7 пар, очаровавших мир
Шрифт:
Они постоянно были вместе, росли и развивались совместно, незаметно возвышаясь над наполненным ложными ориентирами и призрачными представлениями о счастье миром материальных ценностей. Возвышаясь, они ощущали истовую и непреодолимую потребность отдалиться от этого мира. Это можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, им, духовно развитым, вполне хватало друг друга, они без напряжения довольствовались автономным миром семьи. Для своей семьи они создали эффект подводной лодки, часто погружаясь на недостижимую глубину и выныривая на поверхность, в чуждую их духу среду, лишь для пополнения запасов. Во-вторых, они имели общую, возвышенную и благородную цель, чувствуя и развивая в себе уверенность в собственной миссии. И в-третьих, они таким образом выставляли определенный заслон, защиту от проникновения в святую семейную оболочку, оставляя свой мир семьи закрытым для непосвященных местом, садом для двоих. Может быть, поэтому некоторые современники, которым не хватало интеллекта понять представления Рерихов о мире, пытались изобразить их надменными, неприступными и высокомерными. Хотя, конечно же, Рерихи были непростыми. Неизвестно, кто из двоих являлся автором уникальных идей по созданию влиятельных островков из ослепленных благородным учением современников. Возможно, почтенное семейство сознательно лукавило, выдавая себя за пророков и посланников полубогов. Обладая способностями медиума, Елена Рерих не могла
Порой отвлеченный взгляд на жизнь Рерихов наводит на мысль о том, что их общественно-политическая деятельность направлялась не столько на развитие интереса к творческим достижениям, сколько на акцентирование совершенности семейного союза. Вслед за ними, один за другим, возникали и развивались созданные в различных точках планеты очаги культуры и непреодолимого тяготения к прекрасному, совершенному. Но в большей степени это были участки «фронта», призванные напоминать об имени Рериха, площадки-рассадники идей Николая и Елены. Сначала появилось «Общество Агни-йоги» для распространения учения Живой Этики, потом Институт объединенных искусств в Нью-Йорке, затем музей Рериха в США, еще позже – собственный журнал «Урусвати» и одноименный Институт гималайских исследований в Кулу. И в значительной степени, как на уровне идей, так и на уровне их реализации, эти проекты явились воплощением «двойной» мудрости. Крайне важным является один знаменательный и судьбоносный для этой семьи штрих: Рерихи духовно росли вместе, вместе преодолели и земное притяжение мира людей, поднявшись над властью, правительствами, правилами материального бытия. Двигаясь тихой поступью, они неожиданно выросли до исполинов в области утверждения ценностей.
В течение всего шествия по жизни они демонстрировали способность изменяться, духовно расти. Все происходит постепенно, и даже избавление от дурных привычек, свойственных окружающим в период взросления и формирования, случается под влиянием осознанной борьбы с собой. К примеру, отказ Николая Рериха от охоты как способа убийства неспособных защититься животных произошел вследствие глубокой трансформации сознания, сложных мыслительных процессов, в которых неизменно присутствовала незримая тень женщины-путеводительницы, его жены.
Презрев милости власти, уют налаженного быта, прелесть цивилизации, они ринулись выполнять придуманную ими самими таинственную миссию. Они неизменно стремились к ощущению собственной исключительности, неповторимости – только так можно было прикоснуться к вечности. Ведь не случайно еще молодым, гостя в Париже, Рерих написал в своем дневнике: «Лучше пройти каким угодно подземным ущельем и вынырнуть полезным и здоровым источником, нежели литься широким руслом и служить для поливки улиц». И он своей жизнью продемонстрировал, что «служить для поливки улиц» – не его удел. И хотя одни обвиняли Рериха в сотрудничестве с гнусным коммунистическим режимом, другие, такие как Репин, упрекали в недостаточной художественности и несовершенстве его живописи, жизнь этого человека находилась под зашитой двух величайших и прочнейших в мире щитов: любви и созидательного труда, направленного на совершенствование себя и всего сущего. Елена же в этой самозабвенной борьбе оказалась его лучшим приобретением, самым надежным источником пополнения жизненных сил, вечного и неустанного ободрения, направления на путь великой миссии. Они прошли по жизни рука об руку, счастливые, духовные, осознающие собственную ценность для потомков.
Как многие самоотверженные творцы, Рерих изумляет своей работоспособностью. И кажется, что это могучее и непреодолимое желание творить подстегивалось все более ужасающими изменениями мира. Рерихи словно предвидели надвигающиеся катастрофы, ускользая всей семьей с конфликтной плоскости мирского и переходя на все менее достижимую плоскость жизни отшельников, исследующих белые пятна планеты. Нельзя исключать, что хитроумные Николай и Елена поддерживали интерес к себе благодаря осторожно развиваемому мифу о своей духовной связи с гималайскими учителями. Легендарная Шамбала, как исчезающая и снова появляющаяся планета, манила сильных мира сего. Вернее, манила мудрость учителей, благодаря которой наивные разрушители надеялись стать еще более могущественными. Признанные же экстрасенсорные силы и потрясающая, космическая проницательность Елены Рерих сослужили семье добрую службу. Что же касается невротических ощущений Елены и галлюцинаций, о которых упоминают, к примеру, Елена Обоймина и Ольга Татькова в книге «Русские жены», то вряд ли чья-либо будоражащая сознание способность нащупывать нити тонкого мира, скрытого от большинства, может служить точным определением душевного расстройства. И хотя семейный врач четы Рерихов в Индии Яловенко писал, что «она больна нервной болезнью, которая называется эпилептическая аура», уравновешенный и осознанный характер взаимоотношений супругов, напротив, свидетельствует о феноменальном душевном здоровье, сосредоточенности и самодостаточности каждого из них.
Да и вообще гораздо более важными являются другие свидетельства о вере Николая Рериха в сверхъестественные способности своей жены и готовности принимать ее советы как руководство к действию. Сам Рерих, человек с высокими аналитическими способностями, похоже, признавал космические возможности своей спутницы, ее более глубокое и в то же время более объемное видение мироздания. Это придает этой семье некое сходство с альпинистами, которые уверенно прошли по краю опасного обрыва, или с саперами, которые покинули минное поле, оставшись невредимыми. Порой трудно не поддаться впечатлению, что эта одухотворенная женщина сыграла роль мистического ангела и провела свою семью по жизни праведной и безопасной дорогой. Но разве не были эти «высшие знания» результатом длительной и напряженной работы двух объединившихся разумов с развитой способностью ясно видеть суть своего пребывания в этом мире?!
Как в немногих семьях, которые без преувеличения можно называть выдающимися, у Рерихов женское начало играло первостепенную движущую роль. Елена с ее необыкновенной душой в этом союзе действовала как напалм, прожигая насквозь не только всяческую тревогу, но и саму душу мыслителя. Воспламеняющийся грандиозным факелом от ее неистовой внутренней силы, Николай мог отметать все внутренние сомнения, отвергать все свои слабости и смело двигаться навстречу вечности. Она стала предвестником явления миру нового Гуру, он же крепко держал в руке ее горячую руку, ведя за собой по пути, указанному ею и выверенному вместе. «Держательница мира» – так назвал живописец полотно, посвященное своей жене, подчеркивая одновременно и ее личную заслугу в самореализации их обоих, и ключевую роль женщины в семье, в общности людей, в мире в целом. В его понимании, признании и уважении великой роли женщины заложен один из самых важных принципов успешной семейной архитектуры, предвестник духовного единства и осознанного духовного развития. В конце концов, вопрос успешности семьи – это вопрос отношений между ее членами, а еще – неодолимая вера в своего спутника. Рерих черпал духовные силы в своей жене, когда приходили минуты отчаяния и бессилия, и ничуть не стеснялся этого. «Без Тебя не сдвинуть этих громад, висящих надо мною. Помнишь ли, в сказке… требовалась молитва чистой девушки, чтобы спасти кого-то откуда-то. Чистая женщина невидимой рукой ведет мужчину далеко», – писал он жене. И она всегда находила силы для ободрения и поддержки. Мужчина сам поднял значение женщины – в союзе двоих, в обществе, в миропонимании. Это открыло ей путь для благородной и величественной миссии, заключающейся в утверждении новой роли женщины. «Все переживаемые и грядущие бедствия и космические катаклизмы в значительной степени являются следствием порабощения и унижения женщины. Грядущая эпоха будет эпохой не только Великого Сотрудничества, но и эпохой женщины», – писала Елена Рерих, и это она оставила в наследство будущим поколениям. Вся ее жизнь оказалась «эпохой женщины», созидающей, почитаемой и любимой, поэтому она хорошо осознала свою миссию.
Никто так хорошо, как эта спокойная женщина с пышными волосами и глубокими, как звезды, глазами, не знал, чего на самом деле жаждет такой многогранный исследователь, каким был Николай Рерих. Она сдерживала его, не давала рассредоточиться, словно связывая в единый пучок все усилия, осторожно, но настойчиво, не позволяя распьшять силы по сторонам. Она осознавала, что, как всякий творец, ее муж желает распространять свое влияние как можно шире, как всякий мужчина-завоеватель, он стремится обладать всем миром. Но именно женская мудрость Елены помогла выработать такую форму общения с миром, которая позволяла минимально ощущать давление цивилизации и максимально воздействовать своей теорией на это пространство, превратив жизнь в миссию. Ведь эта крепкая семья не довольствовалась тихой жизнью в удаленном гнезде на краю мира: очень многие действия Рерихов выдают их желание сохранить информацию о себе, торпедировать все мировое общественное сознание кумулятивной струей своих оригинальных, пусть часто и утопических идей. Музей Рериха в США, открытый при жизни живописца, многочисленные общества Рериха и Институт Урусвати в Индии, уже упоминавшийся Пакт мира, пусть и банальный, но величественный в своей недостижимой простоте, гималайские экспедиции с их сомнительным успехом и сонм полотен с их пусть противоречивой художественностью, но неоспоримой философией, наконец, мифическое и таинственное «общение» с Махатмами, незримыми учителями из тонкого, непостижимого мира – все это ставит семью Рерихов в один ряд с уже упоминавшейся Еленой Блаватской, отдаляет семью от мирского и понятного всем, дарит исключительность и неповторимость. Каждое их действие, будь оно вырвано из контекста, казалось бы актом неудавшейся рекламы. Сложенные же в единую цепь, их поступки, подтвержденные невероятной работоспособностью Николая Рериха – живописца и литератора, ученого и философа – создают совершенно новую, доселе невиданную формулу взаимоотношений с миром. И кажется, победа Рерихов (а она бесспорна в силу приятия его идей и чувственно-эмоционального восприятия энергетики его полотен) стала возможной благодаря виртуозно созданной ипостаси семьи как философской команды нового толка, как обособленной и абстрагированной от всего остального мира, мало понятной большинству обывателей цитадели мудрости. Рерихи представили миру иное воплощение союза мужчины и женщины, и во многом благодаря этому их остальные идеи оказались воспринятыми с трепетным восторгом, их повторяют шепотом, как молитвы. Потому что до них миру еще не являлась такая семья, которая бы посвятила жизнь двойной мудрости: фокусированию интереса к новым истинам и открытию нового формата брачного союза, в котором муж и жена являются и достойными партнерами, и носителями сакральной тайны – искусства преодоления земного притяжения. И право, неизвестно, какая их миссия – поддержание пламени искусства или возвеличивание любви и семьи – является более весомой. Если исполинскими творческими порывами мир удивляли многие, то созданием идеальной семьи с гармонией микромира внутри – только единицы.
Что ж, у этой семьи в руках оказались все нити творческого и человеческого счастья. Старательно лепя в коллективном воображении фигуры Счастья, Света и Красоты, Рерихи сумели одарить себя главными плодами любви – прекрасными детьми. Сами представлявшие яркую и даровитую русскую интеллигенцию – ту, у которой манеры и ощущения как бы подтверждены генетически, – Рерихи и детей смогли увлечь этой незримой и обволакивающей силой высших знаний, умиротворения и стремления к гармонии во всем. Действительно, Николай и Елена могли бы гордиться потомством, взращенным в походах и вечных скитаниях по миру, воспитанным в духе почитания высших духовных ценностей и, тем не менее, не лишенным самостоятельности. Последнее оказалось предвестником сыновней ответственности за каждый предпринятый шаг и сознательных ставок на деятельное творчество. Оба сына Рерихов получили блестящее образование, продемонстрировав стремление к обширным знаниям. Конечно, они с молоком матери впитали страсть к самовыражению, а их уверенность в себе во многом была обусловлена атмосферой взросления в такой исключительной семье, когда дети до окончания формирования основных черт характера не сталкиваются с разрушающими духовный фундамент раздражителями. Защитная оболочка, созданная Еленой Рерих для семьи, полностью распространялась и на детей. Она часто находилась с мальчиками за пределами суетного мира, а бесконечные поездки за границу сделали из детей настоящих граждан мира. Вот лишь один из наглядных примеров, приводимых исследовательницей творчества Рерихов Еленой Поляковой: «В 1906 году Николай Константинович ездит по Италии, Елена Ивановна с мальчиками в Швейцарии; старшему сыну четыре года, младшему – около трех. Юрик бойко говорит по-французски, жаль, что нет француженки… Светка [Святослав] тоже выказывает большую способность к французскому языку…» В четырехлетнем возрасте младший сын уже пишет отцу: «Я не писал тебе потому, что я учусь полчаса по-немецки и час по-русски». Образование для русской аристократии было органичным продолжением воспитания, потому дети воспринимали учебу как неотъемлемую часть жизни, как умывание или обед. А проникновенная Елена с жаром приняла роль доброй и блистательной феи, сглаживающей трудности детей и деликатно стимулирующей мужа к новым исканиям.
Дети стали еще одним убедительным доказательством силы любви и правильности избранного пути. И дело тут вовсе не в безупречном образовании, которое родители обеспечили сыновьям. Получив исключительные знания языков все в той же гимназии Карла Мая, Юрий закончил индо-иранское отделение Школы восточных языков Лондонского университета (степень магистра индийской филологии он получил в знаменитой французской Сорбонне), а Святослав после архитектурных курсов Гарварда и Колумбийского университета продолжил путь отца в живописи. Их, как сосуды, доверху насытили идеями величиной с восьмитысячники Крыши мира, доверив целые направления и возможность продолжать дело родителей. Как часто бывает в таких случаях, они выросли только до старательных копий родителей, но гордо пронесли знамя семьи, не опустив головы и не уменьшив авторитет пленительного звучания этого повсеместно известного и в наши дни имени.