А жизнь продолжается
Шрифт:
— Глянь-ка! Я видел ну до того ясно!..
Только это не помогало.
Однако без происшествий все же не обошлось.
Поскольку им неохота было лезть вниз и продираться сквозь лес, то они решили — раз испытание все равно уже позади — выбраться на консулову новую дорогу и идти по ней, пока она не закончится, а там уже начнется проселок. Расчеты их оправдались, через полчаса они были на горной дороге.
И тут они услыхали крик. Он раздался примерно в ста метрах от них и сразу же оборвался, канул в землю.
— Что это? — зашептались приятели, их, видно, не совсем еще покинула мысль о встрече с подземными жителями. Однако, не будучи большими храбрецами и
Под конец товарищ все же набрался духу и зашагал вперед, не пройдя и двухсот метров, он поманил к себе Беньямина.
Был уже час ночи, светлой и теплой ночи. Беньямин приблизился к товарищу, и что же он увидал…
Даму он узнал. Он видел ее, когда строил гараж, она приходила в город посмотреть, как идет работа, это была сестра консула, ее звали Марна. Мужчина был ему незнаком, к тому же лицо у него оказалось до того расцарапано и кровоточило, он был бог знает на кого похож. Если между этими двумя и разгорелась баталия, то сейчас она, во всяком случае, прекратилась, и участники ее стояли друг к другу спиной, оправляя на себе одежду.
Приятели малодушно не двигались с места. Мужчина подобрал с земли свою шапку, повернулся к даме и хотел было что-то сказать, но, заметив, что на него глазеют двое посторонних, подскочил и кинулся наутек. Дама отнюдь не чувствовала себя брошенной, она не спеша привела в порядок платье и прическу, стряхнула с подола вереск и, посмотрев зрителям прямо в лицо, прошла мимо с таким видом, словно они — не более чем пыль под ее ногами.
Всюду Август должен был поспевать, кто бы его пожалел, ему не хватало времени заняться даже своими собственными делами. Слава Богу, он кончил кузнечить и вернулся на линию, но за это время он успел немало передумать и сделался довольно религиозным, поэтому с рабочими чувствовал себя скованно.
— Слушайте, ребята, — обратился он к ним в понедельник утром, — через две недели ровно дорога для автомобиля должна быть готова, я дал консулу обещание, а вы знаете, сколько еще нам осталось. Что это вы себе позволяете? Мало того что вы приходите сюда в понедельник утром усталые и разбитые после ночных плясок и прочих беспутств, так еще не в состоянии прийти вовремя. — И он посмотрел на часы.
Боллеман, сложивший с себя обязанности старшего, притащился с опозданием, не прочухавшись, почему и получил нагоняй. Но хуже всего было с Адольфом, тот опоздал на целых полчаса.
— Что это с тобой приключилось? — спросил Август. — У тебя все лицо в царапинах.
— Покарябался, — ответил, отворачиваясь, Адольф.
— С одним то, с другим се, — проворчал десятник. — Хорошо же вы проводите воскресные дни, как я погляжу, только всех нас срамите. Не думал я, Адольф, что ты ввяжешься в драку в святое воскресенье, у тебя точно борона прошлась по лицу. А весенняя вспашка вроде закончилась.
Рабочие встретили его слова смехом, а у Адольфа вид был как у побитой собаки. Он взял бур с молотом и пошел на свое рабочее место.
К полудню положение на линии выправилось, спины стали погибче, руки ловчее и крепче, настроение веселее. Один Адольф ходил пришибленный.
— Да что это с тобой, — сказал ему напарник, орудуя молотом, — бур ты держишь, а кто будет поворачивать?
Адольф ничего не ответил.
Они пробурили четыре скважины и заложили взрывчатку. Август прошелся по линии, отмерил, высчитал, поправил щепу и стружки. «Па-а-берегись!» Рабочие поспешили в укрытие, четыре фитиля задымили одновременно. Сейчас
Запалив последний фитиль, Адольф остановился и стал смотреть, как он курится. Почему он не отбежал? Рабочие удивленно на него поглядывали, потом стали ему кричать. Неожиданно Адольф рванулся к камню, тому самому камню, который он начинил взрывчаткой, и уселся возле скважины, а фитиль дымился у его ног. Да что же это!.. Его со всех сторон окликают, никто уже не думает о своей шкуре, люди вылезают из укрытия, подпрыгивают, отчаянно ему машут, орут, вопят, чертыхаются. Счет идет на секунды. Громыхнуло раз, громыхнуло два. Адольф сидит, камни взлетают в воздух и обрушиваются на него градом; качнувшись вперед, он закрывает лицо руками, но не встает. Третий взрыв. Адольф ранен, но не встает. В наипоследнюю секунду к нему стрелой бросается человек, хватает за шкирку и оттаскивает в сторону, это Франсис из Тронхейма. Взрывается четвертая мина.
Сбежавшиеся рабочие обнаруживают их лежащими среди камней и щебенки, само собой, Франсису не удалось оттащить Адольфа достаточно далеко, последняя мина все-таки их настигла. Однако дела обстоят не самым худшим образом, на землю их опрокинула главным образом взрывная волна. Франсис, по крайней мере, способен приподняться на локоть, он сплевывает щебенку и говорит:
— Если Адольф в живых, возьмите и надавайте ему по шеям!
После чего снова падает навзничь.
Им изрядно досталось, Адольфа пришлось нести домой в ящике для инструментов, Франсис мог кое-как передвигать ноги, но его поддерживали с обеих сторон; и тот и другой ощущали в голове тяжесть, им было муторно, их рвало, они стонали и не могли разговаривать. Доктор Лунд раздел их и осмотрел и начал расспрашивать, но они отвечали бессвязно и невпопад либо вовсе молчали. У Адольфа были две раны на голове и сломана лопатка. Франсис при падении сильно расшибся и повредил себе ребра. А голова осталась цела.
Обоих отправили в больницу в Будё.
Происшествие на дорожных работах живо обсуждалось в городе, а «Сегельфосский вестник» откликнулся на него так: «Не следует ли после лечения в больнице поместить Адольфа на некоторый срок в сумасшедший дом, ибо его странное поведение на взрывных работах свидетельствует о временном помешательстве. Его товарищ Франсис повел себя как герой и заслуживает величайших похвал».
Толки вскоре затихли, однако двое лучших рабочих на линии выбыли из строя. Недолго думая Август завербовал Беньямина, который уже успел зацементировать пол в кинозале, а также его товарища по ночным странствиям в поисках подземных жителей. Они не умели производить взрывы, зато здорово били щебенку и сноровисто мостили дорогу.
Старая хозяйка опять пришла к Августу, на нее свалилась новая напасть, почище прежних.
Август, у которого и своих забот хватало, первым делом спросил ее:
— Вы сделали, как я вам советовал давеча? Молились Богу?
— Нет, — покаялась старая хозяйка.
Только вчера вечером долговязый все ж таки полез к ней в окно, хоть оно было и заперто. Влез по отвесной стене, на второй этаж, ну просто неслыханно! Он постучался, а она сглупи и открой, чтобы поговорить с ним и попробовать его образумить, тут он схватил ее, она стала сопротивляться, кончилось тем, что она заставила его спрыгнуть, а он ей снизу грозить, вынул и показал нож. А пусть Подручный посмотрит, что он с ней сотворил! На лице отметины, руки и грудь в синяках, теперь ей нельзя показаться на люди в городе, вместо этого она должна сидеть взаперти и терпеть Бог знает что… милый Подручный, ну что же ей делать?