельных листочках, которым предшествует вырезанная из папки картонная обложка озаглавленного таким образом бывшего дела в истории болезни Сталина. Причем из двух десятков листочков таких записей, судя по первоначальной их нумерации, затем зачеркнутой, в деле не хватает первых нескольких страниц, по которым можно было бы судить, когда, в какой день и час началось лечение. Нет также
Все это и вызывает недоуменные вопросы, позволяя предположить, что черновые записи и Медицинский журнал содержали данные, не укладывавшиеся в официальное заключение. По-видимому, на каком-то этапе Медицинский журнал и часть черновых записей были сознательно изъяты. Нельзя пройти мимо того факта, что машинописный текст заключения был составлен через несколько дней после ареста Берии, 26 июня 1953 г. Когда началось следствие по делу Берии, вероятно, кто-то из кремлевского руководства захотел уничтожить Медицинский журнал, чтобы ликвидировать возможные улики, что Сталина плохо лечили и умертвили. На июньском 1957 г. пленуме ЦК Молотов критиковал Хрущева, назначенного председателем Комиссии по архиву Сталина, за то, что он ни разу за четыре года не собрал Комиссию. Что говорит само за себя».
Прежде всего, 26 июня 1953 года Берию не арестовали, а подло убили, это уже понимают все, кроме тех, кому история «до брюха». И ниже.
Но если сразу после убийства Берии Хрущев уничтожил хронику болезни Сталина, то получается, что Берию убили и для того, чтобы Хрущев имел возможность ее уничтожить. Не так ли, Добрюха?
Зато Фурсенко не сообщил, что именно было написано в тех остатках документов, а Добрюха сообщил! И из сообщения Добрюхи совершенно определенно следует, что СТАЛИН БЫЛ ОТРАВЛЕН! Все остальные умствования Добрюхи, это, как написала «Комсомольская правда», «политическая макулатура».
А то, что СТАЛИН БЫЛ ОТРАВЛЕН, — это уже факт!
Как говорится, пользуясь случаем, хочу сообщить, что из печати вышла моя новая, но уже не публицистическая, а художественно-документальная книга «СССР имени Берия», в которой я, основываясь на наиболее достоверных фактах, восстанавливаю мотивы убийства Сталина и то, как это происходило, и кем это убийство совершено.
ИСТОРИЯ
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ЖАННЫ Д’АРК
Историческая наука знает о Жанне д’Арк, вроде бы, всё. Будущая национальная героиня Франции родилась в лотарингской деревушке Домреми в крестьянской семье примерно в 1412 году. С 13 лет девушку начали преследовать загадочные видения и голоса, призывавшие её спасти Францию от захватчиков-англичан. Зимой 1428-29 годов Жанна приехала в город Вокулер, где упросила коменданта Роберта де Бодрикура организовать ей встречу с наследником французского престола, будущим королём Карлом VII. Представ пред светлые очи потенциального монарха в замке Шеннон, она предсказала Карлу венчание на царство при условии, что он поставит её во главе армии. После долгих раздумий тот решился на такой шаг. Весной 1429 года войска под предводительством Жанны сняли англо-бургундскую осаду с Орлеана, а затем в течение лета прошли победным маршем до Реймса, где Карл и короновался.
После этого новый король приостановил боевые действия и вступил с англичанами и бургундцами в мирные переговоры. Высоко оценив заслуги Жанны, монарх присвоил ей герб, приблизил ко двору и дал новую фамилию — дю Лис. Однако его мирные инициативы пришлись Орлеанской деве не по вкусу, и она на свой страх и риск продолжила боевые действия против захватчиков, которые протекали с переменным успехом.
Новая военная кампания 1430 года оказалась для Жанны д’Арк роковой. В битве под Компьеном она попала в плен к предводителю бургундцев Жану Люксембургскому. Продержав её у себя несколько месяцев, он в конце концов продал пленницу англичанам за 10 тыс. золотых ливров. Британцы устроили над ней суд в Руане с участием инквизиторов из Сорбонны. Они пытались обвинить Жанну в колдовстве и тем самым поставить под сомнение законность коронации Карла VII: ведь у англичан был свой претендент на французскую корону — Генрих VI Ланкастер. Судьям так и не удалось уличить Жанну в колдовстве, и тогда ей предложили отречься от своих утверждений о божественности её видений. Она сделала это якобы под пытками, но потом отказалась от своего отречения. В конце концов трибунал, в нарушение всех правил, вынес ей приговор, и Орлеанскую деву сожгли на костре 30 мая 1431 года.