А. А. Прокоп
Шрифт:
— «Это был он и никто другой. Нет никакого Богоявленского и если, он даже черным по белому прописан в паспорте, на самом деле его нет. Есть только Резников, собственной персоной».
Калинин открыл регистрацию. Там стоял штамп со странным адресом «Калинина 1»
— «Какая-то игра слов» — подумал Калинин.
— Так, чем могу быть обязан? — старомодно спросил Борис Осипович.
— Это ваша машина? — спросил Калинин, указывая на белую Тойоту возле которой стоял Резников — Богоявленский.
— Нет моя, вот рядом — ответил тот, указав рукой на стоящую рядом серую Хонду.
— Извините — проговорил Калинин, чувствуя, как краска подступает к его лицу.
— Ничего страшного
— Вы очень похожи на одного человека — произнёс Калинин, стараясь вернуть на какое-то время утраченную уверенность.
— Неужели, бывают совпадения. Хотя я в них не особо верю. Я могу идти? — спросил Резников — Богоявленский.
— Да, конечно — прошептал Калинин.
Резников — Богоявленский сделал несколько шагов к своей машине, но остановившись неожиданно произнёс.
— Господин капитан не желаете закурить?
— Что? — не расслышал до конца Калинин.
— Угощайтесь — Резников — Богоявленский уже стоял рядом, он так же улыбался и протягивал вытащенную из серебряного портсигара доисторическую папиросу.
— Попробуйте шикарный табак, сейчас такого вы не найдете — сказал Резников — Богоявленский, после чего демонстративно откланявшись сел в свой автомобиль, и пока Калинин смотрел, то на него, то на папиросу, отъехал со стоянки, и быстро исчез слившись с разноцветным потоком авто.
Калинин продолжал рассматривать папиросу. После зажёг зажигалку.
— Действительно хороший табак — сказал он сам себе, сделав несколько глубоких, размеренных затяжек.
— «Калинина один — это же адрес Степана Емельянова» — поразила Калинина запоздавшая догадка.
Он, не двигаясь с места докурил папиросу. Затем прошёл десяток метров до свободной лавочки, что находилась совсем рядом с остановкой общественного транспорта.
— «И что делать? Что со всем этим делать? Если я сейчас проверю, то никакого Богоявленского зарегистрированного по адресу Калинина 1, не будет и в помине. В какую игру играют эти люди, что им нужно’’ — думал Калинин.
Сейчас одиноко сидя на лавочке, он чувствовал что-то совсем неприятное, что никогда до этого ни касалось его, ни вторгалось в его давно определившуюся жизнь. Отчетливо виделось, что впервые в его обширной практике не он ловит злоумышленников, а происходит всё в ровной степени наоборот. Его ведут, его ловят на какую-то наживку, и неизвестно какой мотив лежит в основание данного дела.
— «Закрыть к чёрту это дело. Взять за жабры алкоголика Дениса» — думал Калинин, пытаясь обмануть самого себя, но самолюбие, не ожидая долго, заявило о себе:
— «Нужно ещё посмотреть. Ещё посмотрим, что это за игра» — Калинин поднялся с лавочки и двинулся в сторону, от продолжавшего шуметь своей суетой районного рынка.
3
…Павел с трудом пережил следующий день. К жуткому похмелью добавились, ещё более тяжёлые нотации со стороны благоверной супруги Оксаны. Размышления и вовсе делали из Павла живого мертвеца. Добавляющиеся к ним воспоминания имели стойкое определение кошмара, захватившего себе место в реальной действительности. От всего этого выпавший в жизненном календаре день стал для Павла самым чёрным, даже из всех тех, что когда-то казались ему наихудшими. Правда, физическое состояние малость восстановившись, сумело помочь Павлу хоть немного разогнать обступивший его мрак, только вот нужно было что-то делать. Просто сидеть и ждать, как говориться с моря погоды, казалось Павлу стопроцентным самоубийством. Решение же не спешило хоть чем-то себя проявить. Было два варианта, но оба выглядели сомнительными. Что-то
— «Нужно бежать, просто бежать отсюда» — посетила Павла категоричная мысль и он, одевшись, всё же решил навестить Бориса.
— «Лучше будет не звонить. Если его нет, тогда позвоню и договорюсь о встрече» — думал Павел, направляясь в храм «Святых новомученников».
Сам храм располагался практически в центре города. Не самый высокий, но при этом сразу бросающейся в глаза своей начищенной белизной. Хорошо вписался он между двух нешироких улиц, что образовали в этом месте перекресток. Золото пяти куполов, аккуратные кресты, притягивающие к себе любого прохожего, и скромная почти домашняя ограда, внутри которой приветливо встречает ноги тротуарная плитка кирпичного оттенка. По бокам и в глубине от неё, цветут свежей зеленью насаждения кустарников. Видны заботливо ухоженные клумбы с цветами, а недавно прошедший теплый летний дождик разбрызгал по цветам и кустарникам тонкие чуть заметные капельки влаги. Намочили они и тротуарную плитку, сделали её заметно темнее, прибили в песок ещё недавно лежавшую на ней пыль. Вылезло через два больших облака причудливой формы, вездесущее солнце. Сильнее засверкало золото куполов. Упала на противоположный тротуар тень от крестов. Окутанный этой тенью и вошёл в ограду Павел. Проследовал к входу, забыв, перекреститься, открыл искусную дверь во внутренние апартаменты божией обители на земле.
Полумрак недолго мешал Павлу. Через минуту он уже был в одном из внутренних помещений, где радушно встретил его старый знакомый по имени Борис.
Толстоватый, но этим и округлой бородой, хорошо вписывался он в привычный образ священнослужителя. Мягкий рот, произносил такие же мягкие слова, вкрадывающиеся внутрь кошачьей лаской и обволакивающие вселенским смирением, помогающим от любой напасти. Впрочем, и не вписывалась эта напасть сюда, была абсолютно лишней. Умиротворение выгоняло отсюда всё. Мягкий обман праведной жизни заслонял собою спрятавшуюся за каждой иконой смерть, которая смотрела на прихожан большими глазами, проливала по ним свои незримые слезы, наставляя на жизнь ради смерти.
— Давненько — давненько Павел не вспоминал ты старого друга, а я вот совсем недавно вспомнил тебя и не поверишь, видел тебя в очень странном сне. Удивился, проснувшись, кто-кто только ты Павел совсем не подходил для столь тревожного сновидения — ласково, елейно встретил Павла Борис.
— Что же было в этом сне? — с неподдельным интересом спросил Павел.
— Снилось мне, что прячешься ты в каком-то мрачном подвале. Практически разрушенном, покинутым жизнью, а я ищу тебя, хочу вызволить оттуда, но ты забиваешься в угол всё дальше и вроде боишься меня.
— Недалеко от истины Борис был твой сон, видимо, поэтому и захотел я тебя увидеть переговорить.
— Что-то случилось у тебя в семье или с родителями? — спросил Борис, усевшись в глубокое мягкое кресло.
Над его головой были несколько икон обрамленных в красивые дорогие рамки. Скромно и просто побеленные стены. Шкаф с книгами и бумагами. Простой стол на нём светильник и всего два мягких стула с ажурными высокими спинками для гостей.
— Нет в семье всё хорошо. С родителями тоже, слава богу. Со мной Борис проблемы и нешуточные проблемы.