50 знаменитых любовниц
Шрифт:
Летом 47 г. до н. э. Клеопатра родила 53-летнему Цезарю, не имевшему законных наследников, своего первого ребенка — сына, и назвала его Птолемеем Цезарем, добавив к этому имени еще два титула: Филопатор и Филометор («Любящий отца» и «Любящий мать»). Александрийцы, а позднее и римляне называли его насмешливо: Цезарион («Цезаренок», «Цезареныш»). Подобно величайшим царям древности, мальчик был торжественно объявлен сыном вселенского бога Амона-Ра, который вошел в покои царицы в облике римского полководца и наградил своего отпрыска «жизнью, здравием, благополучием, миллионами лет на престоле Хора». Сама царица провозгласила себя новым явлением богини Изиды, родившей земле Хора — властителя, ниспосланного стране солнечным божеством…
Тем временем Цезарь одержал ряд блестящих побед и весной 46 г. до н. э. возвратился в Рим, пригласив туда же Клеопатру стать свидетельницей своего триумфа. Ее путешествие в Вечный город поэт того времени назвал «паломничеством любви и смерти». Горожане ахнули, увидев кортеж чужеземной
Цезарь, накануне провозглашенный диктатором и заменивший собственное имя Гай на титул императора, поселил гостью на роскошной окруженной садами вилле на правом берегу Тибра, и этот уютный уголок царица почти не покидала в течение всего пребывания в Риме, принимая с наступлением темноты в своих покоях возлюбленного. Как ни мудр, ни дальновиден был император Юлий Цезарь, но, ослепленный любовью и практически безграничной властью, он стал неосмотрителен. Маловероятно, что приближенные не предостерегали его: роман с египетской царицей зашел слишком далеко и добром не закончится — диктатор ничего не желал видеть и слышать. Был подготовлен законопроект, по которому Цезарю (имевшему, кстати, супругу — Кальпурнию, происходившую из знатного патрицианского рода) позволялось иметь несколько жен, как это принято у властителей Востока. Поползли слухи о стремлении его к царской власти, о намерении провозгласить наследником сына Клеопатры, а столицу из Вечного города перенести в Александрию. В обществе, особенно в республиканских кругах, назревало недовольство. В Риме никто не придавал значения тому, сколько любовниц имел Цезарь, однако столь явно выказанные намерения относительно египтянки наносили оскорбление Республике. Когда же в храме Венеры на Капитолии, согласно древней египетской традиции, была поставлена золотая статуя царицы в облике богини Изиды и ей воздали божественные почести, к оскорблению народа добавилось оскорбление богов. Наиболее убежденные и решительные из носителей республиканских и национальных идей пошли на соглашение друг с другом и решили умертвить диктатора. Организаторами заговора были Кассий и Марк Юний Брут, а идейным вдохновителем — Марк Туллий Цицерон. 15 марта 44 до н. э. на заседании сената заговорщики набросились на императора с кинжалами. Согласно легенде, увидев среди убийц Брута, которого он считал своим близким другом, Цезарь воскликнул: «И ты, Брут!» — перестал сопротивляться и упал к подножию статуи Помпея.
Убийство Цезаря означало для Клеопатры крушение всех надежд. Она срочно покинула Рим, получив напоследок неприятное известие: своим наследником Цезарь назначил внучатого племянника, девятнадцатилетнего Гая Октавия (будущего Октавиана Августа), усыновленного им в завещании, о Цезарионе же не было сказано ни слова.
Вернувшись в Александрию, Клеопатра проявила себя как мудрый правитель и мужественная женщина. Она ликвидировала римские займы и реформировала налоговую и денежную системы. Дошедшие до нас распоряжения царицы говорят о попытках оградить население от незаконных поборов и требований чиновников. Большое внимание уделялось сельскому хозяйству. В течение нескольких лет Египет из разоренной податями второстепенной державы превратился в богатую и могущественную страну. Тем не менее народ относился к правительнице по-разному. Не будучи популярной в Александрии, она пользовалась поддержкой старых египетских жрецов и местного населения, особенно в Верхнем Египте. Это и не удивительно. Имея македонские, греческие и иранские корни, Клеопатра вела себя как преемница фараонов, постигала прошлое своей страны, знала «божественные слова» — ее старинный язык, и всячески демонстрировала единение с древними богами и владыками. Она восстановила обряд коронования в Мемфисе, построила храм в Гермонтисе; статуя ее в виде богини Хатор красовалась в храме в Дендере.
В 43 г. до н. э., накануне своего совершеннолетия, умер Птолемей XIII. Поговаривали, что супруга-сестра его отравила, но дальше слухов дело не пошло, и Клеопатра продолжала царствовать, сделав соправителем малолетнего Цезариона. К этому времени политические разногласия в Риме между приверженцами и убийцами Цезаря завершились образованием триумвирата: Антоний, Октавиан и Лепид после победы над Кассием и Брутом разделили между собой империю. Марк Антоний, родственник и воспитанник покойного диктатора, отбыл на восток, в город Таре в Киликии (юг современной Центральной Турции), оставляя запад Октавиану. Вскоре Клеопатра принимала послов, прибывших с повелением явиться к новому владыке азиатских провинций Рима для разбирательств по поводу возводимых на нее обвинений в поддержке Кассия. Однако царица не спешила с отъездом. Женщина «до мозга костей», она быстро поняла, с кем имеет дело. Талантливый полководец, храбрец и виртуоз на поле боя, Антоний был и оставался грубым солдафоном: недостаточно образован, в политике — недалек, в желаниях — неумерен, к тому же хвастун и честолюбец. Все это Клеопатра, знаток человеческой
…Однажды осенним утром 41 г. до н. э. жители Тарса покинули дома, рынки и лавки и помчались в порт, несметной толпой запрудив едва не проломившуюся пристань: к городу приближалась ладья «с вызолоченной кормой, пурпурными парусами и посеребренными веслами, которые двигались под напев флейты… Царица покоилась под расшитой золотом сенью в уборе Афродиты, какой изображают ее живописцы, а по обе стороны ложа стояли мальчики с опахалами — будто Эроты на картинках. Подобным же образом и самые красивые рабыни были переодеты Нереидами и Харитами и стояли кто у кормовых весел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из бесчисленных курильниц и растекались по берегам» — так описывал Плутарх прибытие Клеопатры…
Ошеломленный Антоний, вопреки установленному протоколу, принял приглашение отобедать в роскошных апартаментах царицы. Обо всех претензиях к Египту он тотчас забыл. Победоносный воитель был обезоружен и пленен прелестями египтянки и беспрекословно позволил ей увезти себя в Александрию, вероятно, в качестве военного трофея. Но и в пылу любовного сражения Клеопатра ни на миг не забывала о своих интересах. Еще будучи в Тарсе, она добилась того, что Антоний собственным декретом признал Цезариона наследником египетской короны, а также настояла на смертной казни ее сестры Арсинои, скрывавшейся в храме Артемиды в Милете.
Справедливости ради надо отметить, что Клеопатра никогда не была той доступной женщиной, образ которой иногда бытует в сознании наших современников. Как ни странно, царица, чье имя стало символом женских чар, была, прежде всего, властным политическим деятелем. Для осуществления первоочередной задачи — сохранить за Египтом независимость — мало было завоевать благосклонность влиятельного покровителя, необходимо было как можно дольше удерживать его подле себя. И если Юлия Цезаря удалось приворожить умом и образованностью, к «новому Дионису» требовался совсем иной подход. Клеопатра, как никто другой, понимала это и повела себя соответственно, «сообщая все новую сладость и прелесть любому делу или развлечению, за какое ни брался Антоний, ни на шаг не отпуская его ни днем, ни ночью, крепче и крепче приковывая к себе римлянина. Вместе с ним она играла в кости, вместе пила, вместе охотилась, бывала в числе зрителей, когда он упражнялся с оружием, а по ночам, когда в платье раба он бродил и слонялся по городу, останавливаясь у дверей и окон домов и осыпая обычными своими шутками хозяев — людей простого звания, Клеопатра и тут была рядом с Антонием, одетая ему под стать». Так писал Плутарх.
Зиму 41/40 гг. до н. э. Антоний провел в Александрии как частное лицо в бесконечных пирах, костюмированных шествиях, военных играх (надо полагать, не только военных, поскольку в 40 г. до н. э. он стал счастливым отцом царственных близнецов: мальчика, получившего имя Александр Гелиос, и девочки — Клеопатры Селены). Тем временем в Риме традиционно сражались за власть: Октавиан рассорился с женой Марка — Фульвией и его братом — консулом Луцием Антонием. Весть о поражении родственников в этой борьбе вырвала героя-любовника из объятий египетской царицы и заставила поспешить в столицу империи спасать собственную судьбу. Конфликт уладили (смерть Фульвии облегчила примирение), и новый союз был скреплен браком Антония со сводной сестрой Октавиана — Октавией, женщиной добродетельной и уважаемой. Образцовое супружество продолжалось до тех пор, пока Антоний не оказался вновь на Востоке. «Любовь к Клеопатре, — сообщает Плутарх, — эта страшная напасть, так долго дремавшая и, казалось, окончательно усыпленная здравыми рассуждениями, вспыхнула вновь и разгоралась все жарче по мере того, как Антоний приближался к Сирии».
Да-а, романтиком был этот Плутарх… Есть основания предполагать, что «безумная страсть», якобы снедающая Антония, была далеко не единственной причиной его сближения с царицей. Так же, как, собственно, и Клеопатра, он преследовал (и если не в первую очередь) политические цели. Дело в том, что Рим вот уже не первый год воевал с Парфией, и Антоний усиленно готовился к очередному походу. Но для осуществления этих планов ему не хватало средств, а найти их можно было в покоях царственной египтянки. В 37 г. до н. э. Клеопатра, откликнувшись на просьбу полководца, направилась в Лаодикею (ныне Латакия, Сирия), чтобы доставить припасы для его армии, и встреча после долгой разлуки, надо полагать, была бурной — по возвращении в конце лета в Александрию она родила сына, названного Птолемеем Филадельфом. В обмен на согласие материально поддержать парфянскую кампанию Антоний отдал царице часть территории Финикии и северной Иудеи, обещал жениться и узаконить детей (они вступили в брак позже, вероятно, в 36 г. до н. э.). Однако любвеобильный триумвир переоценил свою стойкость к чарам хитроумной Клеопатры: оказавшись в Египте, он вновь предался необузданным удовольствиям, пренебрегая интересами государства. В 36 г. до н. э. Антоний предпринял-таки поход против парфян, но без успеха; вернувшись оттуда с величайшими потерями, он в 34 г. до н. э. хитростью захватил в плен царя Армении Артавасда, которого обвинил в измене, и эту сомнительную победу отпраздновал великолепным триумфом в Александрии.