54 метра

Попов Александр

На часах было шесть утра. Я не шевелился, боясь вспугнуть это утро, и плакал, держась за голову. «Как хорошо, что меня никто не видит таким», – подумалось мне.

Р.S. Первый раз в своей жизни я столкнулся с необъяснимым и страшным. Время той ночи пролетело, как пятнадцать минут. Никому из товарищей я не рассказал о произошедшем. Да и кто поверит? Всеми правдами и неправдами избегал этого наряда, и лишний раз в той стороне не появлялся. Я чувствовал ее. И она это знала…

Глава 21. Приятного мало

СОН. Сон всегда являлся для меня перезагрузкой. Я как бы умирал и очищался за часы, отпущенные

на него. Уходили тревога, обида и злость, оставаясь во вчерашнем дне. Сон – своеобразная черта. День не считался завершенным, если я не касался головой подушки и не отключал мозг, проваливаясь в тепло своего дыхания под одеялом. Неважно, во сколько это происходит – день не окончен, пока не поспишь.

Иногда сны были яркими и красочными. Иногда страшными и кошмарно реалистичными. А иногда, стоило только закрыть глаза и провалиться во тьму, как тут же чей-нибудь голос кричит: «Подъем!!!» И это означает, что твой сон кончился. После этого согретое постелью тело, еле одетое, вываливается из утробы здания в холод утра. Его заставляют бегать, прыгать и подтягиваться. Физические нагрузки с утра отнимали у меня столько сил, что остаток дня я ходил разбитый и слабый (наверное, это особенность некоторых людей – я мог выкладываться по спортивным нормативам только после десяти утра). А немного позже я заболевал простудами и ангинами. Здоровье не в порядке? Спасибо зарядке!

В Низино я вообще не слышал никаких дневальных криков и крепко спал до самых занятий или завтрака. Это пришло со временем - я имею в виду наглость и наплевательство. Поначалу я выбегал вместе со всеми, но недолго. Позже стал прятаться в учебных помещениях вместе с единомышленниками. Брал с собой одеяло и, словно паранджу накинув его на голову, ложился на одну из парт запертого изнутри класса. Если меня находил командир, я говорил: «Я ГРИБ!»

Прошло еще немного времени, и я просто падал на пол и закатывался под кровать. Там меня и находили уже во время приборки, по храпу. Потом я совсем перестал вставать с кровати. Будить меня побаивались после нескольких несчастных случаев. Я очень пугливый человек, и если меня попытаться резко и громко разбудить, могу перепугаться и случайно, спросонья, стукнуть.

В общем, как-то ко мне попривыкли, и мое тело в койке во время уборки и зарядки всех успокаивало. Дежурные по части заходили в роту, писали мою фамилию к себе в блокнотик и со спокойной душой уходили на КПП. Своеобразный обмен: я давал им возможность себя записать, они давали мне поспать.

– Если Попов на месте – значит, все в порядке. Значит, все идет своим чередом, – говорили «проверяющие», знавшие мою фамилию уже наизусть. И очень переживали, если меня не было «на месте».

Как меня могли наказать? Дать наряд на работу, на службу. Или объявить неувольнение. Наряды я и так нес исправно, одним меньше – какая мне разница? А увольнение, которого они меня лишали, – вообще издевательство. Хочешь в город? Хочешь увидеть своих родных и близких или свою (пока еще, наверное) девушку? А может, мечтаешь посмотреть на достопримечательности Санкт-Петербурга? Отлично! Вы – наш клиент! Тогда осталось ВСЕГО НИЧЕГО! Неделю тебе необходимо быть ИДЕАЛЬНЫМ парнем с картинки в мозгу всех твоих начальников. Таким своеобразным собирательным образом из воображаемого УСТАВНОГО мира. Быть отглаженным, чистым, бритым, стриженым (причем, для кого-нибудь ты все равно окажешься нестриженым), получать только хорошие оценки. Помимо этого, не попадаться на глаза начальству и не выделяться из толпы. Ведь и до столба докопаются, если плохое настроение или маленький член.

Очень сложно оставаться чистым и аккуратным, если ты возишься в грязи и дерьме, как помойная крыса. Всего один мешок с гнилой картошкой на твоем плече, и ты уже можешь быть наказан за неопрятный вид. Начнешь оправдываться – еще больше вкатают за пререкания. Никому не интересны твои суждения

о том, что ты только что прополз на брюхе сто метров и окапывался в лесу на практических занятиях по морской пехоте. Всем плевать. Здесь, в военном мире, почти каждый занят воспеванием своего ЭГО, а все остальное – лишь средство этого. Я – средство. Но я умное и бунтарски настроенное средство, которое отказывается от подобных переживаний. Поэтому я просто отрицаю их правила и живу по своим внутренним законам. МНЕ не нужны доказательства того, что я человек. Это ИМ нужно подчеркнуть свою значимость в этом мире. Каждый, кто строит из себя гениального индивидуума, по сути, является НИЧЕМ. Индивидууму не нужно доказательств, что он такой. Осознание себя и отсутствие необходимости самоутверждаться за счет других – и есть индивидуальность.

Ну, допустим, прошла неделя и наступила долгожданная суббота. Накануне ты звонил своей девушке и захлебывался слюнями от одного ее голоса. Ты отстоял ночью очередь в гладилку и отпарил парадную форму, засыпая при каждом движении утюга. Ты заискивал перед всевозможным начальством и преподавателями. Стирал тельняшку в холодной воде и носил ее сырой, потому что за ночь она не успевает высохнуть, а другая – летняя майка (тонкий полосатый кусочек ткани на туловище). Хорошо! Допустим, все удачно сложилось, и ты не заступил в наряд в этот день, переходящий в следующий вечер (наряд заступается в 16:00 и сменяется в 17:00 следующего дня). Ну, тогда осталось совсем немного до твоей заветной цели.

С 15:00 до 17:00 – большая уборка с проверкой объектов на исполнение. И еще немного.

В 17:15 – построение «достойных» с противогазами и рюкзаками. Теперь все, кто хотят оказаться в городе, должны пробежать пять километров в боевой выкладке (но без автоматов) и уложиться в нормативы. Зачет по последнему. Это значит, что стрелка секундомера остановится только тогда, когда последний человек из твоего взвода «увольняемых» пересечет финишную прямую. То есть на этом этапе конкурса можно обломаться не по своей вине, а за компанию, коллективно.

Ну да ладно, допустим и здесь все хорошо, и вы укладываетесь в норматив. Пробегаешь дистанцию, отплевываясь от скопления «ПРИМЫ» в легких коричневыми сгустками. Потный и вонючий, стоишь в строю, ждешь, пока объявят результаты. В стылом воздухе от нас идет пар. Пот льется по спине и подмышками. Воняет, как от стада баранов, пасущихся у берегов сточных вод. Вот сдаем номерки, которые цепляли себе на спину и грудь для лучшего учета результатов. И теперь кажется, что все позади и город рядом, а не только в твоей голове.

Через пятнадцать минут в тех же тельняшках – построение в парадной форме одежды для осмотра дежурным по батальону на предмет чистоты и красоты (крЫсоты). За это время все стараются успеть (и ТЫ – СЧАСТЛИВЧИК) просунуться к раковине. Провести по волосатой потной подмышке куском мыла «слоненок», которое кусочками прилипает к телу и волоскам и не желает растворяться и смываться холодной водой. Одеваем форму для выхода, которая частично состоит из повседневной, и выбегаем строиться на плац. После таких косметических манипуляций с телом на темно-синей парадно-выходной фланке остаются под мышками светлые соляно-мыльные разводы, которые не исчезают никогда. Выглядит это безумно уродливо.

Строились, строились и, наконец, построились. На часах уже 18:00. Офицер с раздутым ЭГО начинает самоутверждение:

– Так! Слушай мою команду! (Да уже давно слушаем). Первая шеренга, шаг вперед! На один шаг! ШАГОМ марш! Так-так-так. Ты не стрижен (в их понятии это значит НЕ ЛЫСЫЙ)! Твои брюки не глажены! Твои бакенбарды не по уставу! (Для них бакенбарды – это все, что растет по бокам головы ниже уровня глаз, возможно, даже уши). У тебя нет платка (расчески)! У тебя есть, но грязный! У тебя обувь не чищена! Погоны грязные! Тельняшка серая! Вы, товарищ курсант, вообще УЕБИЩЕ!!! (ЭГО радуется)