2013. Конец времен
Шрифт:
Другими словами, спасется только самый лучший ученик из каждого школьного класса.
4
После плавания по морю, растянувшегося из-за сильных ветров аж на два часа, мы прибыли на остров Патмос к середине утра во вторник. Со стороны моря остров казался причудливым по форме большим сухим камнем: на нем, похоже, единственным естественным источником пресной воды были немногочисленные дожди.
После ночи, проведенной в одиночестве в своем гостиничном номере, к Эльзе вернулось хорошее настроение. А вместе с ним – и свойственная
Эльза была одета в коротенькую футболку и шорты, в которых ее длинные ноги казались еще более длинными, что стало поводом для далеко не одного – произнесенного громким голосом – комментария со стороны слоняющихся по местным базарчикам мужчин. Хотя мы и не понимали, чтоони говорят, их реплики звучали скорее как комплименты, чем как упреки, несмотря на то что мы находились на острове, считавшемся святым.
Как ни странно, жители острова, на котором впервые стало известно об ужасах конца света, отличались большой жизнерадостностью и, видимо, большой любовью к плотским утехам.
– К чему приводят все предсказания о приближающихся всемирных катаклизмах, – прокомментировала Эльза, когда я рассказал ей об этом – возникшем у меня – ощущении, – так это к повышению интереса людей к земным наслаждениям.
Эти ее слова заставили меня вспомнить о том, как после презентации книги в Хероне, послушав разглагольствования о конце света, несовершеннолетняя публика чуть ли не бегом вывалила на улицу, чтобы побыстрее предаться одному из земных наслаждений – покурить.
– Возможно, эти наслаждения являются единственной реальностью в жизни, которая возникает из ниоткуда и исчезает в никуда, – сказал я, вдаваясь в незатейливую житейскую философию. – Если, конечно, человек не верит в то, что есть и загробная жизнь.
– Те, кто верит в загробную жизнь, еще больше предаются земным наслаждениям, – возразила мне Эльза, – потому что они хотят, чтобы им на том свете было о чем вспомнить.
Ведя подобные разговоры, мы с Эльзой подошли к той части порта, в которой вроде бы и должна была находиться скала с названием «Кинопс». Однако в море ничего не было видно – если не считать покачивающегося на волнах красного бакена. Мы спросили про эту скалу у рослого рыбака, который в этот момент возился на берегу со своими сетями. Вокруг него собралось несколько котов, надеявшихся, что и им достанется какая-нибудь рыбка.
– Эта скала находится прямо вон под тем бакеном.
– Вы хотите сказать, что эта скала – подводная? – спросил я.
– Именно так. В нее ведь превратился волхв, который нырнул в глубину, но так и не смог из нее вынырнуть. Аквалангисты, которые видели эту скалу, говорят, что она по своей форме похожа на человека. Вокруг нее много осьминогов, однако их там никто не ловит.
– А почему? – заинтересовалась Эльза. – Какая на то причина?
– Местные суеверия. Люди говорят, что у осьминогов, которые прикоснулись к этой скале, мясо теряет свой вкус из-за зловредности Кинопса. Он ведь хотя и превратился в
Рыбак вернулся к своей работе, а я стал размышлять над этими местными легендами. Когда мы с Эльзой уже собрались пойти прочь, я спросил у того же самого рыбака:
– А известно, где жил этот волхв?
Рыбак, похоже, очень сильно удивился такому вопросу, но затем все же ответил:
– Насколько я знаю, он жил на горе, которая находится в южной части острова и называется Генупа.
– Ну вот мы его и нашли, – прошептала мне на ухо Эльза.
Таксисты в городке Скала в это время суток принимали пищу, а потому мы стали коротать время возле небольшой бухточки, к которой вела извилистая каменистая тропинка.
Усевшись на свой чемодан, я стал наблюдать за тем, как Эльза, подойдя босиком к кромке воды, собирает ракушки. Солнце припекало довольно сильно, но у меня вдруг возникло ощущение, что мне нет никакой необходимости куда-либо спешить. После долгих мытарств я наконец-таки оказался в таком месте, из которого мне не хотелось уходить: я спокойненько сидел себе на чемодане возле тихой бухточки, отдыхая и наблюдая за женщиной, в обществе которой скука мне явно не угрожала.
Меня уже абсолютно не интересовал тот пресловутый миллионер с его каббалистическими изысканиями. Я больше не хотел даже и слышать о картах Таро и об архетипах. Мое внимание теперь привлекала лишь эта женщина.
Мне невольно вспомнилось об «аниме» и «анимусе».
Эльза, должно быть, каким-то образом умудрилась прочесть эти мои мысли: она вдруг перестала собирать ракушки и направилась ко мне, расплывшись в широкой улыбке. Подойдя ко мне и крепко меня обняв, она прошептала в мое ухо:
– Сейчас ты меня видишь, но очень скоро я улетучусь, я – сон, который совершенно случайно приснился тебе наяву.
– Подожди, не торопись исчезать, – взмолился я. – я приехал на Патмос отнюдь не для того, чтобы вести себя здесь, как праведник.
Эльза посмотрела на меня порицающим взглядом, а затем крепко поцеловала меня в губы, после чего мы вернулись с ней в городок Скала по все той же самой извилистой тропинке, чувствуя, как налетевший с моря ветерок ерошит нам волосы.
Проходя по одной из улочек, мы увидели бюро по найму квартир, над входом в которое висел лозунг, достаточно однозначно излагавший философию жителей острова: «САМОЕ СВЯТОЕ ЗДЕСЬ – ЭТО ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ». Прямо перед этим бюро стояло такси, за рулем которого сидел и вертел в пальцах сигарету пожилой хиппи в круглых черных очках.
– Может, сначала снимем квартиру, а затем уже отправимся на поиски Кинопса? – спросил я у Эльзы.
– Давай прежде всего выясним, что там есть на этой Генупе, – ответила мне Эльза. – Возможно, у нашего заочного друга имеется особнячок на берегу моря, и он согласится нас в нем приютить.
Хотя у меня и имелись на данный счет определенные сомнения, я, решив не спорить, подошел к таксисту и стал договариваться с ним о том, чтобы он отвез нас на Генупу. Поначалу он не понял, о каком месте идет речь, а потому достал карту острова и стал ее разглядывать, тихонько бормоча себе под нос: