2028

Полетаев Илья

— Ну, разделимся?

Я молча кивнул в ответ.

— Я влево, ты вправо. Обойдём корпуса и встретимся, — то ли предлагая, то ли ставя перед фактом, каким-то необычно тихим голосом проговорил Максим.

Он развернулся, выставив руку вперёд, и тёплый свет от его лампы пронзал скопившийся мрак коридора впереди. На миг мне показалось, что Максим от чего-то боится шагнуть вперёд – он всё стоял и всматривался, приглядывался как-то, будто бы не был уверен в том, что действительно пойдёт вперёд. Потом он еле слышно вздохнул и сказал, будто бы мне, будто бы самому себе:

— Ну, я пошёл.

И шагнул в темноту. Я некоторое время стоял на месте, светил в ту сторону, в какую шёл Максим, а потом развернулся и пошёл в противоположную. В отличие от нижних этажей, коридор на этом был практически

полностью погружён во мрак. Единственный островок света располагался в десяти шагах от меня – привычный стол, стоявший у стены, а на нём коптила настольная керосинка. Противоположная же сторона коридора, куда пошёл мой напарник, была полностью укутана темнотой, и я сейчас обрадовался, что не мне придётся блуждать по ней. Та сторона и корпус, к ней прилегающий, вообще не освещены, и я лишь посочувствовал Максиму.

Тот уже скрылся во тьме, хотя его шаги слабым отзвуком всё ещё долетали до меня. Я молча шагал вперёд, держа керосинку под рукой, освещая себе стену справа, пол под ногами и потолок. Он был таким низким, что до него можно было дотянуться рукой, если встать на носочки.

Когда, наконец, и шаги Максима поглотила тьма, я почувствовал странную тоску на душе, ощутил себя словно брошенным здесь. Я чувствовал одиночество, и это чувство почему-то внезапно нахлынуло на меня, а потом так же внезапно отступило. Пройдя, наверное, шагов десять от центра, я остановился. Мне показалось, что в спину мне кто-то смотрит, чей-то пристальный взгляд. Не сразу заставив себя, я медленно обернулся, выставив вперёд лампу. Впереди сгущался мрак, но мне чудилось чьё-то внимание, не сползающее с меня. Я немного прищурился, чтобы всмотреться в темноту, и произнёс:

— Макс?

Но ответа не последовало.

Я простоял так некоторое время. Мне казалось, что Максим сейчас стоит там, подальше от меня, и, возможно, решил меня как-то разыграть. Я водил светом фонаря, рассекая тьму, потом сделал пару неуверенных шагов назад.

— Да не, бред какой-то, — сказал я про себя, после чего развернулся и пошёл дальше.

Ощущение чьего-то бдительного взора не оставляло меня; с каждым шагом оно, словно паря в пустоте следом за мной, становилось всё острей. Дойдя до поворота в другой корпус, я ещё раз обернулся, осмотрелся, но за мной расстилался только мрак, рассеянный лишь в паре шагов от меня светом стоящей на столе керосинки.

Войдя в другой коридор, резко сузившийся, к ощущению безмолвного преследования добавилось ещё и неприятное чувство замкнутости. Я шёл медленно, не спеша, стараясь шагать не громко, но звук моих шагов как-то неестественно приглушался, словно сжимающийся в невидимом вакууме. Я старался отогнать от себя странное наваждение. Возможно, события последних дней изрядно расшатали мои нервы, и сейчас моё воображение решило сыграть со мной в издевательскую игру. Не более того.

Я шёл и освещал стену справа от себя. В противоположную сторону текли запертые двери аудиторий. Здесь никто не жил, все старались ютиться поближе к земле, к коворкингу, а здесь же царили постоянное безлюдье и тишина. Пройдя мимо очередной двери и столика со свечой, что стоял с противоположной стороны, краем глаза я заметил что-то странное, что-то неестественное... Остановившись, я посмотрел на стену. Обычная стена, на которой в неровном свете отображалась моя собственная тень. Она, как и я, замерла на месте, и в какой-то момент мне показалось, что её плечи приподнимаются как-то не так, не в такт моим собственным после каждого моего вздоха. Я присмотрелся внимательней, стараясь разглядеть более отчётливо, но потом одёрнул себя. Тень моя неровно исходила от огонька свечи, и любое слабое дуновение колыхало огненный язычок, что и вызывало колебания самой тени. Я опять выругал своё собственное воображение и побрёл дальше.

Прошёл ещё одну дверь и остановился возле следующей, подсвечивая табличку. Именно здесь Константин Александрович решил обустроить свою библиотеку. Но почему именно тут, а не в более людном месте? Одному здесь было как-то неуютно, хоть и бояться было нечего. Не думаю, что твари способны грызть ходы в толще стен и вылезать наружу на высоте четырёх этажей от земли. Но какой-то неприятный осадок от нахождения здесь присутствовал.

Простояв у таблички с номером аудитории

некоторое время, я обернулся и посмотрел на исходящую от моей лампы тень на противоположной стене. И только сейчас я заметил, что с ней что-то не так. Тень эта продолжала медленно, совсем тихонечко двигаться вправо, хотя я стоял на месте. Сделав большой нервный глоток и выпучив глаза, я старался зафиксировать руку так, чтобы она не двигалась даже мало-мальски. Изначально я подумал, что это рука немного водила лампой, и поэтому казалось, будто тень продолжает двигаться. Но когда я замер, словно статуя, то к своему ужасу обнаружил, что тень не останавливалась. Она медленно плыла по стене и постепенно отслаивалась. Спустя мгновение тёмный сгусток, внешне напоминающий мою тень, отделился от моей реальной тени, немного всколыхнулся и медленно вытянулся, сужаясь в ширине. Я почувствовал, как к моему горлу подступает ком. Словно парализованный, я не мог сделать ни единого движения, ни издать ни звука. Внезапно впереди я послышал какой-то шорох. От испуга резко мотнул головой и во мраке увидел, что одна из аудиторий была открыта. За её дверью кто-то возился. Потом я снова перевёл взгляд на стену, и странный сгусток уже принял человеческий облик. Эта тень была такого же роста, что и моя, но отличалась по ширине и своей форме – она была неимоверно худая. Тень стояла на месте, полностью обернувшись ко мне. Чуть позже я увидел и лицо: без глаз, тёмная окружность головы пристально смотрела на меня, и я ощущал эти невидимые, холодные глаза. Ощущал скорее не телом, а душой. Спустя некоторое время меня и вовсе охватил странный сквозняк, просочившийся под одежду, а потом я почувствовал какой-то резкий запах, странный и не подходящий для этого места. Запах сырой земли. Могильный запах.

И тут тень шагнула вперёд, полностью отслоившись от стены. Она выпрямилась, держа руки опущенными вдоль туловища, и безмолвно пялилась на меня. Я почувствовал, что начинаю заходиться. Сердце бешено стучало, а кровь наполняла мои жилы и стыла, густела, отчего я ощутил какую-то тяжесть внутри.

Я начал отходить назад, выставив дрожащую руку с лампой вперёд. Тень эта проследила за мной, плавно развернулась и стала словно плыть в воздухе: шаги её были такими лёгкими и воздушными. Я шагал спиной вперёд, а тень лилась за мной следом, будто бы моя собственная, не желая отставать от меня. Но я точно уже знал, что она – не моя.

Из-за открытой аудитории позади снова раздался шорох, но он сейчас волновал меня меньше всего. Можно сказать, вообще не волновал. Я пристально следил за тенью, а та не отводила своей безликой головы от моей физиономии. На миг мне почудилось, что тень будто бы изучает меня, чуть склонив голову набок.

И тут я резко набрёл спиной на что-то твёрдое, столь резко появившееся на моём пути. От страха и неожиданности я подпрыгнул и слабо вскрикнул. Развернувшись, я посветил вперёд. В тёплом свете образовалось чье-то лицо, хмурое и каменное, как у статуи; тёмные глаза смотрели на меня, и взгляд был направлен словно в душу. Со страху я узнал Илью не сразу. В свете лампы лицо поисковика слегка скривилось, уголки губ приподнялись, и не спуская своего пристального взгляда Илья низким тоном спросил:

— Что крадёшься как крыса?

Я сглотнул, перевёл дыхание, потом обернулся, посветил назад, но от тени не осталось и следа. Она растворилась, будто бы её и не было. Я выдохнул, тяжело обернулся к Илье, стараясь хоть немного отойти от шока. Потом увидел, что за спиной у поисковика, стоя чуть поодаль, была девушка. Во мраке я не разглядел её детально, но похоже, что это была довольно худенькая брюнетка с восточными чертами лица. Заметив направление моих глаз, Илья сделал пол оборота головой назад, усмехнулся, а потом сказал:

— Подслушивать ай как не хорошо.

— Больно нужно было. У меня сейчас дежурство, — сухо ответил я.

Поисковик присмотрелся ко мне, изучая моё лицо.

— Чего такой напуганный? Темноты боишься?

Я не ответил. Поисковик усмехнулся, кивнул девушке и они вдвоём пошли вперёд. Пройдя мимо двери, Илья закрыл её.

Я проводил их взглядом. Не хотелось идти рядом с ними, но и стоять здесь было не по себе. Ещё раз осветив всё вокруг и убедившись, что рядом ничего нет, а тень на стене – это моя собственная тень, я двинулся дальше.