А. А. Прокоп
Шрифт:
— Как хорошо, чертовски хорошо.
— Можешь сходить наверх, или давай дойдем вместе.
— Там магазин закрыли, а в больших магазинах до десяти утра не продадут — пояснил обстановку Степан.
— Пива бы взять — проскулил уже хорошо захмелевший на старых дрожжах Павел.
— Говорю тебе, да ты сам знаешь.
— Я думал тот магазинчик работает — посетовал Павел, ему не хотелось пить самогон и к тому же он никак не мог принять решение, когда ему следует отправляться домой.
Через пять минут Степан в хорошем расположение духа отправился на соседнею улицу за самогоном. Павел, получил паузу в общение и сразу запутался в ходе своих размышлений, которые с помощью выпитого пива вылезли на самую поверхность его сознания.
— «Чёрт знает что, и
Павел опустил голову вниз, не имея больше сил продолжать столь неприятные размышления.
— «Он что-то сделал не так. Только там, не здесь. Наверное, возле какого-нибудь поезда, бронепоезда, и рядом с какой-либо забытой богом деревушкой’’.
* * *
…Обычная суета наполняла улицу. Большая автомобильная стоянка у районного рынка была набита разнообразными; Тойотами, Ниссанами, Ладами. Между ними, то и дело сновали пешеходы, подходили владельцы. Одни отъезжали, другие подъезжали. Вдоль обочины «Восточного тракта» бойко переговариваясь между собой, разложили свои нехитрые товары многочисленные и, чем-то очень сильно похожие друг на друга старушки, в их компании через два или три торговых места имелись представители узбекской или другой среднеазиатской нации. Огромное количество носков, штанов и прочей дребедени от легкой промышленности китайского государства располагались на их уличных торговых столах. Тут же была остановка общественного транспорта. Несколько киосков и пешеходный переход с зеленым человечком, под которым имелся таймер электронных цифр, что остались до начала и конца перехода, от нуля до тридцати секунд. Люди подходили, переходили дорогу, останавливались на другой остановке, что отправляла их в противоположную сторону. Проходили куда-то дальше, скрывались за дверьми магазинов расположенных на первых этажах пятиэтажных домов. Другие спешили им навстречу. Спешили в сторону большого крытого рынка, мимо автомобилей, открывали стеклянные двери, пропадали внутри. Одинокая маленькая собачка, привязанная за хромированный столбик, периодически тявкала тонким высоким голосом. Девочка и мальчик лет шести очень хотели пообщаться с собачкой, но их дородная бабушка тянула ребятишек прочь. Пожилой кавказец не испытывая и намека на какой-либо комплекс громко кричал. Причем делал он это на своем наречие, и это заставляло многих прохожих недовольно обворачиваться в его сторону.
Двое грязных потертых всем набором жизненных неприятностей бомжей шастали возле зеленых контейнеров с мусором. Один из них всё время что-то говорил, тому, что был явно моложе говорящего. В руках выслушивающего советы старшего, была большая клетчатая сумка-баул, на ногах зимние ботинки, которые в силу летнего времени не имели шнурков.
— Убирайтесь отсюда! — закричала на них толстая баба, вышедшая из служебной двери с коробкой мусора в руках.
Бомжи, испуганно бормоча себе под нос что-то своё, отошли на пару метров, но не спешили покинуть приглянувшуюся помойку. Хотя вполне, возможно, эта помойка являлась их достоянием, ибо давно уже известно, что всё подобные объекты поделены между людьми, как и другие сферы, куда более солидного назначения и статуса.
Калинин долго ходил между рядов рыночной торговли. Ничего не покупал, но то и дело останавливался, разглядывая различный товар. Продавцы тут же спешили убедить его в том, что напрасно он долго размышляет, и нет никакой альтернативы товару, что расположился перед ним здесь и сейчас. Калинин не собирался что-то покупать, и продавцам само собой не было известно, что это один из способов размышления следователя Калинина. Суета, скученность, постоянные возгласы, живущие своей далекой от него жизнью, странным образом помогали ему нащупать нужную
— Возьмите свинины. Сделаю хорошую скидку — приставала к Калинину миловидная женщина продавец. Она старательно улыбалась, показывая Калинину различные куски свежего мяса.
— Посмотрите вот этот кусочек на жаркое, не пожалеете.
Калинин сегодня не мог сосредоточиться. Перед ним стояла непреодолимая стена из странных несоответствий.
— Свешайте этот кусок — произнёс он отвлеченным голосом, хотя ещё пару минут назад ничего не собирался покупать.
Женщина быстро свешала товар, и Калинин, продолжая слушать ее комплементы, только что купленному мясу, отошёл в сторону держа в руках красноватый пакетик с килограммом или более свиного мяса.
— «Лука нужно купить, пожарить полную сковородку на ужин» — подумал он и тут же разозлился сам на себя, от того, что понимал, его размышления по-прежнему находятся в полном тупике.
Резников с Выдышем были у него в образе невероятного видения, но при этом они оставили окурки своих папирос. Такие папиросы можно найти только у коллекционеров. В видение они были. На самом деле их нет, точнее есть по документам, но нет в действительности. Если он их найдет, что тогда? Предъявить им нечего, абсолютно нечего. Только убили Афанасьева они, а не Степан и не тем более алкоголик Денис. И всё же Степан забрал зачем-то эту шашку, и после этого почти сразу убили Афанасьева, к тому же по уверениям Павла Владимировича, Выдыш объявил об убийстве Афанасьева, когда тот ещё был жив. Что-то мерзкое, ритуальное скрывается за всем этим. Удалось пока что нащупать одну единственную связь. Степан стал новым хозяином шашки, и теперь Афанасьев стал не нужен, но для чего его убивать?
Калинин вышел на улицу. Возле него суетился невысокого роста таксист, машину которого прижала другая.
— Где хозяин!!! Чья машина!!! — кричал он и несколько раз пнул чужой автомобиль по переднему правому колесу. Тот незамедлительно заморгал, запищал противным звуком.
Закурив сигарету Калинин остановился. Таксист продолжал бегать вокруг помехи, но хозяин или хозяйка не появлялись. Почти докурив сигарету, Калинин хотел двинуться в сторону магазина бытовой техники, как в группе прохожих отчетливо увидел Резникова. Тот разговаривал с полным мужчиной средних лет. Выглядел он совершенно непринужденно, периодически смеялся и делал какие-то эмоциональные жесты руками, одет в обычные синие джинсы и белую футболку с англоязычной надписью на груди. Не особо веря своим глазам, но хорошо доверяя своей памяти, Калинин, выбросив в урну сигарету, пошёл на неожиданное рандеву с Резниковым, или тем, кто был на него похож, как две капли воды. Резников ни на йоту, ни смутился, видя приближающегося к нему Калинина. Напрасно Калинин хотел увидеть реакцию со стороны Резникова, понимая и видя, что тот хорошо видит его.
— Предъявите ваши документы — произнёс Калинин, сам показывая своё удостоверение в развернутом виде.
Собеседник Резникова, как-то сжался и с непониманием пробурчал: «на каком основание». Резников напротив лишь широко улыбнулся и спокойно из заднего кармана джинсов извлек паспорт.
— Иди дорогой — сказал он своему знакомому, тот недоуменно посмотрел на Резникова, затем на Калинина.
— Иди, это меня касается — повторил Резников.
Калинин ничего не сказал. Он мог лишь наблюдать, с какой потрясающей уверенностью ведет себя человек похожий на Резникова. Собеседник ещё раз посмотрел на обеих — и, не видя абсолютно никакой реакции со стороны полицейского произнёс: — Ну, я пойду.
Калинин вновь промолчал, и полный мужчина скрылся в дверях рынка.
Резников протянул паспорт. Калинин внимательно смотрел на совпадающее по всем параметрам фото и незнакомые ему инициалы «Богоявленский Борис Осипович, 1970 года рождения».
— Что-то не так господин Калинин — произнёс Борис Осипович, и Калинин онемел от этих слов в буквальном смысле.
— Откуда вам известна моя фамилия — произнёс Калинин после небольшой паузы.
— Вы сами только что предъявили своё удостоверение — засмеялся Борис Осипович.