А может?..
Шрифт:
— Пароль верный, — улыбнулся брюнет.
— Ты сделал этот день просто волшебным, — с нескрываемым восторгом сказала Нина. — Спасибо тебе за то, что позволил почувствовать себя настоящей королевой.
Йен снова улыбнулся и опустил глаза. В своих эмоциях он старался быть сдержанным, но Нина видела: он был доволен собой и был рад тому, что всё задуманное удалось.
— Только… Каков же повод? — осторожно спросила Нина.
— Достаточно веский, — нервно сглотнув, ответил Йен. — Сначала я планировал устроить тебе этот вечер в конце нашей поездки в Париж, но понял, что хочу, чтобы эту неделю мы провели здесь в новом
Сомерхолдер сделал небольшую паузу, но затем продолжил.
— Сейчас я нахожусь на пороге нового витка в моей жизни. И мне захотелось, чтобы именно сегодня ты вспомнила моменты, которые мы делили только на двоих и которые принесли нам столько счастья.
Добрев внимательно смотрела на своего мужчину, который, было видно, очень сильно переживал, говорил медленно, боясь подобрать не те слова. Но вместе с этим, чем больше Сомерхолдер говорил, тем увереннее звучал его голос.
— Я достаточно долго шёл к этому, но теперь каждый новый день убеждает меня в правильности моего решения. Я знаю, что бываю несносным, совершаю ошибки и порой веду себя, как полный кретин. Но именно ты позволяешь мне понять, что именно так дорого и важно для меня в жизни, не потерять в этой бесконечной суете и погоне за материальным тот ориентир, который, несмотря ни на что, ведёт меня к моей мечте. Жизнь — сложная штука, но я давно понял, что идти по ней с человеком, которого безумно любишь, намного легче. Если ты чувствуешь, что рядом со мной тебе спокойно и надёжно, если ты веришь мне, я буду рад взять тебя за руку и больше никогда её не отпускать, чтобы все дороги, которые нам уготовила судьба, мы могли пройти вместе. Для тебя я бы постарался стать лучшим мужем, а для наших детей — самым заботливым отцом…
Йен достал из кармана красную бархатную коробочку, открыл её перед Ниной и встал на одно колено.
– …Если ты согласна стать моей женой, Николина Константинова Добрева.
Нина закрыла ладонями рот, и в этот момент ей показалось, будто бы в душе произошёл маленький взрыв: кровь ударила в виски, руки похолодели, а сердце начало заходиться в бешеном ритме. Она была готова довериться человеку, в чьих бездонных голубых глазах так безнадёжно тонула, и принять его предложение, чтобы и самой стать для него опорой и поддержкой во всём. Может быть, ещё некоторое время назад Нина начала бы колебаться, растерялась бы, испугалась. Но сейчас она была уверена в своём желании, как никогда — ровно так же, как и в мужчине, с которым она уже столько лет была вместе.
— Господи, Йен… — проговорила Добрев. — Господи, да! Да, Йен Джозеф Сомерхолдер, я стану твоей женой!
Глаза Йена просияли, и он широко улыбнулся, в следующее же мгновение надев на безымянный палец девушки заветное кольцо.
— В таком случае, держитесь крепче, мисс Добрев, — с хитрой улыбкой произнёс он и поднялся, притягивая к себе Нину. — Всё только начинается.
Историю, рассказанную Ниной, Кэндис, Торри и Кэт слушали с замиранием сердца и не отводя от болгарки взгляд.
— Господи, да Сомерхолдеру нужно писать приключенческие романы! — воскликнула Аккола, когда Нина закончила рассказ. — Нет, серьёзно… Я даже не думала, что у него такая богатая фантазия!
— Вот не зря он мечтает написать сценарий к фильму, — поддержала Кэт.
— Сейчас слушаю тебя, Нин, и хочу пережить свою помолвку заново, — улыбнувшись, призналась
— Ребята, какие вы всё-таки молодцы, — с теплотой сказала Грэхем. — Трудно сейчас встретить такое трепетное отношение друг к другу… Не растеряйте это.
— Спасибо, — улыбнулась Нина. — Если честно, раньше я никогда не представляла себя в статусе невесты, не думала о свадьбе, а теперь мне, наоборот, хочется поскорее окунуться с головой в подготовку.
В этот момент официант принёс за столик девушкам, как они и заказывали, четыре бокала итальянского красного вина.
— И стать женой любимого человека, — очень точно закончила Кэндис.
— Да. — выдохнула Добрев.
— Давайте выпьем за Нину и Йена, — предложила Торри. — Ребята, будьте счастливы. Вы заслуживаете друг друга, — сказала девушка, обратившись к Нине, и в следующее мгновение за столом послышался звон бокалов.
Flashforward
2017 год
В полутёмную гостиную зашёл Йен. Нина сидела на диване, обняв колени, и, не моргая, тяжело дыша, смотрела на танцевавшие в камине языки пламени.
Йен с полминуты стоял сзади Нины, то ли боясь двинуться дальше, то ли надеясь, что она сама обратит на него внимание: в помещении было тихо, и не услышать, как он вошёл, она не могла. Наконец, Сомерхолдер сделал несколько шагов вперёд, обойдя диван и присев рядом с девушкой.
— Нина, уже поздно, — шепнул он. — Тебе нужно поспать.
— Я не хочу спать, — ответила Добрев, даже не повернувшись.
Йен понял, что вновь столкнулся со стеной, которую выстроила вокруг себя болгарка, пытаясь закрыться ото всех. Впускать в свой мир его она не хотела, и от этого ему становилось больно.
— Может быть, тебе сделать чаю? — несмело спросил Сомерхолдер. — Английский, чёрный, как ты любишь.
— Не нужно. Йен, пожалуйста, оставь меня, — попросила Нина, впервые к нему повернувшись.
Мужчина посмотрел ей в глаза: в них уже не было слёз, но осталось дикое исступление, отчаяние и ненависть.
— Нина, я всего лишь хочу помочь, — едва слышно произнёс он дрожащим голосом.
— Неужели ты не понимаешь, что ты не в силах это сделать и что-то исправить? — спросила Добрев.
Сомерхолдер сидел рядом с девушкой, не шелохнувшись, и чувствовал себя совершенно растерянным, опустошенным и каким-то беззащитным, неспособным противостоять обстоятельствам и что-либо возразить.
— Уходи. — в голосе Нины было слышно железо.
Йен тихо вздохнул и встал с дивана, понимая, что пытаться в чём-то её убедить бессмысленно.
— Я буду спать на первом этаже. Зови, если понадоблюсь, — напоследок сказал он, но девушка не отреагировала.
Сомерхолдер вышел из гостиной и почувствовал, как у него начинает болеть сердце. Ему казалось, что ещё чуть-чуть — и он сойдёт с ума в бесконечной смене этих беспощадных дней, течение которых теперь приобрело для него совершенно иное значение. Хотелось уснуть, забыться, уйти от этого всего. Йен ощущал себя загнанным зверем в клетке, из которой не было выхода. Он терпел и пытался убедить прежде всего самого себя в том, что совсем скоро всё наладится, но с каждым днём всё отчётливее осознавал, что эти слова не имеют под собой никакого основания: их с Ниной мир рушился, и это не красивая метафора. Это — реальность, которая делала им обоим невероятно больно.