А в остальном, прекрасная маркиза… (сборник)
Шрифт:
– Нет! – решительно поднялся Станислав Геннадьевич. – Мы еще ликбез по детской физике на голодный желудок будем проводить! Все – на кухню, питаться. За ужином я вам объясню про электричество. Никита, не забудь взять ключи. Опять поднимешь бабушку в три ночи. Чем так вкусно пахло? Анна Прокопьевна, мои любимые котлеты? Наверно, остыли.
Бабушкину ортодоксальность все считали незыблемой. В том смысле, что бабушка никогда не изменит своим принципам. Однако – случилось. Никита называл это переходом от социализма к капитализму.
Бабушка теперь стала кем-то вроде бухгалтера в товарно-денежных отношениях внука и внучки. Никита отдавал деньги бабушке, она расплачивалась с Любой за проделанную работу. Доход внучки не уменьшился, даже в выигрыше оказывалась. Потому что, когда болела или готовилась к школьным контрольным, не могла «выйти на работу», требовала зарплату. Ведь больничные и командировки должны оплачиваться.
Лиля радовалась тому, что у мамы нашлось занятие, которое увлекло и точно новых сил добавило.
Станислав говорил:
– Вот и без кошки обошлись.
Они раньше подумывали, не взять ли котенка, чтобы у бабушки, чьи внуки подросли, развлечение появилось.
Анна Прокопьевна, встречаясь со своими друзьями и подругами, высказывала мысли, отдающие диссидентством. Мол, развитие остановить нельзя. А развитие – это не только движение вперед, но и признание прежних ошибок и заблуждений. Мы, например, всегда считали, что электрический ток течет по проводам. Что в корне неверно.
Экзаменатор
Алла мысленно чертыхалась: это был самый нудный тип ухажера. Селиверстов Константин Петрович, очевидно, полагал, что главные качества женского характера – это материнская отзывчивость, вселенская жалость и гипертрофированная чуткость. Если девушке три часа плакаться, как ты одинок, не понят и не оценен, то она расчувствуется, раскроет объятия, прижмет тебя к пылающей груди… Ага, как же! Еще и пуговицы на блузке сама расстегнет.
Константин Петрович, хоть тебе и тридцать с хвостиком (похоже, что хвостик до пятидесяти дотягивает), ты так и не понял, что женщины матерински жалостливы:
а) к богатым и успешным;
б) к неотразимо привлекательным;
в) к объектам неразделенной любви;
г) к уродам, калекам и прочим судьбой обиженным;
д) к солдатам, идущим в последний и точно смертный бой;
е) к мужьям подруг и сестер;
Алла задумалась: после «е» пункт «ё» или «ж»? Вопрос был странен, потому что именно Константин Петрович Селиверстов на своих лекциях имел привычку через каждые пять минут систематизировать – а)… б)… в)… От этого лекции не становились вразумительнее или понятнее. Константин Петрович работал в частном университете, Алла там же училась. На искусствоведа.
Что собой представляет эта профессия, она не знала, когда заканчивала школу и доводила родителей до белого каления: хочу быть искусствоведом, и никаких гвоздей. Но согласитесь – это звучит! По специальности я искусствовед! Где работать и чем заниматься – совершенно другая статья. Бабушка Аллы по профессии геодезист, а работает в общественном туалете большого универмага, двадцать рублей вход. Каждому второму через кассу не пробивает, двадцатка в карман. В конце смены отстегивает менеджеру туалетному, охраннику, уборщице, но и остается немало. Бабушка всегда при деньгах (которые не пахнут) и довольна жизнью.
Бабуля не исключение. Соседка тетя Клава, ветеринар, торгует косметикой. Другая соседка, тетя Лиза, химик, занялась дизайном квартир и так далее – список можно продолжать до бесконечности. А на любой должности щегольнуть, что ты по образованию искусствовед, будет почетно.
За три года учебы в университете багаж Аллиных знаний в теории и практике искусства особо не пополнился. Но чего-то она все-таки нахваталась. Главное, научилась изображать наличие этого самого багажа. Если в ее присутствии заявляли, что черный квадрат Малевича нарисует и ребенок, Алла устало хмурилась, отводила взгляд в сторону, как бы показывая: вы не понимаете многих вещей, а объяснять их долго и вам, возможно, бесполезно. Вслух же произносила:
– «Черный квадрат» – это концептуально.
Зато в личной жизни Алла приобрела опыт бесценный. Дважды была влюблена. Первый раз несчастливо, а потом счастливо. Второй раз напротив: сначала счастливо, потом несчастливо. Первого избранника забрили в армию, и теперь они переписывались. Поддерживая боевой дух солдата, Алла не посвящала его в свои амурные дела. О втором парне Алла говорила подругам: «Между нами пробежала искра, и мы поняли, что не можем жить друг без друга». Искра, как известно, явление хоть и ослепительное, но короткое, недолговечное, через несколько месяцев от искры даже следа не осталось. Алла заявила молодому человеку:
– Ты не такой, как я думала.
Собрала вещички и вернулась к родителям.
Бывший любимый до сих пор ее терроризирует, названивает и сторожит у аудиторий. Все пытается выяснить, в чем конкретно он «не такой» и как исправиться.
Ах, эти мужчины! Большинство весьма умные и в то же время абсолютно глупые.
Вот и Селиверстов с массой подробностей рассказывает, как его гениальную диссертацию гнобят завистники и обскуранты. «Это кто такие? – думает Алла. – Обскуранты – впечатляющее слово. Надо посмотреть в словаре и взять на заметку».
Ее выпученные глаза Константин Петрович принимает за демонстрацию живого интереса. На самом деле Алла таращится, потому что засыпает, глаза слипаются.
Селиверстов вел у Аллы спецкурс по эстетике Возрождения. Сегодня был зачет, Алла не знала ни бельмеса. Единственной надеждой было, что студентов, аккуратно вносящих плату за обучение, не валили в сессию.
Алле достался вопрос «Утверждение в архитектуре античных ордерных принципов, развитие типа светского здания – палаццо». Алла отвечала последней. Села за стол к экзаменатору, три секунды (мысленно считала), опустив голову, рассматривала листок, потом подняла глаза, в которых только бегемот толстокожий не мог прочитать трогательного вопроса: «Вы же не обидите меня, красивую, слабую, трепетную и несчастную?»