30 дней
Шрифт:
Судорожно вздохнув от несвоевременных воспоминаний, помотала головой, отгоняя мысли о Господине, и поднялась с лавки. Криво усмехнувшись, я поддела двумя пальцами ошейник и стянула его через голову. После встряхнулась и направилась к двери. Раз уж я обрела свободу, поглядим, куда меня занесло. Я могла бы сказать, что сразу задумалась о побеге, и не солгала бы, но! Я сразу откинула эту идею. Знали меня многие… очень многие, но любить как-то не спешили. Впрочем, это было понятно. Мой похититель был совершенно прав, я чаще других несла волю Господина в народ. Народ после этого на меня сильно обижался. Так что единственное, что сейчас может проложить мне путь до земель Хозяина – это застарелый человеческий страх, однако если станет известно, что я безобидней младенца, вряд ли я вообще далеко уйду. В общем, мысли о побеге я пока отложила.
Прислушавшись к звукам за дверью, я вышла в пустую спальню. Или же мой похититель еще не ложился, или у меня нет близких соседей. Скорей, второе. Ему нужна купальня, а там я. Судя по тому, что я уже узнала о своем бывшем пленнике, он не будет пользоваться купальней, в которой появился жилец. А я бы воспользовалась. Это было бы… забавно. Но пока мечты остались мечтами, и я вышла из дверей спальни, постояла, пытаясь угадать, что и где находится. Наконец, услышала какой-то звук и пошла на него, но уже через мгновение хмыкнула и остановилась. Это был женский стон и отнюдь не боли.
Не удержалась. Приблизилась к дверям, за которыми слышались стоны, чуть приоткрыла и заглянула внутрь. На кровати лежал мой похититель. Не скажу, что я ожидала увидеть кого-то другого. На нем, оседлав его бедра, извивалась Эйволин, ее я узнала по белоснежным волосам, серебристыми струями, спадавшими ей на спину. Свет огня в камине играл бликами на светлой коже, делая ее смуглей. Высокая полная грудь вздрагивала в такт движений женщины. Воин поднял руки и накрыл груди Эйволин ладонями. Она застонала громче, и хозяин покоев рывком сел, прижался губами к шее… Чужая страсть завораживает, и я некоторое время любовалась ею, пока их губы не встретились, и мне вновь не вспомнился поцелуй пленника.
Сердито мотнув головой, я отпрянула от двери. Еще немного побродив по покоям, я вернулась в свою купальню, снова натянула ошейник и, усевшись на коврик, прижалась затылком к прохладной стене. Перед глазами встала картина чужих утех.
– Проклятый водник, – проворчала я и вздохнула: – Что же ты меня не слышишь, Вайтор?
Разумеется, он не ответил. Я перебралась на лавку, закуталась в одеяло и закрыла глаза. Спустя некоторое время, уже сквозь сон, я услышала, как дверь купальни открылась. Кто-то приблизился к лавке, некоторое время стоял рядом. Затем звякнула цепь, кажется, ее осторожно подергали, и до меня донесся голос бывшего пленника:
– Готов поклясться, что чувствовал ее в моей спальне.
– Вы, светлые, все с придурью, – сонно ответила я, зевнула и отвернулась на другой бок, скрыв ухмылку.
– Пожелания добрых снов от тебя точно не услышишь, – усмехнулся воин.
Я промолчала, и он покинул купальню. Вздохнув, я с чистой совестью провалилась в сон, надеясь, что завтра распустится что-нибудь более полезное. Огонь, например…
Глава
2
. День второй
Это был странный сон. Мне снился черный замок, объятый огнем. Пламя ревело, словно обезумевший зверь, бесновалось, металось, прорезая тьму заревом. На воротах и на стенах не было стражи, на башнях лишь дозорные птицы, чья суть – огонь. Они равнодушно взирали на смертоносные языки, лижущие древние стены. Мне вдруг пришло в голову, что они почернели однажды от такого же точно пожара.
Шагнув к границе, рядом с которой начинали потрескивать волосы, грозя вот-вот вспыхнуть факелом, я остановилась, и огонь вдруг опал, пополз к ногам, словно истосковавшийся пес. Языки пламени преданно лизали руки, лицо, босые ноги, не причиняя вреда. Я шагнула в черный зев ворот. Прошла знакомым двором, пустым и безжизненным. Зашла в проход, когда-то скрытый тяжелыми дверями, ныне лежавшими пеплом под ногами. Я вошла в замок и не узнала его. Великолепное убранство было выжжено дотла. Все пространство заполнилось запахом гари, от которого запершило в горле. Глаза защипало от едкого дыма, но я упрямо прошла дальше, сопровождаемая ластящимся огнем.
Поднялась к зале, где стоял каменный трон, пролезла сквозь покосившиеся двери и остановилась. Сам воздух показался мне густым и тяжелым. Судорожно вздохнув, я осторожно прошла дальше, с затаенным страхом поглядывая по сторонам.
– Вайторис, – шепотом позвала я.
Неожиданно послышался шорох, и из-за перевернутой глыбы трона поднялся тот, к кому я взывала. Он развернулся ко мне, и я вскрикнула, прикрыв ладонью рот. Никогда он еще не выглядел таким… смертным. Бледный, распущенные пряди спутались, даже на вечно гладком лице появилась щетина. Он приблизился ко мне. И каждый шаг моего Господина отдавался в груди гулкими ударами сердца. Казалось, если он остановится, то остановится и сердце.
– Игнис.
Нависнув сверху, он вгляделся в мое лицо с неожиданной жадностью. Вишневые глаза почернели, став провалами, в который бесновалась Тьма. Голодная, ждущая, манящая. Я сглотнула и покачнулась. Ладони накрыли плечи Вайтора, пальцы сжались, комкая рубашку в кулаках.
– Что здесь произошло? – сипло спросила я. – Где все?
– Здесь нет никого, кроме меня, – ответил он, чуть помедлил и, мазнув губами по моему виску, царапнул слух хрипотцой в голосе: – И тебя.
Я облизала вмиг пересохшие губы, ладони скользнули на широкую грудь Вечного.
– Они все… сгорели?
– Здесь нет никого. Только я и мое пламя, – с нажимом повторил Господин, и я вдруг поняла:
– Это другая реальность!
– Можно сказать и так… – кривовато усмехнулся Вайторис, накрывая мою талию горячей ладонь, притяну к себе, зарылся пальцами второй руки мне в волосы, и наши губы встретились.
Что-то изменилось. Я распахнула глаза и увидела, как одна реальность сменяется другой, стекая вокруг нас, словно расплавленный воск по свече. Стены складывались, открывая звездное небо, безмятежный луг, прохладу летней ночи. На смену ревущему пламени-убийце пришло умиротворение ночного луга. Стопы обожгло холодной влагой, покрывшей траву алмазными капельками. Короткий вдох, когда уста разомкнулись, и вновь воск реальности потек, меняя ночной луг на знакомые стены.
– Вайторис, – простонала я и откинула голову назад, подставляя шею под горячие мужские губы.
Он целовал меня, рисовал губами незримые узоры на коже, обжигал касаниями языка. Я смотрела сквозь ресницы на завораживающую игру пламени в разверстой пасти чудовищного зверя – камине, стоявшего в спальне Господина, нашей с ним спальне. Огонь… Он горел неправильно, не так, как обычно. Тягуче, медленно. Языки пламени переплетались, касались друг друга, ласкались… совокуплялись.
– Вайтор, – хрипло выдохнула я, когда серое платье служанки слетело с меня клоками пепла.