7 тайн Древней Руси. Детектив Временных лет
Шрифт:
Касается этот договор и ситуаций, связанных с гибелью кораблей:…
«Аще обрящуть Русь кубару [33] Гречьскую, ввержену на коем любо месте, да не преобидят ея, аще ли от нея возьмет кто что, или человека поработить или убьеть, да будет повинен закону Руску и Гречьску».
По новому договору русы не имели права сами наказывать греков-преступников:…
«Ци аще ключится проказа некака от грек, сущих по властью цесарьства нашего, да не имать власти казнити я, но повелением цесарьства нашего да прииметь, яко же будет сотворил».
Вообще в тексте договора Игоря мы часто встречаемся с формулой «да не имеет власти Русь»:…
«Аще обрящуть в устьи Днепра Русь Корсуняны, рыбы ловяща, да не творят им зла никакого же. И да не имеють власти Русь зимовати в устьи Днепра, Белобережии, ни у святого Елеуферья, но егда придеть осень, да идут в домы своя, в Русь».
«Корсуняны» – это херсониты, жители Херсонеса, византийской фемы в Крыму. Херсонес был в то время едва ли не главной житницей империи – оттуда поставлялся в Константинополь хлеб. Другим важным промыслом херсонитов была рыбная ловля, которой занимались специальные сообщества рыбаков. Русы по новому договору должны были уважать права греческих рыболовов в Днепровском лимане, сами же лишались права зимовать на уже известном нам по сочинению Константина Багрянородного острове Святого Эферия. Эта мера была призвана затруднить дружинам русов походы к берегам Византии.
Специальная статья обязывала русов оказывать военную помощь византийцам во внешних войнах империи:…
«Аще ли хотети начнеть наше цесарьство от Вас вои на противящаяся нам, да пишють к великому князю вашему, и послет к нам, елико же хочем, и оттоле уведят ины страны, каку любовь имеють Грьци с Русью…»
В конце текста этого договора содержится пространное и очень важное описание процедуры клятвы русов. Теперь, в отличие от времен Олега, русы уже не едины в своем язычестве – среди них много христиан, которые приносят клятву в соборной церкви Святого Ильи. Язычники клянутся по старому обычаю – они кладут на землю щиты, обнаженные мечи и прочее оружие, в случае преступления клятвы их ждет наказание от Перуна – бога-покровителя дружинников, повелителя грома и молнии. Это первый случай, когда мы встречаемся со славянским богом на страницах летописи.
Затем русский экземпляр договора был доставлен в Киев, где его утвердил Игорь, там же, в Киеве, давал клятву сам Игорь и его мужи – на холме, где стоял идол Перуна. А вот с местом, где клялись христиане, возникла некоторая неясность – летописец вновь упоминает церковь Святого Ильи, но на сей раз уже в Киеве, он точно указывает ее местоположение – «яже есть над Ручаем, конец Пасынчей беседы». «Се бо бе сборная церкви, – замечает далее составитель Начальной летописи, – мнози бо беша Варязи хрестьяни». Итак, во времена Игоря христианство уже пустило в русской дружинно-торговой прослойке довольно глубокие корни…
Так окончилась война Игоря против византийцев – большими потерями и не слишком-то выгодным договором. И князь решил поправить материальное благополучие путем грабежа подвластных соседей.
Обратимся к нашей «священной книге» – «Повести временных лет». В том же 945 г. дружинники Игоря заявили своему князю:
«Отроци Свенелжи изоделися суть оружием и порты, а мы нази, поиди, княже, с нами в дань, да и ты добудеши, и мы!»
Из этой маленькой летописной строчки можно узнать очень многое.
Во-первых, мы можем сделать вывод о том, что некий Свенельд имел собственную дружину и осуществлял независимые от князя Игоря военные предприятия. В данном случае предприятие Свенельда было успешным – его дружинники обогатились, получили оружие и «порты». Слово «порты» употреблено в этой заметке не в его позднем значении – разновидность штанов, здесь имеется в виду одежда в целом.
Во-вторых, мы имеем яркую иллюстрацию древних представлений о качествах военного вождя. Он должен быть щедрым по отношению к своим дружинникам. Щедрость – обязательная добродетель конунга в исландских сагах и скандинавском эпосе.
В-третьих, мы видим отношения князя и дружины, видим, насколько благосостояние дружинников зависит от князя, который непосредственно распределяет между своими воинами материальные блага. И мы также видим положение князя среди дружинников – они могут давать князю советы, от них может исходить инициатива похода. И князь Игорьв данном случае инициативу своих дружинников поддержал.
Правда, дружинники лишь высказали вслух то, о чем сам князь уже перед тем размышлял. Еще в предыдущей летописной статье он «нача мыслити на Деревляны, хотя примыслити большюю дань».
Прежде чем говорить о походе Игоря за «большей данью», посмотрим, кто же такой Свенельд и где этот замечательный летописный герой раздобыл богатство для себя и своих дружинников.
Свенельд на страницах «Повести временных лет» появляется только в рассказе 945 г. (и то не он сам, а «отроки Свенельда»). Этот персонаж выскакивает как чертик из табакерки – кто такой? Если у него есть своя дружина, значит, он знатный человек, но почему мы ничего не слышали о нем раньше? Ответы на все эти вопросы дает нам Начальный свод, отразившийся в Новгородской Первой летописи.
В погодной статье 939 г. в этой летописи есть такие строки:…
«Игорь же седяше в Киеве княжа, и воюя на Древляны (на древлян. –М.С.)и на Углече (на уличей. –М.С.).И бе у него воевода, именемь Свенделд, и примучи Углече, возложи на ня дань и вдасть Свеньделду. И не вдадяшется един град, именем Пересечен, и седе около его три летаи едва взя. И беша седяще Углице по Днепру вниз, и посем приидоша межи Буг и Днестр, и седоша тамо. И дасть же дань деревьскую Свенделду, и имаша по чернее куне от дыма. И реша дружина Игореве: «Се дал единому мужеви много».
Итак, Свенельд – это воевода киевского князя. Воевода – это высшая военная должность, военный советник, военачальник, одним словом, второе лицо после князя по военной части. И за некие заслуги Игорь сделал Свенельду щедрое пожалование – он «вдал» ему дань с уличей, а затем и с древлян. И уже тогда дружина Игоря возмутилась и испытала зависть.
Что такое «вдал дань»? Отдал вообще всю дань? Просто поручил собирать дань для себя? Отдал землю древлян и уличей Свенельду как феодальный лен? Летописный рассказ прямого ответа не дает, но очевидно, что это пожалование было очень серьезным и давало владельцу дани большие возможности для личного обогащения, что и вызвало возмущение дружинников Игоря.