37-й пост
Шрифт:
Полковник тыкает пальцем на карту. Я вижу на ней кружок, километров за двадцать от туннеля.
– Я понял. Разрешите съездить с первой машиной в туннель?
– Нет. Занимайтесь здесь приемом пострадавших.
– Есть.
Солдаты вопросительно смотрят на меня.
– Всем. Долой с машины. Поступаете в распоряжение лейтенанта Ковалевой.
– Меня?
– она в недоумении открыла рот.
– Да. Разворачивайте здесь медицинский пункт. Сейчас сюда будут прибывать отравленные и мертвые.
– Господи. Когда это кончится? Уже войне конец, а жертвам нет конца. Мальчики,
– Баллоны?
– Да, да.
– Но где они здесь?
– Ищите, может чего и найдете. В этой нелепой войне всякие чудеса возможны.
БТРов набралось много, со всех частей понемногу. Первый ушел носом, а приполз кормой, ведя на прицепе "Урал", накрытый тентом. Мои ребята тут же на смотровой площадке распотрошили его. Восемь человек без памяти лежат на одеялах. БТР поволок машину дальше, а уже в туннель заехал следующий.
БТРы притащили из туннеля около сорока машин. На площадке лежат в беспамятстве солдаты и офицеры, в стороне у самой подошвы скального склона завернуты в одеяло покойники. Несколько очухавшихся военнослужащих отползли в сторону или ушли к машинам, возле которых полно солдат. Уже стемнело, к нам подкинули еще нескольких врачей и санитарок, увеличили число бронетранспортеров для вывоза машин. Я подсел к грязному, как шахтеру под землей, капитану. Он сидит, облокотившись на камень и вяло поливает свою голову водой из бутылки.
– Как себя чувствуете?
– Хреново. Голова болит. До родины было два шага, а так и не дошел.
– Скоро вас отправят.
– Дудки, раз здесь этот толстый придурок, Макрецов, значит командующий что то задумал.
– Что там произошло в туннеле?
– Как всегда, неразбериха и трусость при бегстве. Шоферы замучались за баранками машин уже вторые сутки непрерывно удирают из этой сволочной страны. Эти, говнюки - офицеры- тыловики, вывозят все, от рваных кальсон до вагонов радиоэлектроники, после грабежей центральных складок Кабула. Вот и произошло несчастье, один из шоферов заснул за баранкой, врезался боком в стенку тоннеля и его машину боком отшвырнуло, под колеса, ехавшего попятам "Урала". Сзади этой пробки прибывали и прибывали машины и никто не догадался дать команду выключить двигатели. Так и стояли, пока люди не стали падать в обморок... Даже после этого, половина машин двигатели не отключила...
– Там нет вентиляции?
– А при строительстве этого туннеля вентиляцию не предусматривали. Считали, есть вход в гору, через тридцать километров выход, должна быть естественная циркуляция воздуха... О..., смотри, сам боров идет сюда, не тебя ли он ищет.
К нам подошел полковник Макрецов.
– Можно вас, старший лейтенант?
– Мы отходим в сторону.
– Доложите, как обстановка?
– Двадцать два человека мертвы, около двухсот отравлены газом.
– Понятно. Теперь слушайте внимательно. Через восемь часов сюда прибудет арьергард, прикрывающий нас по дороге на Кабул. Ему надо освободить дорогу. Там за туннелем наша земля и будет осуществлена торжественная встреча последних войск из Афганистана. За ней пойдут колонны застрявшие здесь. Командующий решил, чтобы не омрачать настроение граждан нашей страны, всех мертвых и тяжело раненых, также задохнувшихся вывезти в следующую ночь...
– Но их же всех вырежут маджохеды. Основные же боевые части уйдут завтра...
– Вот чтобы этого не было, соберите своих солдат и офицеров, всю свою технику и оседлайте вот этот перекресток, - полковник достанет карту и показывает злополучную дорогу, на которой я встретился с нашими.
– Создайте здесь заслон.
Нас всех перебьют, - мелькнула мысль, - опять не повезло.
– Для вашего усиления, к себе присоедините отступающий пост с южного направления.
– У меня нет снарядов к пушкам и патронов.
– Вам все выдадут. Вон у крайней машины майор Селезнев, - Он кивает на толстенькую фигуру военного, лопающего большую банку консервированной каши с мясом, - обратитесь к нему, он все достанет. Машин со снаряжением и боеприпасами у него полно, так что будете обеспечены под завязку.
– Разрешите сейчас моих людей вывести от сюда, - я киваю на площадку заваленную мертвыми и отравленными людьми, - надо им дать отдохнуть.
– Выводите.
– А как же эти..., - киваю на лежащих.
– Сейчас организуем пустые машины и положим их туда. Когда вы утром следующего дня приедете сюда, пропустите всех перед собой в туннель.
– Как же они здесь сначала на жаре, потом ночью в холоде, без квалифицированной пом...
– Это не ваше дело, старший лейтенант. Вам приказано выйти последним, выходите. После вас не должно быть ни одной машины.
– Разрешите идти.
– Идите.
Стало почти темно. Офицеры уныло стоят передо мной.
– Собрать все машины, всех солдат, мы едем обратно на перекресток дорог, будем там прикрывать отступающие части.
– Что они там, сдурели?
– возмущается лейтенант Хворостов.
– Опять мы. Мало нам 37 поста, так и здесь, как штрафников опять каждую гнилую дыру заталкивают.
– А где полки прикрытия?
– спросил Петров.
– Они парадным шагом сегодня утром пройдут перед трибунами, там за хребтом. Показуха, мать ее..., а мы за это своими жизнями отдувайся
– Показушники, хреновы, - тоже ругается Костров.
– Им наплевать, что здесь столпилось столько людей и техники, больных и раненых, которым срочно нужна помощь... Ишь, что придумали, перед телеками повертеться, показать, какие мы лихие...
И тут наш замполит вывернул такой мат, длинной в полторы минуты, что у меня даже кожу защипало под бинтами.
– И это говорит замполит, - хмыкаю я.
– И говорю. Ради вшивой политики, им угробить несколько тысяч человек, что скопилось здесь, раз плюнуть. Вся эта война, я признаюсь вам честно, пахнет говном, и за этот запах, мы должны погибать.
Мы все разинув рот смотрим на разбушевавшегося старлея.
– Хватит, - останавливаю я его, - вон там несколько машин, видишь охрана при них... Подтащи туда танк и машину, пусть получат снаряды, там же нас всех заправят горючим, тушенкой, водой и выдадут патроны. Тыловики уже получили приказ. Иди, действуй.