22 июня. Черный день календаря
Шрифт:
Построение советских войск в Прибалтийском особом военном округе к началу войны было типичным для армий прикрытия, т. е. разреженным. На государственной границе находились 10-я стрелковая дивизия и по три батальона от 90, 125, 5, 33 и 188-й стрелковых дивизий. Непосредственно к Балтийскому морю примыкала полоса обороны 8-й армии П. П. Собеникова. На ее правом фланге на участке от Паланги до Сартининкая оборону занимал 10-й стрелковый корпус генерал-майора И. Ф. Николаева. В состав корпуса входили 10-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Фадеева и 90-я стрелковая дивизия полковника М. И. Голубева. Первая из них занимала полосу шириной 80 км от Паланги до Швекшны.
Штурмовое орудие двигается вдоль железнодорожного полотна.
Это была едва ли не рекордная по своей протяженности полоса обороны для соединения в группировке войск армий прикрытия особых округов. Левее ее была 30-километровая
Второй стрелковый корпус 8-й армии, 11-й стрелковый корпус генерал-майора М. С. Шумилова, развертывался в 40-километровой полосе на левом фланге армии. В первом эшелоне корпуса оборону заняла 125-я стрелковая дивизия генерал-майора П. П. Богайчука. Она прикрывала важное направление вдоль железной и шоссейной дорог из Тильзита на Шяуляй. Включаемая в состав корпуса 48-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Богданова после выдвижения из-под Риги должна была занять оборону левее 125-й стрелковой дивизии. Начало войны 48-я стрелковая дивизия встретила в маршевых колоннах. Поэтому шауляйское направление было прикрыто одной дивизией на фронте 40 км, т. е. с плотностью, гораздо меньшей рекомендуемой уставами.
Противник у 125-й стрелковой дивизии 22 июня был даже более серьезный, чем у соседа справа — дивизия находилась в полосе наступления XXXXI моторизованного корпуса 4-й танковой группы. Пользуясь своей подвижностью, немецкие соединения вышли на исходные позиции в последний момент перед началом кампании. В ночь с 21 на 22 июня 1 — я и 6-я танковые дивизии XXXXI корпуса пересекли Неман и к 3.00 подошли к границе. Советской разведкой, если опираться на разведсводки Прибалтийского военного округа, группировка механизированных частей противника вскрыта не была. Впоследствии это станет типичной ситуацией для начального периода войны. Немецкие механизированные соединения раз за разом форсированными маршами выходили в новый район сосредоточения и наносили сокрушительный удар. Советская разведка не успевала отслеживать эти перемещения, а советское командование, соответственно, реагировать на них. По такому сценарию впоследствии развивалась катастрофа Юго-Западного фронта под Киевом в сентябре 1941 г., Западного и Брянского фронтов на дальних подступах к Москве в октябре 1941 г.
С каждой минутой число пленных растет.
В первый день войны произошла генеральная репетиция будущих прорывов. Две немецкие танковые дивизии атаковали с марша после короткой 5-минутной артиллерийской подготовки по выявленным целям на советской территории. Как отмечает служивший в тот период в 6-й танковой дивизии полковник Ритген «сопротивление противника в нашем секторе оказалось намного сильнее, чем ожидалось. Путь нам преграждали шесть противотанковых рвов, прикрывавшихся пехотинцами и снайперами, засевшими на деревьях. К счастью для нас, у них не было противотанковых пушек и мин. Поскольку никто не сдавался, пленных не было. Однако вскоре танки остались без боеприпасов, что до этого ни разу не случалось в ходе кампаний в Польше и Франции. Пополнение боеприпасов зависело от грузовиков, застрявших в пробке где-то позади». По словам Ритгена, ни один мост на пути его дивизии не был взорван, однако их ограниченная грузоподъемность заставляла танки форсировать реки вброд.
Эрхард Раус, командовавший в июне 1941 г. моторизованной бригадой 6-й танковой дивизии, впоследствии вспоминал: «Артиллерийская подготовка началась 22 июня 1941 г. в 03:05, и вскоре связной „Шторх“, использовавшийся в качестве разведчика, сообщил, что деревянные пулеметные вышки на окраинах Силине уничтожены. После этого 6-я танковая дивизия пересекла советскую границу к югу от Тауроге. Боевая группа „фон Зекендорф“ ворвалась в деревню Силине и довольно быстро очистила дорогу на Кангайлай, хотя в лесу восточнее этого города две русские роты оказали исключительно упорное сопротивление. Наша пехота сумела подавить последний очаг только в 16:00, после тяжелого боя в лесу. Не обращая внимания на это препятствие, боевая группа „Раус“ начала двигаться вперед. Именно она возглавляла наступление дивизии в эти утренние часы. Мост через реку Сесувис в Кангайлае попал в наши руки, и мы быстро разбили разрозненные группы противника, сопротивлявшиеся на открытой местности вокруг Мескай. Мы ожидали русской контратаки с северного берега Сесувиса, однако она так и не состоялась. Мои головные подразделения к вечеру достигли Эрцвилкаса».
«А это — еврейский младший командир», — захлебывается от радости диктор «Германского Еженедельного Кинообозрения». Вряд ли этот солдат доживет до вечера.
У Эржвилкаса (так правильно называется город, названный Раусом Эрцвилкасом) 6-й танковой дивизией были разгромлены колонны двигавшейся к границе 48-й стрелковой дивизии. Выдвигавшаяся походным порядком от Риги дивизия в первой половине дня попала под сильнейший удар авиации противника, а затем была атакована немецкими танками. В результате она за один день потеряла до 70 % своего состава. Однако задача дня для 6-й танковой дивизии — выход к реке Дубисса — выполнена не была. Вечером дивизия была атакована двумя советскими бомбардировщиками, ставшими жертвами зенитных пушек, приданных соединению. Выход 6-й танковой дивизии к Дубиссе и сражение с советской 2-й танковой дивизией с танками KB состоялись в последующие дни, 23–24 июня.
Слева от 6-й танковой дивизии атаковала 1-я танковая дивизия того же XXXXI танкового корпуса. Она также была выдвинута к границе в ночь с 21 на 22 июня и перешла в наступление с марша. Дивизия двигалась вдоль шоссе на Шауляй, которое оставалось на левом фланге соединения. К 13:00 она вышла к приграничному городу Таураге. Наступающим немцам удалось с ходу захватить неповрежденными два из трех мостов через реку Юра у Таураге. Сражение за Таураге вылилось в упорные уличные бои. С советской стороны город оборонял 657-й стрелковый полк майора С. К. Георгиевского, входивший в состав 125-й стрелковой дивизии. До поздней ночи в городе шли бои за каждый дом и каждый перекресток. Немецкая мотопехота прокладывала себе дорогу вперед с помощью огнеметов и подрывных зарядов. Только к полуночи оборонявшие Таураге советские части были оттеснены на северо-восточные окраины города. В 7:00 в донесении штаба 4-й танковой группы говорилось: «Движение началось по плану в 3:05 22 июня. До сих пор повсеместно только слабое сопротивление противника». Тональность донесения от 17:45 была уже совсем другая: «Противник, оказывающий ожесточенное сопротивление на подготовленных позициях вдоль границы перед XXXXI танковым корпусом, с середины дня отходит в северо-восточном направлении». Это было типично для первого дня войны — слабое сопротивление в первые часы и постепенное его нарастание начиная с середины дня, когда в бой вступили главные силы армий прикрытия.
В более выгодных условиях действовал в первый день войны LVI моторизованный корпус 4-й танковой группы. Ему удалось прорваться практически незамеченным на стыке между 8-й и 11-й армиями. Командовавший корпусом Э. фон Манштейн впоследствии писал: «В первый день наступления корпус должен был продвинуться на 80 км в глубину, чтобы овладеть мостом через Дубиссу около Айроголы. Я знал рубеж Дубиссы еще с Первой мировой войны. Участок представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. В Первую мировую войну наши железнодорожные войска в течение нескольких месяцев построили через эту реку образцовый деревянный мост. Если бы противнику удалось взорвать этот большой мосту Айроголы, то корпус был бы вынужден остановиться на этом рубеже. Враг выиграл бы время для организации обороны на крутом берегу на той стороне реки, которую было бы трудно прорвать. Было ясно, что в таком случае нечего было рассчитывать на внезапный захват мостов у Двинска (Даугавпилс). Переправа у Айроголы давала нам незаменимый трамплин для этого. Какой бы напряженной ни была поставленная мною задача, 8 тд (командир — генерал Бранденбергер), в которой я в этот день больше всего был, выполнила ее. После прорыва пограничных позиций, преодолевая сопротивление врага глубоко в тылу, к вечеру 22 июня ее передовой отряд захватил переправу у Айроголы. 290-я дивизия следовала за ним быстрыми темпами, 3 пд (мот.) в полдень прошла через Мемель (Клайпеда) и была введена в бой за переправу южнее Айроголы». В первые дни войны корпус Манштейна был лидером наступления 4-й танковой группы.
Тягач везет бомбы, которые через некоторое время упадут на советскую землю.
Сам по себе удар 4-й танковой группы был серьезной угрозой для советских войск в Прибалтике. Однако вторжением двух моторизованных корпусов противника проблемы Северо-Западного фронта не исчерпывались. Обстоятельства сложились таким образом, что территория Прибалтийского особого военного округа стала «окном», через который прорывались сразу две танковые группы. Второй прорыв произошел на вильнюсском направлении, в полосе 11-й армии. Расположение советских частей на вильнюсско-каунасском направлении утром 22 июня было типичным для приграничных армий. Из состава 5, 33, 188 и 126-й стрелковых дивизий на границе находилось по одному полку, из состава 23-й стрелковой дивизии — два батальона. Этой завесе противостояли XXVIII, II, V, VIII и XX армейские корпуса немецких 16-й и 9-й армий, а также XXXIX и LVII моторизованные корпуса 3-й танковой группы. Стоявшие на границе советские стрелковые полки были атакованы, по меньшей мере, двумя пехотными дивизиями каждый. Методика наступления немецких танковых групп в первые дни войны с СССР напоминала принцип действия проходческого щита. При прокладке тоннелей ножевое кольцо щита вдавливают в грунт, а затем выбирается ограниченный кольцом цилиндр грунта. Немецкие танковые группы наступали двумя моторизованными корпусами на флангах своего построения и армейским корпусом в центре. Танковые соединения пробивались в глубину обороны, а наступавшая в центре пехота перемалывала оказавшегося между двумя глубокими вклинениями противника. Такое построение позволяло рационально использовать дорожную сеть и повышало устойчивость к контрударам — внешние фланги моторизованных корпусов разделяло приличное расстояние. Перерубить «проходческий щит» фланговыми ударами было нетривиальной задачей.