61 час (в сокращении)

Чайлд Ли

— Я ваш противник?

— Я умный человек, — сказал Платон. — Надежнее считать, что для меня каждый человек — противник.

— Холодно, — сказал Ричер.

— Твоей дочери в могиле будет холодней.

Шесть рук на шести автоматах.

Ричер расстегнул парку. Сбросил. Она упала на землю с мягким стуком. «Глоки», «смиты», коробка с патронами, телефон. Тридцать пять градусов ниже нуля. Бумажный свитер. Через секунду он дрожал сильнее, чем они. Платон стоял не двигаясь. Грузовику недолго ехать, подумал Ричер, водитель вернется и расскажет про разбитый «форд». И

недолго до того момента, когда кто-то взглянет на дома и увидит развороченную стену.

Короче говоря, недолго до той минуты, когда кто-то станет задавать неудобные вопросы.

Надо двигаться.

— Пошли, — сказал Ричер.

3.33. Осталось двадцать две минуты.

Они пошли гуськом к каменному зданию. Первым Платон, четыре фута одиннадцать дюймов, за ним Ричер, шесть и пять, за ним пятеро подручных Платона, ростом где-то посередине между этими двумя. Шестой подручный еще ехал в грузовике или рассматривал разбитую машину Холланда.

Платон вставил ключ в стальную дверь каменного здания. Повернул. Замок со щелчком открылся. Платон ждал. Ричер повернул ручку вниз на шестьдесят градусов и немного оттянул дверь. Потом зашел внутрь и вытолкнул ее окончательно.

Платон поднял руку ладонью вверх. Человек позади него залез в его рюкзак и нашел фонарь. Положил его Платону на ладонь. Платон включил фонарь и направил его на Ричера. Стоявший позади вынул фонарь из своего рюкзака и отдал.

Это был «Маглайт» с четырьмя батарейками, надежный и крепкий, как кремень. Ричер включил его. Обвел лучом бетонную камеру. С тех пор как он и двое покойных покинули ее четыре с половиной часа назад, в ней ничто не изменилось.

— После вас, мистер Холланд, — сказал Платон.

Спуск был таким же неудобным, как в первый раз: большие подошвы, узкие ступеньки, гулкий металл. Ричер услышал, как Платон дает указания по-испански: «Когда вернется грузовик, установите оборудование и начинайте заправку. Откройте в самолете остальные три двери и поставьте три лестницы. Сообразите, как работает противообледенитель и за сколько времени до взлета его надо использовать. Поставьте наблюдателя футов за сто с южной стороны. Это — единственное направление, которое нас должно беспокоить. Сменяйтесь каждые двадцать минут. Мне надо, чтобы он смотрел в оба, а не замерз до смерти».

Потом Платон замолчал, и Ричер услышал его шаги над собой. Лучи фонарей направились вниз и обметали лестничный колодец. Ричер не торопился. Теперь он был Холландом не только по имени — он дожидался удобного момента.

А наверху грузовик вернулся с оборудованием. С подъемником для двигателя, с веревкой и мусорными мешками. У подъемника была опора в виде рамы и стрела, как у крана. Его ставят перед машиной и заводят стрелу над мотором. Блоки позволяют одному человеку поднять тяжелый мотор. Трое помощников Платона внесли подъемник в бункер, поставили так, чтобы стрела оказалась над вентиляционной трубой, и пропустили веревки в блоки. Тот, что ездил на грузовике, ничего не сказал о разбитом «форде».

Двести восемьдесят трудных ступенек.

После семидесятой Ричер стал спускаться быстрее. Он сообразил, в чем его шанс. «Установите оборудование и начните заправку», — сказал Платон. Это означало более или менее продолжительную возню перед тем, как один из мексиканцев спустится, чтобы подсоединить шланг насоса к цистерне с топливом. Поэтому надо оказаться на дне как можно раньше. Чтобы подготовиться. Теперь он спешил изо всех сил. Но Платон не отставал ни на шаг, даже нагонял его. Ноги у него были маленькие, и сам он проворен и ловок.

Ричер сбавил скорость. Лучше поберечь силы.

Тот, что летел на месте 4А, и его сосед с места 4В прятались от ветра за грузовиком с насосом. 4А написал русскому: «Полиц. машина сломана. Уехать не на чем».

Русский ответил: «Заплачу вдвое».

«Вдвое» — это было уже богатство немыслимое. Но даже оно бледнело рядом с перспективой жизни без Платона.

4В посмотрел на грузовик с противообледенителем. 4А проследил за его взглядом. Дизельный двигатель, машина громоздкая, небыстрая, заметная — и угнанная. Но — машина. 4В кивнул.

4А написал: «О’кей».

Они подогнали грузовик с насосом как можно ближе к двери каменного здания. Теперь он стоял посередине между цистерной внизу и «боингом». Один взял на плечо наконечник шланга, а другой включил мотор, раскручивающий катушку. Первый занес шланг в здание и стал спускать во вторую вентиляционную шахту — не ту, куда другие вытравливали веревку.

Ричер дошел до низа. Он задержался на последней ступеньке, на девяти дюймах над полом; потолок был на уровне его пояса, верхняя часть тела — все еще в лестничном колодце. Платон подошел и напирал сзади, как в прошлый раз — Холланд.

— Двигайся, — сказал Платон.

Ричер согнулся пополам и с трудом сделал несколько шагов. Потом опустился на колени, сел и стал продвигаться задом наперед. Платон спустился с нижней ступеньки и вошел в камеру. Огляделся, стоя в полный рост, — голова его дюйма на четыре не доставала до потолка.

— Где мои вещи?

Ричер не ответил. Мир его перевернулся. Всю жизнь быть высоким значило быть лучшим, хозяином положения. В драках побеждаешь. С тобой не связываются. Ты царь горы. Но не здесь!

— Где мои вещи? — повторил Платон, взявшись за автомат.

Ричер оторвал одну руку от пола и хотел было показать, но в это время позади раздались два глухих удара и шлепок, потом еще глухой удар. Он повернулся и увидел, что через вентиляцию сброшены три упаковки мусорных мешков и конец веревки.

Платон сказал:

— Нам работу надо сделать. Это не космическая техника. Складываем добро в мешки, привязываем к веревке, они их поднимают.

— Сколько добра? — спросил Ричер.

— Самолет поднимет шестнадцать тонн.