90 миль до рая
Шрифт:
– Но, ваша честь, это податель иска и основной свидетель, и его только что похитили, мы уже были на Капитолийском холме, и тут этот бронированный монстр… – сбивчиво тараторил адвокат.
– И вы хотите, чтобы я в это поверил, – улыбнулся судья. – Вы его полноправный представитель. Адвокаты ответчика предупредили меня о возможности подобных инсинуаций с вашей стороны, мистер Крэйг. У них на сей счет свои аргументы. Адвокат Педроза утверждает, что имеется запись видеообращения Хуана Мигеля Гонсалеса к американскому народу с просьбой о предоставлении ему политического убежища. Как вам такой поворот событий?
– Это сказки, ваша честь, этого не может быть! – закричал Крэйг.
– Мы легко сможем в этом убедиться, как только откроем слушания, – спрятав саркастическую улыбку, изрек судья ледяным тоном. – Ежегодно сюда поступает семь тысяч апелляций. Верховный суд рассматривает лишь сто из них. Вам повезло – ваше дело будет рассмотрено сегодня…
Мантия чиркнула по воздуху, унося судью к залу заседаний.
За сорок пять минут до открытия слушаний на Ист-Капитол-стрит, когда агент Хорхе рвал на себе волосы, а Грэг Крэйг приговаривал «Все пропало», «Форд» Ф-серии сбавил скорость. Перед узником раскрыли ноутбук, чтобы продемонстрировать видеозапись в режиме «онлайн». Картина на дисплее, представшая перед глазами Хуана Мигеля, была призвана доказать, что люди, пленившие его, не остановятся ни перед чем. Они спешили.
…На крыльце дома в Маленькой Гаване, силуэт которого благодаря экстренным выпускам новостей угадывался теперь любым мало-мальски политизированным американцем, стоял приземистый тип с прищуренным взором и фигурой тролля. Бейсболка на его голове казалась безразмерной каской. Обе его руки были заняты. В одной он держал перевязанный розовой лентой торт, в другой – пушистую дымчатую кошку с плоской мордой, как у расплющенного поездом пенни.
На самом деле в картонной коробке для кондитерских яств вместо торта уместилось шесть аппетитных шарлоток с ягодками на кремовых верхушках, а вот самка кошки действительно являлась персом с безупречным экстерьером. Она совсем не мяукала. Да и ластиться к волочащему ее троллю она не собиралась, ведь он просрочил время ее обеда. У старой хозяйки, что была слегка «с приветом», но чтила ее родословную и имела в доме высокооплачиваемого дворецкого, это считалось плохим тоном, если не безобразием. Хотя стоило самке разродиться котятами, как внимание к ее «аристократической» персоне на время ослабло. Этот период не стал бы продолжительным. Но отсутствие терпения, свойственное породистым кошкам в той же степени, что и большинству людей, толкнуло ее на лужайку, затем за огороженную территорию и в завершение прогулки – в лапы алчных подростков, задумавших выручить от продажи мохнатого чуда стоимостью в восемь сотен хотя бы тридцатку, на худой конец, двадцатку.
Так персидская самка оказалась сперва в ящике из-под телевизора, продырявленном заботливыми мальчишками для вентиляции, а потом в руках неуклюжего тролля, которому было до лампочки все, что касалось графика кормления домашних животных. В этом кошка могла убедиться за тот единственный день, что провела у этой деревенщины. Она бы возмутилась, узнав, что приобрели ее за какую-то паршивую десятку. Еще и мятую. Больше стоил набор шарлоток, что держал ее новый владелец в другой руке.
Наконец этот упырь опомнился и решил ее покормить. Что это? Он совсем спятил! Она не ест сладкого. Не будь она так голодна, она бы не притронулась к этой спиралевидной горке из нежного крема, облитой карамелью и увенчанной красной вишенкой. Ну, разве что так, попробовать на вкус. Лизнуть для приличия…
Роль, которую отвел животине низкорослый тип в бейсболке, была эпизодической и очень краткосрочной. На пропитку пирожных ушла целая унция курарина. Яд подействовал мгновенно. Парализованная мускульная система самки превратила ее в скорченное существо, ощетинившееся от ужаса и боли. Через секунду она замертво упала со свешенным языком, так и не выпрямившись. Сгорбленную тушку «разносчик лакомств» теперь держал за вздыбленный хвост, с ухмылкой раскачивая перед видеокамерой. Убедившись, что оператор запечатлел кошачью смерть в полном объеме, живодер бросил тушку в кусты и постучался в дверь.
– Я Гуидо Присто из Службы семьи, – представился визитер с коробкой в руках. – Вы должны меня помнить, мы уже приходили к вам с инспекцией для осмотра условий содержания ребенка.
– Да, конечно, – узнал Делфин и открыл дверь. – Вы не выявили никаких небрежностей, дав отличное заключение. Оно очень помогло нам в окружном суде. Адвокат сообщил, что вы будете сегодня. Только не сказал, зачем.
– Трудный денек, – тяжело вздохнул Гуидо и, не удосужившись снять ни обувь, ни бейсболку, прошел в комнату. – О, что я вижу! Элиансито ждет репортаж из Верховного суда в прямом эфире.
– Сейчас покажут моего папу! – гордо ответил Элиан.
– Папа наверняка тоже тебя увидит, – сострил Гуидо. – Я специально для этого привел оператора с камерой. Помаши папе ручкой.
– Привет, папа! – подмигнул в камеру мальчик и тут же отвернулся, продолжая глазеть на экран телевизора.
– Здесь сладости для Элиана, – Гуидо поставил коробку на стол. – С ними будет намного приятнее воспринимать информацию. Адвокаты предупредили вас, репортажи каких каналов следует смотреть?
– Да, мистер Педроза и мистер Эйг оставили список, – доложил Делфин. – Не стоило им беспокоиться, мы бы и сами сориентировались. Ласаро силен в политике. Он с Марисльезис сейчас в Вашингтоне. Ну, вы знаете. Ничего, я справляюсь. Вокруг дома дежурят добровольные патрульные из активистов общины. У Кастро ничего не выйдет, если он попытается наслать на нас своих коммандос.
– Замечательно, – потер руки Гуидо. – Цель нашего сегодняшнего визита также согласована с вашими защитниками и доброжелателями. Мы преследуем лишь одну цель – показать всему миру, что мальчик и в этот знаменательный день пребывает в полной безопасности и условия его жизни все так же отвечают самым притязательным требованиям.
– Понятно, – утвердительно кивнул Делфин и, бросив взгляд на экран, произнес: – До начала ровно полчаса. Устроим чаепитие?
– Если вас не затруднит, – согласился Гуидо. – Уж больно аппетитно выглядят эти кондитерские изыски.
– Чай с корицей или с бергамотом? Или предпочитаете кофе?
– Кофе слишком банально для выходца из Латинской Америки, чай с бергамотом, пор фавор.
– Ноу проблем, амиго, – отправился на кухню Делфин.
Элиансито заинтересованно посмотрел на свежие шарлотки и, облизнувшись, задал дяде в надвинутой на лоб бейсболке вопрос:
– Это мне?
– Тебе, но только если папа разрешит, – ответил дядя.
– Как же мне его спросить, ведь он сейчас далеко?
– Расстояние прекратило быть преградой с изобретением интернет-модемов. Хотя для кубинца это в диковинку. Спроси его в камеру.
– Папа! Можно мне съесть это пирожное? – играючи включился в воображаемый диалог с отцом маленький Элиан.
Хуан Мигель, с ужасом наблюдающий за разворачивающимся в Майами действом, захрипел от негодования:
– Нет!!! Что вы хотите от меня?
– Это правильный вопрос, – самодовольно произнес командир боевиков. – Ты должен прочитать вот это.
Освальдо Того протянул несчастному листик с убористым печатным текстом.
– Камера встроенная, она над дисплеем. Читай с выражением, – посоветовал Того. – Если почувствуем фальшь, твоего сынишку угостят шарлоткой. Ты сам понимаешь, чем ему это грозит…