21.12
Шрифт:
И я лишь резко возразил:
— Что ты можешь действительно знать об истинном содержании разговора между правителем и одним из его советников? И откуда тебе известно, что Акабалам никогда не являл себя людям?
Ханиба спрятала лицо в ладонях.
Любой придворный, видя перед собой женщину, открыто бросившую вызов божеству, счел бы своим долгом немедленно убить ее.
Но зрелище ее беспредельного горя сделало меня бессильным, чтобы решиться на это».
18
ЦКЗ
В восточной части Малхолланда царило жутковатое безлюдье — лишь по временам мелькали полицейские машины или джипы Национальной гвардии. Но в воздухе тем не менее стоял едкий запах. Возможно, пожары полыхали гораздо ближе, чем ей сначала показалось. Чель подняла со своей стороны стекло. И как раз в этот момент прямо перед ее машиной на середину проезжей части выбежала женщина в тренировочном костюме. Чель и не увидела бы ее, если бы в свете фар не мелькнули отражающие полоски на кроссовках.
Чель резко вывернула руль, покрышки «вольво» от торможения издали пронзительный визг, но она сумела остановить автомобиль на обочине. Сердце бешено колотилось. Между тем в зеркале заднего вида отражался силуэт бегуньи, которая продолжала трусить в противоположном направлении, словно ничего не случилось. Женщина явно двигалась на «автопилоте». Чель уже успела наслушаться историй о том, как жертвы ФСБ громили аптеки, сметая с полок снотворное, допивались до алкогольного отравления или платили огромные деньги наркоторговцам, чтобы получить нелегальные успокаивающие средства. Но эта дама, которая постепенно пропадала из виду, явно пыталась добиться нужного эффекта естественным путем в стремлении утомить себя до полного забытья. Казалось, она могла рухнуть на асфальт в любой момент, но все же продолжала бежать, бежать, бежать…
«Могла бы дойти до такого состояния я сама?» — невольно задалась вопросом Чель.
Машина сопровождения затормозила рядом с «вольво». Чель убедила охранников, что с ней все в порядке, и потом они уже без приключений доехали по извилистому шоссе до вершины горы.
Пятнадцать минут спустя их небольшой караван остановился у обсерватории Гриффита.
Массивное каменное здание всегда напоминало Чель мечеть. Патрик рассказывал ей, что много лет назад, до того как сияние огней огромного города затруднило наблюдение за звездами, это место считалось самым подходящим во всей стране для изучения ночного неба. А сейчас отсюда лучше всего было любоваться видами Лос-Анджелеса, который практически весь открывался взору и лежал как на ладони. Даже пожары с этой верхней точки казались почти красивыми на фоне темноты. Глядя на город, Чель ненадолго смогла забыть, что он как раз сейчас оказался почти на грани вымирания.
Ее сопровождающие припарковались на стоянке, дожидаясь, пока она выйдет из своей машины.
Но Чель прежде всего проверила свой мобильный телефон. Новых сообщений не поступило. Ни от матери, ни от Стэнтона. Интересно, подумала Чель, когда она снова увидит на дисплее это его «Есть что-нибудь?». Сама по себе вероятность, что в следующий раз она сможет сообщить ему нечто полезное, стала для нее наилучшей мотивацией.
Она выбралась наружу, и всего через минуту при входе в обсерваторию ее уже встречал Патрик.
— Привет, — сказала она.
— И тебе, — отозвался он.
На короткое мгновение они обнялись, что всегда было с ним так комфортно делать при его росте в 165 сантиметров. Но до чего же странно! Они с Патриком так долго прожили вместе, каждый день разговаривали друг с другом и каждую ночь делили постель, а сейчас Чель обнимала мужчину, о котором не знала ничего уже многие месяцы с момента расставания.
Он первым разомкнул объятия.
— Рад, что ты без проблем добралась к нам на верхотуру.
Голубые глаза Патрика сияли из-под защитного козырька, пряди светлых волос обрамляли лицо. На нем была полосатая сорочка навыпуск, которую Чель подарила ему на прошлое Рождество, и она подумала, что Патрик мог надеть ее не без умысла. Пока они жили вместе, он практически не носил эту вещь, и ее быстро присвоила себе Чель, начав использовать вместо ночной рубашки. А ему так нравилось снимать ее, постепенно расстегивая многочисленные пуговицы.
— Бог ты мой! До сих пор не могу поверить, что ты общалась с тем самым пациентом номер один, — сказал Патрик, отступая чуть назад, чтобы оглядеть ее. — Вижу, снова работаешь день и ночь?
— Так и есть.
— Что ж, тебе не впервой.
Чель показалось, что в его голосе она уловила нотки ностальгии, желания напомнить ей о времени, проведенном вместе.
— Поверь, я очень ценю, что ты согласился приехать сюда, — сказала она.
— Ты же знала, что стоило только попросить, — отозвался он. — Кодекс классического периода. Это же просто невероятно!
Чель вновь окинула взглядом котловину внизу, в которой раскинулся Лос-Анджелес. Теперь даже в ночном небе можно было разглядеть поднимавшуюся вверх пепельную хмарь.
— Пойдем внутрь, — предложила она. — Мне здесь что-то становится не по себе, да и драгоценное время утекает.
Но Патрик еще ненадолго задержался, всматриваясь в темноту.
— «Он слишком нежно любил звезды, чтобы бояться ночи», — произнес он, перефразируя свою любимую эпитафию.
Планетарий Осчина вмещал в себя 300 зрителей, а его купол достигал 75 футов в верхней точке. Попав внутрь здания, посетители испытывали ощущение, что оно еще не до конца отделано — свод наверху явно нуждался в росписи. Они немного постояли почти в полной темноте, в которой светились только две красные аварийные надписи «Выход» и дисплей ноутбука. И пока Патрик всматривался в снимки фрагментов кодекса на экране, Чель не могла отвести глаз от странных очертаний проектора, установленного в центре зала. Он напоминал ей какого-то фантастического монстра, механическую гидру, которая через тысячи мелких выпуклых глаз проецировала изображения звезд на алюминиевый потолок.
— Ничего себе! Никогда не встречал прежде в кодексах упоминания о том, что войну могли начинать в соответствии с положением вечерней звезды, — заметил Патрик. — В такое даже трудно сразу поверить.
Было видно, что магия книги начала постепенно подчинять себе и его. Он включил проектор, и купол сразу ожил отображениями звезд: они быстро вращались на темном своде, ежесекундно меняя расположение и трансформируясь самым волшебным образом. За полтора года их совместной жизни Чель побывала здесь более десяти раз, но всегда переживала все новые ощущения от увиденного.