2028
Шрифт:
— Найди Виктора Петровича и ректора. Срочно.
Один из студентов медленно обошёл столпотворение и, поднимаясь по лестнице, всё смотрел на лежащее тело, чуть не споткнулся о ступень, потом ускорил шаг и скрылся. Егор подошёл к Саше и помог ей подняться. Девушка пребывала в шоке и плохо стояла на ногах. Парень держал её под руку и попытался увести отсюда, но Саша безмолвно сопротивлялась.
— Пойдём, пойдём — тихо проговорил Егор. — Не нужно.
Он увёл её, а толпа осталась на месте. Я молча смотрел на тело девушки, на её неестественный страх на лице – на тот ужас, который застыл на нём. Кожа была бледноватой, но всё же ещё
— Вот, вот до чего дошло… Не нормально, совершенно не нормально. Посмотрите на эти глаза… Там ведь настоящий ужас, в глазах её… в мёртвых.
— Да тише ты. Не нагнетай, — недовольно буркнул ему кто-то в ответ.
— Сколько ещё должно пройти времени, чтобы все наконец поняли и осознали – здесь творится какая-то чертовщина. Непонятное что-то. И оно вот – убивать может, — тем временем продолжал тот.
— Да замолкни! — зашипел сквозь стиснутые зубы один из студентов. Расталкивая перед собой людей, он добрался до говорящего и схватил его за шкирку. — Заткнись, на хрен!
— Успокойтесь! Вы оба! — вмешался третий, пытаясь отцепить обозлившегося от испуганного. Сделать это оказалось не так просто: студент буквально впился пальцами в воротник рубашки и она чуть было не порвалась, когда того пытались оттащить.
— Он прав… Девушка умерла от страха, — сказала одна из студенток.
— Мы толком не знаем, от чего она умерла, — ответил кто-то ещё.
— А что тут знать-то? И так всё ясно. Тут уже ночью ходить стрёмно, днём-то ещё куда не шло, а вот ночью и в сортир не вылезешь. Запираешься в аудитории и терпишь до утра. Видать, эта не дотерпела.
— Свели её… Свели её, видимо, кошмары. И нас здесь тоже всех сведут скоро…
Я молча стоял в толпе, а вокруг меня было столько слов, столько голосов, столько страха: он окружал меня, словно зажимая в тиски. Рядом стоящие студенты показались мне окаменевшими статуями, которые прижимались ко мне, пытались сдавить. И только их испуганные голоса хоть немного рассеивали это ощущение.
Спустя некоторое время вниз спустились Виктор Петрович, Андрей Скворцов, ректор и ещё несколько человек из профессуры. Они потребовали всем студентам разойтись, но все делали это с большой неохотой. Когда прибывшие окружили тело, тем самым закрывая его собой от многочисленных глаз, толпа стала рассасываться оживлённее. Кто-то продолжал недовольно бурчать под нос, а некоторые из девушек заплакали.
Я вернулся в свою аудиторию, угрюмо поставил бокал на тумбочку да так и замер возле неё, пронизывая взглядом пол под ногами. Григорий присмотрелся ко мне и через некоторое время спросил:
— Что там случилось?
— Девушка умерла, — безучастно ответил я.
Студент не произнёс ни слова. Он отвернулся, смотря на стену, да так и просидел некоторое время, пока я не открыл тумбочку и не поставил бокал обратно. Жажда как-то улетучилась сама собой.
— Жаль её, — наконец сказал Григорий.
Я прошёл по комнате и сел на свой матрас. Оба сейчас были погружены в себя и смотрели, кто куда. Сидели долго, в молчании, а из-за приоткрытой двери доносились осторожные шаги и приглушённые голоса. Видимо, никто не хотел возвращаться в аудитории, и все сейчас находились в коридоре, держась группой. Всем было страшно.
— Как думаешь, что она увидела? —
— Думаю, то, что её и убило. И это последнее, что она увидела в своей жизни, — угрюмо ответил я, но через минуту вдруг спросил: — А с чего ты взял, что она что-то увидела перед тем, как умереть? Я ведь не сказал ничего про это.
— Там говорят, — Григорий кивнул на дверь. — Про глаза говорят, про застывший страх на её лице.
Я посмотрел на выход. Углубившись в себя, я вовсе перестал разбирать доносившиеся слова и голоса снаружи. Все они сейчас слились для меня в единый, монотонный приглушённый шелест, из которого я не мог выудить ничего отдельно взятого.
— Понятно, — сказал я и поднялся.
— Куда ты?
— Пойду выпью.
Расплатившись с парнем, что стоял в этот день за баром, я открыл бутылку и сделал два глотка, не отходя от барной стойки. Потом почувствовал, как внутри всё тает, разжимается; сковавшие мою душу тиски медленно ослабевали. Но они не хотели отступать, они крепко стояли на своём, и я отпил ещё, потом ещё, пытаясь их залить этим дешёвым алкоголем.
Внутри были тиски, а перед глазами – это сведённое судорогой лицо мёртвой девушки. Сейчас, где бы я не находился, говорили только об этом. Все невзгоды и проблемы, смертельная опасность, исходящая из глубин туманного царства, – всё ушло на второй план в этот момент. У всех в мыслях была только она – студентка, лежащая пластом возле лестницы.
К барной стойке подошёл Егор. Попросив бармена достать из холодильника слабоалкогольный лимонад, он положил свой талончик на стойку, а потом скрестил руки и облокотился на неё, опустошённо и угрюмо смотря в пустоту перед собой. Меня он, видимо, не заметил, или же просто не хотел ничего говорить.
— Куда её унесли? — спросил я, оборачиваясь к нему лицом.
— Пока в подвал, под вестибюль. Оставили там. Положили на стол и накрыли покрывалом, — безучастно ответил он, не поворачиваясь.
Я замолчал, вновь развернулся и тоже облокотился на барную стойку.
— Дьявол… — буркнул я. — Вот тебе и доброе утро.
— И не говори, — ответил Егор.
Когда бармен поставил бутылку, тот моментально откупорил её и начал жадно пить, практически без остановки. Когда он осушил бутылку до половины, то поставил её на стойку и звонко отрыгнул.
— Виктор Петрович говорит что-то по этому поводу?
— Нет, — сдержав новую отрыжку, сказал Егор. — Он и сам не понимает ничего.
— Как думаешь, из-за чего она?...
— Откуда я знаю? Следов никаких нет. Только это странное её выражение на лице. Хотя, Саша говорила, что у неё были проблемы с сердцем.
— Саша? А она откуда знала её?
— Это её соседка. Была.
Я снова замолчал. Мысль о том, что девушка умерла от внезапного сердечного приступа, казалась мне самой адекватной по сравнению с разными домыслами и откровенной мистикой, которыми сыпались то тут, то там. Одни полагали, что её убили сами кошмары; другие считали, что девушка случайно упала и разбила голову, хотя факт того, что вокруг не было никаких следов крови, сразу отбрасывал эту версию; а третьи верили в то, что девушка решила покончить жизнь самоубийством и наглоталась таблеток – опять-таки из-за постоянных кошмаров. И только один был уверен: девушка могла умереть от того, что увидела нечто ужасное. И этот студент сейчас находился под присмотром в моей аудитории.