А. з.

Эль Кебади Такаббир

Надо хватать Олега с Андреем, нестись на всех парах до места, где мобильный телефон поймает сеть. Надо срочно поднять по тревоге местные власти, спасателей, полицию, начальство детского оздоровительного лагеря. Главное, уйти отсюда незаметно.

По затылку побежали мурашки. Максим смотрел на главаря, а главарь на Максима. Глаза в глаза. Мужики, похоже, уловили перемены в лице вожака. Умолкли и превратились в пружины, готовые по команде хозяина взмыть в воздух.

Тяжёлый взгляд придавливал Максима к земле. В серых

глазах под нависшими бровями читался стальной характер, явно выкованный в неволе. Несколько секунд показались вечностью. Поборов оцепенение, Максим разжал пальцы; охотничий нож бесшумно нырнул в гущу ветвей калины. Стараясь не выдать себя резким движением, выудил из кармана телефон, отправил вслед за ножом и вышел из-за куста.

Заметив незнакомца, интеллигент швырнул шишку в заросли и опустил голову. Юный непоседа придвинулся поближе к главарю.

— Вышел месяц из тумана… — начал тщедушный одиночка.

— Шнобель, заткнись! — прошипел один их тех, кто сидел к Максиму спиной, и встал с земли.

Сорокалетний мужчина. Ни красавец, ни урод. Ничем не примечательная внешность. Такого встретишь случайно на улице и через минуту забудешь.

Следом за ним поднялся второй. Поджарый шатен. Рослый, как Максим. И по возрасту ровесник. Не больше тридцати, это точно. Засаленный воротник куртки плотно обхватывал жилистую шею. Хищное лицо казалось восковым. В янтарных глазах охотничий азарт.

— Здорово, мужики! — сказал Максим.

Человек с хищным лицом потянулся до хруста в плечах:

— Чего орёшь?

— Голос у меня такой… громкий.

— Ещё раз заорёшь, глотку заткну.

Решив играть роль наивного простачка, Максим кивнул, широко улыбаясь:

— Понял. Не буду. — Похлопав ресницами, как это делал Андрюха, спросил: — Что, мужики, заблудились?

— Мужики за возом бегают, а мы братва, — послышался ломкий голос.

Сорокалетний мужик непримечательной внешности одёрнул юнца:

— Умолкни, Сява!

«Носатый одиночка — это Шнобель, непоседа — это Сява», — мысленно проговорил Максим.

— Ты кто такой будешь? — поинтересовался главарь и вновь прищурился.

Максим вздёрнул брови на лоб:

— Я?

— Ну не я же.

— Я проводник.

Главарь мизинцем почесал висок:

— Кого ведёшь?

— Никого. Я изучаю новый маршрут. А вы как здесь оказались? Заблудились?

Не сводя глаз с Максима, человек с хищным лицом бросил через плечо:

— А что, Бузук, потрындим с ним по-взрослому?

— Погодь, Жила.

Максим вытер губы тыльной стороной ладони. Та-а-ак… Кличка главаря — Бузук. Этот, с волчьим блеском в глазах, — Жила. Носатый — Шнобель. Юнец — Сява. Как же подходят им погремухи!

— Проводник, говоришь? — усмехнулся Бузук. — Где твоя карта?

— Нет карты. Я хорошо ориентируюсь по компасу.

Жила протянул руку:

— Давай.

— Что? — не понял Максим.

—

Вот дурепа! Компас давай.

Максим снял с запястья компас и вложил в крепкую ладонь.

— И правда компас, фирменный, — хмыкнул Жила. Порывисто шагнув Максиму за спину, сдёрнул с него рюкзак и кинул к ногам Бузука. Надевая компас себе на руку, буркнул: — Поршни снимай.

— Что? — спросил Максим, наблюдая, как Сява отрывает задницу от пяток, дотягивается до рюкзака и тащит к себе.

А юнец-то босой! Грязные ступни в ранах и запёкшейся крови. Как же он, превозмогая боль, бежал по лесу босиком?

Жила наигранно рассмеялся:

— Вот непонятливый народец пошёл! Обувку снимай.

Продолжая следить за Сявой, Максим опустился на одно колено и сделал вид, что не может развязать узел на шнурке.

Справившись с ремнями, Сява запустил руку в рюкзак и вытащил пластиковую бутылку:

— Братцы! Вода! Ей-богу, вода. Вот подфартило! Бузук! И жратва есть.

— Цыть, шалава! — рыкнул Жила. Подлетев к юнцу, забрал рюкзак и поставил возле Бузука. — Никогда не лезь вперёд батьки! Учишь тебя, учишь!

Не проявив интереса к рюкзаку, Бузук кивнул Максиму:

— Эй, дружок! Погодь педальки скидывать. Гвоздь, обшманай его.

Максим выставил перед собой ладони:

— Ребята! Да вы что? У меня ничего нет. Только рюкзак и компас. А ботинки мне не жалко. Забирайте.

Гвоздь — так обратился Бузук к человеку непримечательной внешности — схватил Максима за шкирку и заставил встать в полный рост:

— Руки за голову, ушлёпок! — Полез в карман куртки и достал складной ножик. — Вы гляньте, какая вещица!

Сдвинув пальцем предохранитель, Гвоздь нажал на кнопку. Выбрасывание клинка сопроводил тихий щелчок.

Сварливо затрещали сороки. Зэки насторожились. Гвоздь приставил ножик к горлу Максима и прошептал, обдавая лицо несвежим дыханием:

— Одно слово, и ты труп.

Обуреваемый недобрыми предчувствиями, Максим уставился на Бузука. А тот продолжал сидеть в расслабленной позе, словно ничего не происходило.

Под чьей-то ногой хрустнул сучок. Зашуршали ветви калины.

— Хрипатый, — оскалился Гвоздь и сложил ножик.

Интеллигент тоже кого-то заметил. Помрачнев, улёгся на спину и закрыл глаза.

Потирая кожу, куда только что упиралось остриё ножа, Максим повернулся на звук шагов. Из-за кустарника появился смуглый человек с чёрной щетиной на выдвинутом подбородке и впалых щеках. В одной руке он нёс ружьё. Другой держал за локоть Андрея.

— Какого чёрта… — выдохнул Максим. Сердце ухнуло в пах.

За долю секунды в голове пронеслась стая мыслей. Как малец здесь очутился? Где Олег? Что с ним? Он же просил их ждать! Их не шестеро. Бузук, Жила, Гвоздь, Сява, Шнобель, Хрипатый (это новенький) и интеллигент, чьей клички Максим не знал. Их семеро! Или больше?.. Где остальные?