22 июня 1941 года
Шрифт:
Генерал-майор Мильштейн, заместитель начальника военной разведки, был послан в Белград, чтобы оказать помощь в военном свержении прогерманского правительства. С нашей стороны в этой акции участвовал Алахвердов. К этому моменту, с помощью МИДа, в Москве нам удалось завербовать югославского посла в Советском Союзе Гавриловича. Его совместно разрабатывали Федотов, начальник контрразведки, и я. У нас, однако, сложилось впечатление, что он вел двойную игру, так как каждую неделю связывался с представителями Великобритании в Москве.
Через неделю после переворота мы подписали пакт о взаимопомощи
Итак. Получается, что в подготовке и проведении военного переворота в Югославии активную роль сыграла деятельность советских специальных служб.
Отсюда неудивительно, кстати, что практически одновременно с арестом членов правительства Цветковича, а также занятием гвардией и частями гарнизона ключевых учреждений Белграда, в городе начались хорошо организованные демонстрации. И обратите внимание на лозунги, с которыми шли демонстранты мимо здания советского полпредства. "За союз СССР", "Да здравствуют Сталин и Молотов". Это конечно, прямо указывало на одну из сторон, которая стояла за этими событиями. Здесь видна работа, проделанная с использованием возможностей запрещенной Коммунистической партии Югославии.
И еще. Если в этих событиях участвовали спецслужбы Англии и СССР, то можно ли предположить какую-то степень координации в действиях этих сторон? Конечно, насколько это можно видеть, никакой прямой координации не было. Но единство целей поневоле заставляло обе стороны действовать в общем направлении. Что может подразумевать некую опосредованную координацию, тонкие и крайне замаскированные действия, которые не были видны участникам этих событий. Ведь обратите внимание, даже один из руководителей разведывательного управления НКВД, Павел Судоплатов, не имел представления о том, что происходило на югославском направлении до самого марта 1941 года. Он указал на то, что по распоряжению высшего руководства страны в Югославию были направлены высокопоставленные сотрудники военной разведки и НКВД СССР. А почему они вообще были туда направлены? Они ведь выехали туда еще в феврале, когда Югославия еще не присоединялась ни к какому Тройственному пакту. Чем это было вызвано и именно в это время? И чем конкретно они там занимались? Руководством каждый своей резидентурой в этой стране? Но с этим вполне успешно справлялись местные резиденты. Может быть, чем-то еще, сверх этого, для чего нужны были полномочия большие, чем имели резиденты на местах?
В связи с этим обратим внимание на личности двух разведчиков, направленных в Белград для активизации помощи в подготовке военного переворота. Потому что с ними все далеко не так однозначно, как это кажется на первый взгляд.
Из слов Павла Судоплатова можно сделать вывод о том, что это были высокопоставленные разведчики как минимум уровня заместителей руководства советских спецслужб. На самом деле это было не так.
Михаил Андреевич Алахвердов в феврале - марте 1941 года действительно выезжал в Белград, где участвовал в подготовке и осуществлении переворота против прогермански настроенного правительства Югославии.
При
Особое бюро при наркоме внутренних дел было тогда центром информационно-аналитической работы. Возглавлял его Шария Петр Афанасьевич, человек из ближайшего окружения Берия, который был его референтом и консультантом по политическим вопросам, а также вопросам внешней политики.
Павел Судоплатов. "Разные дни тайной войны и дипломатии".
"...В Париж после окончания войны для переговоров с меньшевиками выехал доверенное лицо Берии и Сталина Петр Афанасьевич Шария - профессор, академик, который готовил предложения по возвращению грузинских эмигрантов. Это был философ, крупный ученый, позволявший себе даже спорить со Сталиным. Случалось, на даче их "растаскивали" во время дискуссий по вопросам философии; профессору, бывало, под столом давили на ногу, чтобы успокоить и охладить его страсти.
Ранее Шария все время был помощником Берии по пропаганде. Когда же его назначили руководителем секретариата НКВД (при переезде Берии в Москву), дела в секретариате пришли в полный беспорядок. Шарию пришлось передвинуть на научно-методическую работу: он возглавил особое бюро при наркоме, связанное с обработкой документации, анализом предложений по опыту разведывательной и контрразведывательной работы, хотя в этой области, вообще говоря, не очень разбирался..."
Тем не менее. Когда от НКВД понадобилось направить кого-то в Белград для подготовки там особо тайной акции, туда направили сотрудника именно этой службы, подчиненной непосредственно Берия и Сталину. Минуя аппарат внешней разведки.
Что же касается Михаила Абрамовича Мильштейна, то здесь Судоплатов несколько ошибся, видимо невольно перенеся на его личность свои воспоминания более поздного времени. Мильштейн стал заместителем начальника военной разведки, как впрочем и генералом, несколько позднее. Заместителем начальника Первого управления ГРУ он был с 1942 по 1946 год. Генерал-майором стал и вовсе в 1955 году, когда уже не работал в разведке, хотя и тесно взаимодействовал с ней по службе, являясь начальником кафедры разведки и вооруженных сил иностранных государств в Академии Генштаба.
В марте 1941 года он был еще в скромном звании майора и являлся начальником 3-го отделения 1-го (западного) отдела Разведывательного управления Генштаба РККА. Так что к высокому руководству имел тогда отдаленное отношение.
Между тем, имеется здесь одна неожиданная деталь. Третье отделение, которым он руководил, курировало военную разведку в США и Англии. Да и сам М.А. Мильштейн ранее работал только в США, был там одно время резидентом военной разведки. И уже оттуда был переведен в Москву, в центральный аппарат Разведывательного управления.