61 час (в сокращении)
Шрифт:
Он вышел на холод и нашел своего напарника. Спросил его:
— Можешь снять часового отсюда?
4В посмотрел на свой автомат. Отличное оружие, но не более точное, чем хороший пистолет. А сам он трясся. Он сказал:
— Нет.
— Тогда подкрадись к нему. Если увидит тебя, скажи, что пришел сменить. И разговаривай с ним. Я уберу остальных, когда они вылезут из самолета. Подожди, пока не услышишь моих выстрелов, и тогда вали его.
4В кивнул и направился к часовому.
Платон
Потом откуда-то сверху донеслось короткое урчание. Раз, другой, третий, четвертый. Может быть, заработал стартер грузовика с насосом. Или противообледенительного. Но если бы Ричеру пришлось предположить худшее, он истолковал бы это как короткие автоматные очереди.
Платон тоже услышал. Луч его фонаря замер. Потом пятно света сдвинулось. Ричер увидел спину Платона. Она была в двадцати футах. Платон светил в коридор, противоположный тому, где лежал Ричер. Ричер приготовился, отвел назад правую руку.
Платон продолжал идти по кругу против часовой стрелки. Он заглядывал в каждый коридор, лицо его было повернуто вправо. Фонарь в левой руке. Это значило, что правая — на автомате. Автомат по-прежнему на ремне через шею. А это значило, что дуло смотрит влево. Неправильно для праворукого, который идет против часовой стрелки. Серьезная ошибка. Руку придется быстро и неудобно повернуть в локте, вдобавок перекрутится ремень.
Ричер улыбнулся. Не так уж умен, оказывается.
Платон приближался. Осталось два коридора. Теперь один.
Завибрировал шланг, отбирающий керосин из цистерны. Ричер услышал шум всасываемого керосина. Насос выбрал воздух из шланга, и в создавшуюся пустоту хлынуло топливо.
Свет фонаря приблизился. Луч пробежал по длинному туннелю и остановился на теле Ричера. Платон был в ярде от него. Ричер выбросил правую руку. Фонарь был полтора фута длиной. Тяжелый сплав. Удобный для хватки корпус. Фонарь угодил Платону в лоб. Хороший удар. Ричер повернулся на бедре и обеими ногами подсек Платона. Платон упал. Ричер перекатился на спину, перекатился на другой бок, навалился на Платона.
Мир встал на место. Теперь горизонтальное сделалось вертикальным, а вертикальное — горизонтальным. И у маленького — никаких преимуществ. На полу всегда побеждает большой.
Ричер несколько раз сильно ударил Платона по лицу. Потом схватился за автомат — одновременно с Платоном. Каждый отчаянно тянул его к себе. Платон был силен для своего роста. Ричер тянул автомат левой рукой, а правой бил Платона по голове.
Платон рычал, кусал его, извивался. Ричер прижал автомат к полу, приподнялся и правой ударил Платона в ребра. Платон закашлялся, на губах у него выступила красная пена, он попытался сесть и лбом ударить Ричера в лицо. Ричер ударом кулака уложил его обратно. Глаза у Платона были открыты.
И вдруг: звук, плеск хлынувшей жидкости. Запах керосина. Удерживая левой рукой автомат, Ричер другой рукой нашел фонарь Платона, придавил ему локтем горло и направил
Платон дергался, брыкался, извивался и все же высвободил шею из-под локтя Ричера.
— Что за черт? Утечка?
— Не утечка, — отозвался Ричер. Он наблюдал за струей. Она не ослабевала. Насос наверху работал на полную мощность. Два шланга в одной трубе. По одному керосин идет наверх, по другому — вниз. Один опорожняет цистерну, другой сливает ее содержимое в подземелье.
— Что это? — сказал Платон.
— Вор вора обул. — Голова у Ричера уже заболела от испарений. — Русский купил кое-кого из твоих ребят.
— Они думают меня утопить?
— Нет. Они тебя не утопят.
Слишком велика была площадь убежища — пять тысяч галлонов разольются слоем дюйма в два.
— Нет, — повторил Ричер. — Они сожгут тебя живьем.
— Как? Спичку бросят с лестницы? Она погаснет по дороге.
Ричер ничего не сказал. Платон вывернулся из-под него, встал на колени. Нос у него был сломан. Изо рта текла кровь. Зубы выбиты. Один глаз заплыл. Он взялся за автомат.
— Не думай даже, — сказал Ричер. — Дульное пламя в этих парах? Хочешь сделать работу за них?
— Как они это сделают?
Ричер не ответил. Платон был прав. Спичка погаснет.
4В завел грузовик с противообледенителем и поехал к правому ближнему углу взлетной полосы. Пока он разворачивался, 4А выпрыгнул из кабины и выдернул из земли файер. Держа его на вытянутой руке, он влез в кабину, и грузовик помчался обратно.
Потоп продолжался. Ричер стоял на коленях, брюки у него промокли. Керосин растекся уже полудюймовым слоем. Дышать было трудно из-за испарений.
— Что будем делать? — спросил Платон.
— Ты можешь быстро бегать по лестнице?
— Быстрее тебя. — Платон встал.
Они стояли лицом к лицу. Ричер — на коленях, Платон — во весь рост.
— Не думаю, — сказал Ричер.
Стоя на коленях, он нанес ему апперкот. Страшный, зверский удар, словно выброс из центра земли. Он сломал Платону челюсть и отбросил голову назад. Платон рухнул с плеском. Ричер не сомневался, что упал он уже мертвым. А керосин все лился.
«Все ведь боятся смерти», — сказала тогда Джанет Солтер. «Смотря какую форму она примет», — ответил он.
Расплескивая керосин, Ричер побежал на четвереньках к лестничному колодцу и там наконец встал на ноги. Он помчался наверх как ошпаренный, через три, через четыре ступени, задыхаясь, наверх, наверх, по кругу, по кругу, из последних сил, скорее на поверхность.
Грузовик с противообледенителем затормозил, развернулся в три приема и сдал назад, к каменному зданию. 4А вылез из кабины с файером в руке. В дверях он остановился, отвел руку назад и швырнул файер. Файер пролетел кувырком и упал в вентиляционную шахту.