22 июня 1941 года

Чунихин Владимир Михайлович

смену политической ориентации. Фактически новое югославское правительство сразу же взяло курс на разрыв с Германией. И начало активно налаживать контакты с Великобританией.

Уже 31 марта в Белград прибыл начальник британского генерального штаба генерал Джон Дилл в сопровождении Диксона, личного секретаря министра иностранных дел Великобритании Энтони Идена. В течение двух дней генерал Дилл вел переговоры с премьер-министром Симовичем и военным министром генералом Иличем о согласовании усилий Югославии и Греции в отражении итальянской и теперь уже вполне реально назревшей германской агрессии. Впрочем, переговоры показали, что Англия не может в настоящий момент оказать Югославии и Греции

сколько-нибудь значительную помощь. Помощи же английского экспедиционного корпуса генерала Уилсона было явно недостаточно. Поэтому опасения югославских и греческих властей окончательно обострить отношения с Германией привели к тому, что соглашения о взаимодействии югославской армии с греко-британскими силами достичь не удалось.

Однако, как показали дальнейшие события, осторожность эта была уже излишней. 27 марта, сразу же после получения известия о перевороте в Белграде, Гитлер принял решение о немедленном начале военной операции против Югославии. Нападение на нее было решено начать одновременно с нападением на Грецию. В связи с этим план операции "Марита" был подвергнут значительной переработке. Военные действия против обоих балканских государств рассматривались теперь как единая операция. 30 марта 1940 года был утверждён окончательный план нападения.

Само собой разумеется, что это решение перечеркивало для Гитлера любую возможность начала войны с Советским Союзом в мае 1941 года. На Балканах было задействовано большое количество германских войск. Но самое главное, операция нового формата потребовала участия значительной части бронетанковых соединений, намного большего, чем это планировалось ранее.

Таким образом, задержку операции против СССР вызвало вовсе не вторжение германских войск в Грецию. Разработка этой кампании велась не один день, планомерно и спокойно. При этом операцию "Барбаросса" тоже планировалось начать сразу же после завершения операции в Греции. При этом план переброски и сосредоточения германских войск у советских границ вполне согласовывался с учетом проведения операции "Марита".

Решающим фактором, резко изменившим ситуацию, явился государственный переворот в Югославии. Именно это событие заставило Гитлера изменить уже практически готовый план своих действий на Балканах. Надо отметить, что это было не просто решением, вытекающим из логики момента. Современники свидетельствовали, что Гитлер отреагировал на сообщения о перевороте в Белграде крайне эмоционально. Попросту говоря, он был взбешен. Отсюда возникло его требование немедленно покарать Югославию, не считаясь ни с какими обстоятельствами. Даже с нарушением графика подготовки нападения на Советский Союз.

По общему мнению, вторжение в Югославию вынудило Гитлера сместить свое нападение на Советский Союз более чем на месяц. Что в конечном итоге внесло существенную роль в разрушение планов Гитлера закончить войну с Советским Союзом до начала зимы.

В связи с этим уместно задаться вопросом о характере югославского переворота. Был ли он организован спонтанно, под влиянием всплеска всенародного возмущения? Или этот всплеск явился тем удобным событием, которое явилось детонатором давно зревшего заговора?

В отечественной исторической литературе этот вопрос часто обходится молчанием. Переворот традиционно упоминается в качестве чуть ли не закономерного следствия всеобщего возмущения и далее эта тема не развивается. Между тем за кадром неизбежно остается вопрос об организационной его стороне. Тем более, если это касается действий каких-то армейских подразделений, отказавшимся повиноваться собственному правительству.

Ясно

ведь, что для того, чтобы решиться на такое, любой командир каждого из этих подразделений должен был быть уверен в поддержке своих коллег. Во всяком случае, значительного их числа. А это означает, в свою очередь, что к моменту начала действий должен был сложиться достаточно устойчивый круг единомышленников. Что неизбежно должно привести нас к мысли, что к тому времени существовал уже заговор военных против собственного правительства.

Это, впрочем, было вполне объяснимо, учитывая ориентацию правительственных кругов страны на сближение с гитлеровской Германией. Офицерский же корпус со времени создания государства Югославия в основной своей массе принадлежал к сторонникам союза с англо-французским блоком. А после поражения Франции в 1940 году симпатии югославского офицерства естественно обратились на Великобританию.

Характерным представителем таких настроений был новый премьер-министр страны генерал Душан Симович. С 1936 года он являлся командующим Военно-воздушными силами Югославии, части которых, кстати, приняли активное участие в военном перевороте. В мае 1938 года генерал Симович был назначен начальником Генерального штаба Югославской королевской армии. В апреле 1940 года из-за возражений против военного сотрудничества Югославии с Германией он был снят с должности начальника Генштаба и отправлен в отставку.

Показательной является та деталь, что после поражения Югославии в апреле 1941 года генерал Симович бежал не куда-нибудь, а в Лондон, где и находился до самого 1945 года.

И еще. Генерал Судоплатов упоминал в своих воспоминаниях историю с планами 1938 года в отношении Югославии, когда по предложению президента Чехословакии Бенеша Сталин предпринял попытку финансирования в этой стране военного переворота. В рассказанной им истории характерна та подробность, что контакты группы югославских офицеров-заговорщиков советская сторона получила тогда от президента Чехословакии Бенеша. Который ссылался вроде бы на информацию, полученную собственной разведкой. Что, конечно, выглядит не очень убедительно. При всем уважении, чешская разведка не имела репутации, достаточной для установления связей с заговорщиками в другом государстве. Ее интересы в основном лежали в том, чтобы отслеживать угрозы собственной стране. Другое дело, разведывательные возможности Франции или Британии. Вот откуда мог конфиденциально получить эти сведения Бенеш на самом деле.

Но даже если данное предположение неверно, то нахождение Бенеша в лондонском изгнании и посильное, но деятельное участие в борьбе против нацистской Германии, безусловно должно было подтолкнуть его к более тесным связям с британской разведкой. От которой он вряд ли мог утаить известные ему связи, полезные для неё. То есть, и в этом случае мы упираемся в тот факт, что круг заговорщиков в Югославии должен был быть хорошо известен британской Интеллиджент Сервис. А поскольку он был ей известен, то неизбежно должен был ею использован. Тогда у Британии было настолько сложное положение, что логично было задействовать любые доступные ей рычаги.

Поэтому остается открытым вопрос об участии британских спецслужб в организации заговора, охватившего влиятельные силы в югославской армии. Фигура опального и популярного вследствие этого бывшего начальника Генштаба была в этих целях весьма перспективной. С другой стороны, поддержка, пусть и негласная, его действий со стороны Британии, могла вдохновить его на активные действия, как только для этого представился удобный момент. Кроме того, надежду на их благополучный исход могло дать ему нахождение в соседней Греции британского экспедиционного корпуса.