А что мы будем делать потом?
Шрифт:
— Попробуйте ему это сказать. Я туда второй раз не пойду, хоть убейте. Я отнесла ему завтрак, так он в благодарность запустил в меня подшивкой журналов.
Кэрол вздохнула. Сняв плащ, она аккуратно повесила его на плечики в шкафу.
Парой привычных движений она привела в порядок свои светлые прямые волосы, хотя они вовсе не нуждались в этом — прическа и так была почти идеальной. Свои прекрасные волосы Кэрол стягивала в простенький конский хвост — модная стрижка стоит дорого, а денег у девушки
Она прошла на кухню к Стелле Вандемус и взяла поднос с завтраком, который домоправительница снова собрала после своего панического бегства из спальни. На подносе красовались: сыр, тосты, мармелад трех сортов, вареное ровно четыре минуты яйцо, чай, сливки, апельсиновый сок, масло и нью-йоркские газеты — короче говоря все, что нужно современному человеку для полноценного завтрака…
Однако Клод Бэрримор — простите, тот самый Клод Бэрримор — принадлежал к тем людям, которым по утрам не нужно вообще ничего, кроме покоя и доброго сна.
Пройдя по коридору, она остановилась около двери и на всякий случай вежливо постучала. Ответа не последовало. Поняв, что ждать ей придется долго, Кэрол открыла дверь и вошла в спальню. В комнате царил почти непроницаемый мрак.
Это совсем не удивило и не обескуражило девушку. Прежде чем наняться на службу, она досконально изучила привычки, сильные и слабые стороны Клода Бэрримора, так что ее трудно было сбить с толку подобными пустяками. Все ясно — после вчерашнего банкета достославного Клода раздражали яркий свет и малейший шорох.
Кэрол поставила поднос с завтраком на маленький сервировочный столик и подкатила его к кровати. Колесики вращались почти бесшумно, но по тяжелому сопению, которое послышалось в темноте, стало ясно, что они все же издавали достаточно громкие звуки. Клод Бэрримор окончательно пробудился и слышал теперь каждый скрип.
— Что это вы там собираетесь делать? — грубо спросил он, заметив, что Кэрол направилась к шторам с явным намерением их открыть.
— Хочу впустить в вашу спальню свет, воздух и солнце, — весело оповестила хозяина Кэрол и не думая понижать голос.
Клод начал раздраженно бурчать:
— Не нужен мне никакой воздух и солнце тоже ни к чему. Я хочу спать. Убирайтесь отсюда, да поживее, не то я вас просто поколочу!
— Это я знаю, мистер Бэрримор. Это вы уже говорили бедной миссис Вандемус, — беззаботно промолвила Кэрол, раздвигая шторы.
Яркий и теплый свет позднего октябрьского утра тотчас залил спальню. Когда же девушка открыла форточку, в комнату ворвались трели птиц.
Клод Бэрримор зарылся головой под подушку.
— Вы что, с ума сошли? Вы же знаете, что я этого не переношу. Утром я хочу побыть один и требую, чтобы меня будили постепенно.
— Сегодня у вас нет на это времени, —
— Портной? Это еще зачем?
— Вы что, забыли, что заказали новый смокинг? Портной снимет мерку и тотчас же уйдет.
— Очень на это надеюсь, — проворчал Клод без всякой радости, разбивая вареное яйцо.
Глядя сейчас на Бэрримора, трудно было представить, что вчера на торжествах по поводу блистательной премьеры он предстал перед публикой очаровательным кумиром, пользующимся, кроме всего прочего, бешеным успехом у женщин. Куда только подевался весь его шарм?
Клод слыл неотразимым сердцеедом. Жаль только, Кэрол не приходилось наблюдать его в этом качестве.
Она за все время работы видела его только по утрам, «после того». Эти утренние пробуждения являли собой, по меньшей мере, грустное зрелище: Бэрримор ненавидел не только солнечный свет и громкие звуки — он ненавидел всех, кто в это время попадался ему под руку.
Утро начиналось обычно встречей с бессловесной миссис Стеллой Вандемус и заканчивалось посещением массажиста, до смерти напуганного мрачным настроением Клода Бэрримора.
Мало всех этих неприятностей — так сегодня еще пожалует портной!
На тумбочке зазвонил телефон, и Кэрол взяла трубку.
— Квартира Бэрримора!
Она нисколько не удивилась, услышав в трубке женский голос.
— Это мисс Пичем, — сказала она, обращаясь к Клоду.
Тот равнодушно пожал плечами.
— Пичем? Кто это такая? Я ее не знаю.
Кэрол возмутилась до глубины души.
— Нет, вы отлично знаете мисс Пичем! Это же Кэтрин Пичем — сопрано из «Метрополитен-опера».
— Ах, она! Чего она хочет?
— Она говорит, что ей надо непременно с вами поговорить, — смело ответила Кэрол.
Клод сделал неопределенное движение рукой.
— Только не сейчас! Скажите, что меня нет. Я умер, умер как раз в тот момент, когда затрезвонил этот проклятый телефон.
Кэрол только покачала головой и поднесла трубку ко рту.
— Вы слушаете, мисс Пичем? Мистер Бэрримор сейчас занят с массажистом. Он позвонит вам позже, всего хорошего.
Клод, услышав эти слова, гневно сверкнул глазами.
— Кто сказал, что я собираюсь ей звонить? Я даже не помышлял об этом. Я эту даму просто не перевариваю.
— А на прошлой неделе вы собирались на ней жениться, — напомнила Кэрол патрону. Достав из шкафа домашний халат, она повесила его на спинку стула. — Но, как я понимаю, мисс Пичем не захотела выходить за вас замуж.