208 избранных страниц Аркадия Арканова
Шрифт:
И Д. отошел от моего стола.
— Простите! У вас здесь свободно? — услышал я прямо перед собой.
— Пожалуйста, — сказал я и поднял глаза.
Человек, который сел за мой столик, показался мне знакомым…
— Извините, — обратился я к нему, — но, по-моему, я вас где-то видел…
— Где? — испуганно оживился мой сосед.
— Где-то… — сказал я.
— Меня там не было!
— Где? — в свою очередь заинтересовался я.
— Там, где вы меня видели!
— Я вас видел не там, где вы думаете…
— Там меня тоже не было!.. И вообще!.. Сейчас сюда придет моя… жена… Так вот, я вас не знаю… а вы — меня…
Женщина, которая села рядом с нами, оказалась женой моего двоюродного брата…
— Я тебя не видел, — шепнул я, — потому что меня здесь нет. Я в библиотеке…
Подошедший официант отозвал меня в сторону…
— Послушайте, — быстро заговорил он, — вы ели бифштекс… Так вот, если спросят вас, то вы не ели бифштекс… Это для отчета… Я вам запишу, что съели четыре котлеты по-киевски, а заплатите, как за шашлык…
Я почувствовал, что начинаю потихоньку сходить с ума…
Действительно, при взгляде со стороны моя биография последних дней выглядела по меньшей мере странной…
Неделю назад звал приятеля в ресторан, пытаясь отвлечь его от лекции.
Вчера друг тащил меня полумертвого домой и из-за этого сам задержался…
Сегодня в одно и то же время я был в кино с женой моего друга, на совещании и в библиотеке. Кроме того, в эти же часы умудрился съесть четыре котлеты по-киевски…
Путаясь, как в паутине, в своих собственных мыслях, я поплелся домой.
Едва я открыл дверь, раздался телефонный звонок. Это звонил муж той самой В., которая сидела в ресторане с моим начальником Б.
— Слушай! — сказал муж В. — Жена сегодня была у приятельницы. А я ей сказал, что мы с тобой ужинали с твоим начальником Б… Так что, если она спросит, не перепутай!.. Кроме того, она спросила, где моя зарплата… я сказал, что ты подрался с официантом, перебил посуду и мне пришлось за тебя заплатить…
Я бросил трубку и понял, что погиб! Спасение могло быть только в одном — отрицать все.
Я никого не знаю. Я никого не видел. Я нигде не был. Поэтому у меня огромная просьба: вы этот рассказ не читали, я этого ничего не писал, и вообще вы обо мне никогда ничего не слышали…
Черная кошка не имеет значения
"Какие чудные люди!.. Милые какие-то!.. Вот так годами работаешь в одном и том же учреждении и вдруг узнаешь, что твои сотрудники — замечательные люди…"
Так думал Сергей Иванович, трясясь в автобусе по дороге домой.
Действительно, сегодня был день с сюрпризом. Сослуживцы откуда-то узнали, что в понедельник исполняется двадцать лет совместной жизни Сергея Ивановича и его супруги, написали стишки, преподнесли их обалдевшему от неожиданности супругу и вдобавок раскупорили еще бутылку шампанского.
Все это произошло после работы прямо в конторе, и вечер завершился четырнадцатью партиями в домино до половины одиннадцатого.
Почти полный бокал шампанского сделал Сергея Ивановича, что называется, чуть-чуть тепленьким. А состояние благодушия и безмятежности усилили еще и одиннадцать выигранных партий… А то, что ему с Шехтелем пришлось залезть три раза под стол, не имело никакого значения… Зато одиннадцать раз они торжествовали победу… Особенно запомнилась Сергею Ивановичу седьмая партия, когда он, выставив троечный дупель, эффектнейшим образом дал Шехтелю длинного конца…
Купаясь в сегодняшних впечатлениях, Сергей Иванович случайно взглянул в окошко, увидел знакомый забор новостройки и понял, что едва не проехал свою остановку… Район был новый. Дома стояли новые, блочные, пятиэтажные.
Тротуаров еще не построили. Да и январь нынче выдался какой-то странный — слякоть… Сплошная слякоть. Поэтому при тусклом свете одиноких фонарей Сергей Иванович выхватывал глазами очередную мерзлую лужу и обходил ее, несмотря на то что был в галошах…
Отсюда до места работы добираться, конечно, было тяжело. Как-никак сорок семь минут двумя видами транспорта, и телефоны еще не поставили… И неизвестно, когда поставят… Но все это было сущей чепухой по сравнению с отдельной квартирой, которую он получил здесь полгода назад после многолетнего стояния на очереди.
По мере того как Сергей Иванович приближался к своему корпусу, менее приятные мысли нет-нет и появлялись в его настроенной на идиллический лад голове. Уж он-то знал, чем заканчиваются такие поздние возвращения домой… Нет, разумеется, он позволял себе такие задержки, может быть, один-два раза в год. И то благодаря таким необычайным обстоятельствам. Но Полина!.. Разве она может понять поэтический взлет?.. Разумеется, Сергей Иванович давно уже перестал думать, что двадцать лет назад совершил непоправимую ошибку. И уже давно в их доме не вспыхивали ссоры по принципиальным соображениям. Последний раз Полина сказала Сергею Ивановичу, что он отравил ей жизнь, в сорок девятом году, когда он задержался в конторе и сыграл подряд двадцать одну партию в домино… Это был настоящий марафон!.. А каким партнером был покойный Лявданский!.. Да!.. Есть что вспомнить… И в тот вечер Полина в последний раз сказала Сергею Ивановичу, что он отравил ей жизнь… Эх, разве она может понять?..
С тех пор ссоры по принципиальным вопросам больше не возникали… Но мелкие упреки!.. Уж лучше бы она говорила, что он отравил ей жизнь. По крайней мере после этого она плакала и наутро все было на своих местах…
"Идеально, конечно, если она уже спит", — думал Сергей Иванович, медленно поднимаясь по лестнице на свой третий этаж. На третьем этаже, как всегда, не горел свет. И Сергей Иванович в который раз решил завтра же сообщить об этом в домоуправление…
"Если бы она спала… Я бы тихонько разделся, лег, рано утром ушел бы на работу… И все бы обошлось…"
Сергей Иванович осторожно сунул ключик в прорезь английского замка и тихо-тихо повернул его вправо. Осторожно открыл дверь и тихо-тихо вошел в переднюю. Он пытался так же тихо вытащить ключик из прорези, но не тут-то было. Ключик заело… Пока Сергей Иванович возился с ключом, думая о том, что надо бы завтра вызвать слесаря, исправить замок, он произвел много непредусмотренных звуков, в результате чего произошло именно то, чего он больше всего не хотел…
— Явился, шлендра? — раздался из комнаты сонный знакомый голос.