61 час (в сокращении)

Чайлд Ли

Она села. Писем не было. Из ВВС ничего. Ричер не звонил. Она подключила свой цифровой диктофон к порту USB. Ее разговор с заключенным скопировался в аудиофайл. Программа распознавания речи превратит его в документ. Оба файла будут отправлены по нужным адресам. В Техасе, Флориде и Нью-Йорке пройдут аресты. По делу будет вынесена благодарность, а ее представят к «Бронзовой звезде».

Ричер получил «Бронзовую звезду» давным-давно. Сьюзан Тернер это знала, потому что его личное дело лежало у нее на столе. Джек Ричер, родился 29 октября. В семье

военных. Его отец служил в морской пехоте. Мать — француженка. Окончил Уэст-Пойнт. Отслужил тринадцать лет. С самого начала — в военной полиции, и тем не менее постоянно попадал в неприятности. Он говорил то, что необходимо было сказать, и не принимал во внимание, кому он это говорит. Он делал то, что необходимо было сделать, — все равно кому он это делал. Его разжаловали в капитаны за то, что сломал ногу штатскому. Но он не уволился и снова дослужился до майора. Потом возглавил 110-е подразделение. Был первым его командиром. Был награжден «Серебряной звездой», орденом «Доблестного легиона», «Солдатской медалью», медалью «Пурпурное сердце» и медалью «Бронзовая звезда».

«Серебряную звезду» и «Пурпурное сердце» он получил за Бейрут. Когда взорвали американские казармы в Бейруте, Ричер был армейским офицером связи, прикомандированным к морской пехоте. Он получил серьезное ранение и героически вел себя непосредственно после взрывов. Представления ко всем остальным наградам были составлены в общих словах, то есть дела были секретные. Он был сильным человеком. Рана зажила полностью. По немецкой справке, вес его составлял 240 фунтов. Рост — шесть футов пять дюймов. Он находился в отличной физической форме. Двуязычен — английский и французский; приемлемо знает испанский. Превосходно владеет любым ручным оружием и в совершенстве — техникой рукопашного боя.

Его фотография была приколота изнутри к обложке папки. Короткие непослушные волосы. Ярко-голубые глаза. Два шрама — один в углу левого глаза, другой на верхней губе. Широкие плечи, длинные руки с крупными кистями. Насмешливая улыбка выражает терпение и одновременно досаду. Как будто он понимает, что должен сфотографироваться, но сказал фотографу, что дает ему три секунды, после чего запихнет камеру ему в глотку.

В общем, решила Сьюзан, с ним было бы интересно познакомиться; такой человек может оказаться ценным другом, и не дай бог иметь такого врага. Она взяла трубку и позвонила знакомому в ВВС. Новостей не было. Сьюзан положила трубку.

В Мексике к имению Платона катили три черных «рейндж-ровера». В каждом по двое мужчин. Все — местные, лет тридцати с чем-то, все в темных костюмах, все вооружены. Все работали на Платона — а это значит, что все были немного испуганы. До имения оставалось проехать еще одну пыльную милю. Три водителя знали, что за ними наблюдают в бинокль. Три автомобиля остановились, не доезжая до ворот; шестеро вышли из них и смирно стояли на вечерней жаре. Их должны опознать издали. После этого препятствий не будет. Они знали, что залог их хорошего поведения — их сестры, матери, бабки и двоюродные сестры, до которых легко добраться.

Заработал мотор, завращались шестерни, и ворота открылись. Как только последняя машина

въехала во двор, они закрылись.

Питерсон доставил Ричера к дому Джанет Солтер. По скрипучей заснеженной дорожке он доехал до террасы, и женщина-полицейский из прихожей впустила Ричера в дом. Джанет Солтер была в библиотеке, читала, сидя в своем кресле. Другая полицейская сидела у окна. Обстановка нормальная. Все тихо.

— Байкеры в самом деле уехали?

— Да, — сказал Ричер.

— Так я теперь в безопасности?

— Нет.

17.55. Осталось десять часов.

Джанет Солтер отправилась готовить ужин. Ночные дежурные проснулись и спустились на первый этаж. В доме царило спокойствие. За окнами ничего, кроме снега.

И тут зазвонил телефон.

Ричер как раз находился в прихожей — хозяйка окликнула его и попросила взять трубку. Звонил Питерсон из полиции:

— У меня тут кое-что есть, хочу, чтобы вы посмотрели.

— Я не могу отсюда уйти.

— Я заберу вас и сразу же привезу обратно.

— А если в это время дадут сирену?

— Все равно привезу. Жизнью детей клянусь.

Приехав, Питерсон сказал Джанет Солтер, что заберет Ричера на четверть часа. Пообещал, что никто из охраны не покинет дом, пока не вернется Ричер. Ее это явно обеспокоило, хотя в обещании Питерсона сомневаться не приходилось.

Ричер оделся, сел в машину Питерсона, и через пять минут они уже были в полиции.

Питерсон сел к компьютеру и стал двигать мышью. Посреди экрана появился устойчивый квадрат. Стрелка стояла в его центре.

— Видеонаблюдение, — сказал Питерсон. — Комната свиданий в тюрьме. Запись цифровая. Послали нам электронной почтой. Это байкер и адвокат. Запись сегодняшняя.

Питерсон щелкнул по стрелке. Серый квадрат превратился в зернистую цветную картинку комнаты для свиданий. На стуле сидел человек в сером костюме, лицом почти вплотную к стеклу. По другую сторону сидел человек в тренировочном костюме. У него были длинные черные волосы и борода с проседью.

— Теперь слушайте, — сказал Питерсон.

Адвокат произнес шепотом:

— Знаете, древние греки говорят нам, что шесть часов ожидания решают все наши проблемы.

Питерсон поставил на паузу.

— Древние греки? Например, древнегреческие философы? Платон был древнегреческий философ. Это код.

Ричер кивнул.

— Когда это записано?

— Сегодня в два часа дня. Шесть часов ожидания дают нам восемь. Сейчас шесть. То есть им еще осталось два часа. Две трети времени они истратили.

— Проиграйте еще раз, — глядя на экран, сказал Ричер.

Питерсон включил запись. Скрипучий тихий голос адвоката. «Древние греки говорят нам, что шесть часов ожидания решают все наши проблемы».

— Мне слышится в этом другое. Он не говорит, что в их распоряжении шесть часов и где-то в какой-то неизвестный момент их проблемы могут разрешиться. По-моему, он говорит, что через шесть часов произойдет что-то такое, что позволит их решить.

— Что же может произойти?

— Дадут сирену. Это у них единственный способ добраться до миссис Солтер.