3 артефакта счастья: мужчина, работа, деньги
Шрифт:
Раньше я себя почти не любила – покупала самые дешевые кремы. То ли по глупости, то ли по молодости лет. Уход за собой не доставлял ни морального удовольствия, ни физического. Намазалась-не намазалась, фиолетово. Все равно никакого эффекта. Разве что проявлялось слабенькое чувство выполненного долга – мол, что-то я все же делаю, не совсем себя запустила. Потом я чуть-чуть подросла, и наступил у меня период любви к сетевой косметике. Но чувство не было взаимным, и она меня быстро разочаровала. До сих пор перехожу на другую сторону, когда вижу на улице представителя-консультанта-продавца с цепким взором и железной хваткой, отделаться от которой просто нереально. Помню, в конце моего короткого романа с сетевой косметикой, я уже и трубку не брала, и по домофону не отвечала, и дверь не открывала, а настырная консультантка лезла из всех щелей. Сейчас я поумнела, влюбилась в себя изо всех сил и перешла на кремы люкс-класса. Какое это наслаждение, должна я вам сказать! Немножко до оргазма не дотягивает, в физическом плане. В моральном обалдение обеспечено. Наносишь волшебный кремчик на свой фасад (и остальные не менее интересные места, ага) и чувствуешь себя настоящей королевишной и красавишнецей. А вот аптечную косметику я недолюбливаю, считаю ее чересчур агрессивной, к тому же, говорят, привыкание она вызывает. Но пользуюсь ей в случае необходимости. Не для поддержки красоты, а для борьбы с некрасивостью. Появилось пигментное пятнышко, я в аптеке точечное средство против пигментных пятен приобрела, пятнышко испугалось и исчезло.
Недавно, в заполненной по самое «не хочу» маршрутке, очутилась я в эпицентре скандала между двумя незнакомыми людьми. Ухоженная женщина лет 55-ти, вся в золоте и брюликах, и обычный мужчина лет 45-ти поливали друг друга помоями. Я забыла дома наушники и была вынуждена слушать. Позиция женщины заключалась в том, что она увидела, как где-то на передней площадке зашла в маршрутку мамочка с ребенком, а мужчина не соизволил оторвать свою задницу и уступить ей место. Мужчина таращил глаза и кричал, что не видел он за стоящими плечом к плечу пассажирами никакого ребенка и вообще он встать не может, потому что у него на коленях системный блок, тоже своего рода ребенок, и очень тяжелый, и он специально шел через две остановки до конечной, чтобы спокойно сидеть, а не выслушивать хамство. «Тебе что, повылазило?!» «Это тебе повылазило!» «Свинья!» «Сама свинья»! «Я тебе сейчас устрою!» «И что ты мне сделаешь?» «Мразь!» «Корова!» «Тварь!» «Коза!» «Скотина!» «Психичка!» «Рот закрой!» «Ты закрой!» «Пошел на…» «Пошла (туда же)» Женщина нападала, мужчина не молчал. Оба вошли в раж. Причина скандала давно была забыта. Словесные конструкции постепенно усложнялись. Вдруг маршрутка резко затормозила и женщина, до этого державшаяся за поручень, схватилась открытой ладонью за спинку сиденья. И все увидели ее ногти, давно не знавшие маникюра. Отвратительные. Неряшливые. Сто лет назад нарощенные и безобразно отросшие. Длинные. С каемкой черной грязи. На концах загибающиеся внутрь. С остатками облупившегося ярко-розового лака. «Ногти как у бабы Яги. Гадость», – брезгливо поморщился мужчина и показательно отшатнулся. Женщина, до этого за словом в карман не лезшая, притихла и поджала губы. «Ты не мужчина», – наконец сказала твердо и спрятала руку в карман. То есть до этого, когда он крыл ее матам, мужчиной был. А теперь перестал. «Сама ты…» – начал оппонент, но осекся, сообразив, что сейчас сморозит глупость. До следующей остановки мы ехали в полной тишине. Каждый думал о своем. А потом я вышла. Посмотрела на свой маникюр и с облегчением вздохнула – свеженький. Девочки, держите ногти в порядке. И не опускайтесь до ругани в маршрутках. И еще – не забывайте, что у вас не десять ногтей, а двадцать. Ноги тоже считаются.
Человеку, который изобрел Shellac, надо поставить памятник или выдать Нобелевскую премию. Не надо долго и нудно сохнуть, держа пальцы врастопырку. Плюс две недели неземной красоты на ногтях, без переживаний, что отклеилось-треснуло-поломалось-облезло. Я в курсе, что кое-кто носит его и три недели, но сама такой выдержкой не обладаю. Раздражает обнажающаяся лунка. Неопрятно выглядит.
Обычно я сей «гибрид лака и геля» снимаю дома сама, в целях экономии (да, вредно, но жить вообще вредно, разве вы не в курсе?) и иду на маникюр. Но как-то раз, несмотря на пролетевшие две недели блистательной стойкости от Shellac, вместо запланированной процедуры я вдруг решила отправиться за новым платьишком. Потому что если срочно не купить платьишко, мир рухнет. Однако ногти муляли и не давали покоя. Вроде бы визуально ничего ужасного, но я-то знала, что они свое уже отжили. И вот гуляю я по торговому центру и вместо того, чтобы радостно выбирать платьишко, с каждой секундой грустнею из-за ногтей. И встосковалось мне так сильно, что когда на пути попалась стойка, где быстрый маникюр делают, не удержалась (да простит меня моя маникюрша). Взгромоздилась на неудобный стул, ручки элегантно протянула и на чистом девачковом языке попросила: «Сделайте с этим что-нибудь». Чужая маникюрша не поняла (ну на то она и чужая).
– А что вам не нравится? – спросила, разглядывая каждый мой пальчик.
– Все, – ответила я и страдальчески закатила глаза.
– Вы хотите снять Shellac? Точно хотите? Уверены? Стопроцентно? Не жалко?
– Чего жалко-то? – растерялась я.
– Маникюра. Он еще носибельный. И денег. Только зря потратите. Нормально у вас ногти выглядят. Лак держится. С таким еще неделю можно ходить. Я сама так хожу. И все мои клиентки. Зачем снимать? Пусть будет.
Действительно – зачем? И так нормально. А то, что лунка на полсантиметра выглядывает – так это мелочь. Не стоит обращать внимания. Все так ходят. И ты ходи. И нечего выпендриваться.
В растрепанных чувствах я сползла с высокого стула и, напрочь забыв о платьишке, поспешила к своей маникюрше – жаловаться. Она как никто другой понимает мою тонкую душевную организацию (или подыгрывает, что тоже меня устраивает). Зато потом, с прекрасными ногтями и в прекрасном настроении, я купила не менее прекрасное платье. И была довольна как слон. Поэтому, девочки, никого не слушайте и делайте так, как считаете нужным. Вы всегда правы. Даже если не правы. Кстати, другие девочки не всегда вам правду скажут. Относительно красоты и прочего.
Стоим мы однажды утром с сотрудницей на ступеньках перед офисом, пьем капучино, сплетничаем и курим (да, вредно, и жить тоже). Смотрим, бежит на работу коллега из соседнего отдела, вся нарядно-возбужденная. С килограммом тонального крема на лице. Останавливается и тараторит на позитиве:
– Ой, у меня сегодня такой день, такой день! Сначала к шефу, потом на интервью и на съемки. Как я выгляжу?
А тонак на солнышке жиром так миленько поблескивает.
– Великолепно! Лучше всех! – отвечает сотрудница.
– Ага, – подтверждаю я.
И полетела окрыленная коллега дальше.
– С тональным она переборщила, – говорит сотрудница, глядя ей вслед.
– Ага, – снова подтверждаю я. – Чего не сказала?
– Чтобы не портить ей настроение, – пожимает плечами сотрудница.
Никогда не верьте другим девочкам. Носите с собой зеркальце.
На одной из бывших работ свела меня судьба с прелюбопытнейшим персонажем – дамой, ратующей за естественность. К ней в кабинет я старалась не заходить. Естественность сильно воняла. Взмахнет такая лебедица левым крылом, и мухи дохнут, взмахнет правым, тараканы разбегаются. Очевидно, с дезодорантом близко знакомиться ей убеждения не позволяли. Но губы красить видной за версту оранжевой помадой убеждения почему-то не мешали. Насколько я знаю, она до сих пор одинока и гордится собственной свободой. Позже, на следующей работе, встретилась мне еще одна девочка, тоже предпочитающая естественность. Но какую-то другую. Декоративной косметикой она не пользовалась вообще, волосы не подкрашивала, в маникюрный салон не ходила («Боюсь. Вдруг заразу занесут»). Но всегда благоухала свежестью. Или ничем не пахла, что тоже не плохо. Я слышала, что из всех знаков зодиака именно Овны к макияжу равнодушны и проповедуют принцип «Будь натуральной». Так вот эта вторая девочка родилась под знаком Овна (совпадение или астрология глаголет истину?) Уж не знаю достоверно, пользовалась ли она дезиком, но запаха никогда не было. Поэтому, кто хочет быть естественной – будьте. Но не перегибайте палку. Иначе из розы превратитесь в скунса.
Каблуки, девочки, это наше все. Любите ли вы каблуки так, как их люблю я и мальчики? Широкие и тонкие, устойчивые и не очень, но непременно высокие. Девочки на каблуках – это божественно. И не говорите мне, что неудобно. Удобно! Если привыкнуть. Свою любимую подругу (Танюшик, привет!) я ни разу в обуви без каблуков не видела. Она всегда и во всех смыслах на высоте (снимаю шляпу и преклоняюсь). Сама позволяю себе выскочить на рынок в шлепках (летом) или «говнодавах» (зимой). И это ужасно. Допытывалась у подруги – в чем секрет, как бороться с соблазном «никто не увидит, я за хлебушком, пулей туда и обратно»?
– Просто не покупай обувь без каблука, – сказала она тоном проповедника.
– Но как… Вообще? А если на пляж…
– Не покупай.
– Ну а если…
– Не покупай.
Легко сказать. А как сделать? Хотя подруге удается. Значит, в принципе возможно. Просто у меня пока не получается. Надо поработать над собой. С другой стороны, на экскурсиях в туре выходного дня на каблуках будешь выглядеть дура-дурой. Видела я одну такую девочку, симпатично-загоревшую (явно в солярии). В первый день, когда нас по центру города водили, она была в лоферах. А во второй день, когда в крепость поехали, обула шпильки. И перебиралась с булыжника на булыжник в позе каракатицы. Отложу, пожалуй, работу над собой до лучших времен.
Относительно солярия – вопрос спорный. Прошлой весной был у меня период увлечения соляриями. Сначала сходила два раза в салон недалеко от дома. Не специализированный. Просто кабинку оборудовали. Результат не вдохновил. Посетила студию соляриев в центре. Помогло. Преобразилась на глазах. На работе девочки назвали меня «стройной креолкой», от чего я возгордилась. Но очень волновалась из-за родинок. Заклеивала их круглыми липучками, от которых вокруг родинок образовались белые ободочки. Боязнь победила и на солярии я забила. Придумала себе новую фишку – об аристократической бледности. И всячески ее теперь холю и лелею.