А. А. Прокоп

Прокофьев Андрей Александрович

— До свидания гражданин следователь — произнёс Степан, чувствуя в себе довольно сильную обиду.

Исходила она, от того, что любимое государство впервые не доверяло ему. Степан слышал это, Степан видел это, в глазах гражданина Калинина, который, не стесняясь и не обращая внимания на заслуги Степана, открыто говорил об этом, и самое страшное, что Калинин был в этом абсолютно прав. Степан обижался, но понимал, что дело совсем плохо, погано на душе и он сейчас впервые попав в серьезный переплет, сразу обманывает свою отчизну и ничего не может с этим сделать. Потому что Афанасьев, он же дед Прохор, убит Резниковым. Рядом был Выдыш, и всё это он Степан видел собственными глазами, и пусть между ними лежало полсотни

километров. Только желания рассказать об этом Калинину он не имел. Даже мысль об этом становилась Степану противной. Две ипостаси сейчас находились рядом. Новая, она же вторая, что так любезно открыл ему Резников, преобладала над первой, которая до этого была неоспоримой доминантой, но сейчас любовь к родине и её порядку отступала на задний план, требовала для себя новой редакции, и Степан незамедлительно придумал простейшие обоснование. Чтобы любить родину совсем необязательно следовать её букве закона от и до. Можно где-то и слукавить, хуже от этого не будет, любовь не изменится, а станет вполне возможно ещё сильнее, от присутствия некоторого надлома, который в дальнейшем лишь усилит эту любовь. Если возможность прикоснуться к настоящей родине, через капитана Резникова, требует от него сделать небольшое отступление, то он его сделает, точнее уже сделал.

* * *

Оставшись один, Калинин долго размышлял над обстоятельствами странного дела. Особенно его волновал звонок Выдыша к Павлу Владимировичу. Из него исходило, что убийца Выдыш, или он точно знает, кто должен убить, и когда этот некто должен это сделать. Если это не так, то всё может находиться только в области мистики, а это уже собственно не компетенция органов внутренних дел.

Выдыша пока найти не удалось. Отпечатки пальцев на стаканах были, но они принадлежали убитому деду, Степану и алкоголику по имени Денис. Других отпечатков не было, а быть должны, хотя возможно убийца или убийцы пили из других стаканов. Эти поставили потом, как-то странно и совсем неправдоподобно. Может не пили вовсе? Может пил только Афанасьев? Это более похоже на вариант, но как-то не идёт, не связывается.

Калинин покинул кабинет, для того, чтобы выкурить очередную сигарету. Вернувшись назад, он принялся снова сопоставлять варианты. Дениса можно закрыть уже сейчас, назначить на должность убийцы, и дело с концом. Только этот жалкий субъект не убийца. Нужен Выдыш, странный человек, ещё его компаньон Резников и вполне возможно подельник. Но опять же отпечатков пальцев принадлежащих третьему или четвертому лицу, что будет правильным обнаружено не было. Значит, тот, кто убил Афанасьева, не прикасался к стаканам или делал это в перчатках, что выглядело бы совсем фантастично, потому что совместное застолье всё же было мало оспоримым фактом. Вытерли отпечатки? Нет, тогда бы вытерли почти всё, а отпечатки были на всех трёх стаканах. Плюс на одном отпечатки Дениса. Тот схватил первый попавшийся, чтобы заглотить спасительную порцию для опохмелки. Получается Степан, но как он успел вернуться в Яровое не имея автомобиля, ещё и сильно пьяный. Такси в Яровое не ездило. Подвёз кто-то свой? Случайный калымщик? Ещё пистолет нигде не засвеченный до этого. Хотя нужно заставить проверить ещё раз. Нужен Выдыш, с его телефонным звонком. Он как раз и мог дать сигнал Степану, он мог и доставить, того на повторное свидание с Афанасьевым. Только, что может связывать безупречного Степана с совершенно неизвестным Выдышем, и какой вообще здесь мотив? Почему всё это не похоже на банальную бытовуху. У алкоголика Дениса мотив лежит на поверхности, а здесь его ещё нужно отыскать. Шашка или ещё что-то более ценное…

… Калинин устав от размышлений откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и просидел в такой позе не меньше трех

минут.

Открыв глаза, Калинин попытался вскочить со своего места, от неожиданного испуга. Прямо перед ним, на том же стуле, где ещё недавно находился Павел Владимирович, сидел, положив ногу на ногу неизвестный мужчина.

— Что вы так господин следователь. Я не хотел вас испугать — улыбнулся незнакомец.

— Кто вы такой? — тяжело дыша, спросил Калинин.

— Резников Семен Петрович. Вы меня вызывали сегодня по делу Афанасьева, на два часа дня.

— Не помню, нет я не вызывал вас, гражданин Резников.

— Посмотрите в своём блокноте, хотя это не имеет особого значения — Резников улыбнулся, обнажив ряд ровных абсолютно белоснежных зубов.

— Хотел на вас посмотреть — нагло добавил Резников, и Калинин на какую-то долю секунды почувствовал, что он с этим странным господином поменялся местами.

— Что же, я тоже рад вас видеть — очень осторожно произнёс Калинин.

— Значит у нас взаимное желание — обезоруживающе улыбался Резников.

— Скажите господин Резников, где сейчас находится ваш компаньон по фамилии Выдыш?

— Обращайтесь ко мне, лучше господин капитан — очередной раз усмехнулся Резников.

— Вы имели честь служить в полиции или в армии? — удивлённо спросил Калинин.

— Что-то среднее между этим.

— Не совсем понимаю — произнёс Калинин.

— Я имею честь служить в контрразведке — совершенно серьёзным тоном произнёс Резников.

Калинин переборол желание углубиться в странный ход знакомства и спросил, то с чего начал.

— Ну, так собственно говоря, капитан, где сейчас находится господин Выдыш?

— Поручик Выдыш — засмеялся Резников.

Калинин чувствовал, что у него внутри всё буквально закипает, от раздражения и злости, но что-то странным образом мешало ему выплеснуть свой гнев наружу и он, выдохнув, затем сжав челюсть, произнёс, как можно спокойней.

— Так, где сейчас находится поручик Выдыш?

— Он здесь. Поручик войдите к господину штабс-капитану — громко закричал Резников.

Калинин оторопел от происходящего и сумел лишь вымолвить.

— Я, как и вы капитан.

Резников улыбнулся, а Калинин продолжил.

— Это — была шутка?

— Что шутка? То, что Выдыша нет, или то, что он не поручик или может быть, насчёт штабс-капитана?

Дверь оставалась закрытой. Калинин несколько раз посмотрел на неё, затем на Резникова, и тот вальяжно спросил, перехватив взгляд Калинина.

— Я закурю?

— Да курите, если вам не терпится — ответил Калинин, ожидая появления в своем кабинете Выдыша.

Резников достал из серебряного портсигара папиросу, чиркнул спичкой. Дым пополз от него к Калинину, и в этот момент отварилась дверь.

— Вызывали господин капитан — раздался голос, сквозь папиросный дым Калинин увидел крупного мужчину в форме поручика царской армии.

— Вызывал поручик — ответил вместо Калинина Резников и тут же добавил.

— Вот господин штабс-капитан искал тебя. Причем делал он, это довольно настойчиво.

— Ну, вот я и здесь — безразлично ответил Выдыш.

Калинин не знал, что ему сейчас говорить и даже не знал, о чем и, как ему нужно думать, чтобы хоть как-то сопоставить одно с другим.

— Говорите капитан, а то у поручика на сегодня запланировано ещё одно дело, и не стоит его сильно отвлекать от столь ответственного задания.

— Какое ещё дело? — автоматически спросил Калинин.

— Вы запамятовали господин штабс-капитан, что арестованные нами пособники большевиков или самые, что ни на есть большевики, ожидают откровенного разговора с продолжением и нами намеченного времени, для отправки их вслед за своими товарищами из деповских мастерских.

Калинин не мог понять, о чём идет речь и сам не понимая, как это произошло произнёс.