Аальхарнская трилогия. Трилогия
Шрифт:
— Ничего-ничего. Выведут тебя на чистую воду.
* * *
Мари догнала Андрея уже за городом: доктор просто брел по дороге, не имея представления ни о цели пути, ни о пункте назначения. Фальшивое предательство Супеска стало для него подлинным ударом; Мари подумала о том, насколько на самом деле эти люди не доверяли и не доверяют друг другу, если хватило крохотной трещинки, чтобы лодка моментально наполнилась водой и пошла на дно.
Она взяла Андрея за руку и повела в сторону трактира, приветливо
В газетах об их приключениях написали уже на следующий день. «Столичный Вестник» перековался довольно быстро: видимо, после заседания государственного совета его владельцы и сотрудники получили свою пресловутую скипидарную клизму на три ведра. Если прежде Андрея величали Заступником и истинным богом, то теперь свободная пресса задавалась ироническим вопросом, доколе беглый каторжник и негодяй из негодяев будет испытывать терпение властей и вводить в соблазн мирных и верных Отечеству граждан.
Называя «Вестник» листком для подтирки, Шани был недалек от истины: упрямые по своей натуре заполяне разоблачительных статей не читали. Отряд капитана Антеля был окружен среди чиста поля и уничтожен, а Супесок скрылся в неизвестном направлении. Впрочем, направление было не известно разве что местным силам правопорядка: Мари прекрасно знала, что Супесок движется прямо к ним, и у него хватит ума вычислить местонахождение Андрея и дзёндари.
— Вы должны его опередить, доктор, — сказала Мари. Андрей оторвался от немудреного обеда (он ел через силу, и Мари думала, что скоро будет кормить его с ложечки, как ребенка) и спросил:
— Зачем?
— Чтобы у вас и у Нессы была хоть какая-то возможность спасения.
Андрей не ответил. Мари видела, что он и без того готов упасть в ноги императору ради спасения дочери. Конечно, Шани ничего с ней не сделает, ему тоже нужны пути отступления — но эту простую мысль Андрей больше не принимал. Понимал — но не принимал.
Некоторое время он молчал, ковыряя вилкой рагу, и Мари уже перестала надеяться на ответ.
— И как его опередить? — спросил, наконец, Андрей, исподлобья взглянув на Мари. В сиреневом взгляде не было ничего, кроме бесконечной усталости; Мари вздохнула и взяла Андрея за руку.
— Доктор, чего вы хотите?
Андрей печально усмехнулся.
— Я устал. Устал и очень разочарован. Чего хочу…, - он пожал плечами и перевел взгляд в окно. — Забрать Нессу и уехать как можно дальше. В Амье, на Острова, куда угодно. Где нас не знают и ничего этого не будет.
— Тогда встретьтесь с императором и предложите ему перемирие. Он на это пойдет, чтобы избежать беспорядков в стране. Супеска арестуют, а вы уедете и будете жить спокойно.
Некоторое время Андрей пристально рассматривал Мари. Ей подумалось, что будь на месте доктора кто-то похитрее, то он непременно задал бы вопрос, откуда она знает, на что пойдет император. Однако Андрей не был ни хитрым, ни изворотливым — скорее всего, именно эта чистая простота и погубила все планы дзёндари.
— Нет, — ответил он коротко. — В меня верят. Мне верят. Я не могу отступить.
Мари подумала, что крепко ошиблась. Это была не простота. Это было упрямство.
— И дурь несусветная, — добавила она на амьенском. —
* * *
Вот как освещает дальнейшие события академический учебник «Еретики и ереси в новейшей истории Аальхарна».
Доктор Андерс в сопровождении Мари прибывает в Кеддар. Ему навстречу выходит большая часть города, люди несут храмовые знамена и святые дары. Лже-Заступник исцеляет троих неизлечимых больных. Охранный отряд, который намеревался арестовать Андерса, вступает в перестрелку со сторонниками доктора, потери несут обе стороны. В городе начинаются массовые беспорядки, здание управы Кеддара и охранное управление разгромлены. В центральном храме доктор читает проповедь с призывом к миру и порядку и еще раз называет себя Заступником истинным.
В столице массовые волнения. Группа сторонников Андерса пикетирует здание государственного совета с призывами к прекращению преследования Заступника и общей либерализации власти. Повсеместно возникают стихийные митинги и выступления. Патриарх Кашинец с амвона кафедрального собора столицы обвиняет императора в ереси. Охранные отряды и группы внутренних войск приведены в полную боевую готовность.
В Клинте объявляется Парфен Супесок во главе хорошо вооруженного личного отряда (костяк — уголовники, освобожденные группой Супеска из тюрем Заполья). Авантюриста приветствуют спущенными знаменами, глава города возлагает ему на голову белый венок борца за истинную веру. Супесок объявляет себя первым Апостолом истинного бога на земле. В Клинт вводятся внутренние войска; Супесок пленен и повешен в тот же день на главной площади города. В Клинте проводятся массовые аресты.
В день Залесской иконы Заступника доктор Андерс приходит в Кавзин, освящает обновленную икону и говорит о том, что столица будет следующим и последним пунктом его пути.
Предположительно именно в Кавзине он был отравлен.
* * *
Несмотря на десять прожитых здесь лет, Мари не любила столицу и не могла заставить себя ее полюбить. Вот и теперь, неслышно шагая по ночным улицам, она размышляла о том, что великолепный город так и не стал для нее родным. Впрочем, сейчас он спал и был почти красивым. Молчали сонные дома, свет фонарей размазывался в лужах, и было невероятно тихо, словно город вымер. Мертвым сном спали дворяне и рабочие, интеллигенция и пьяницы, духовенство и дворовые собаки, и отсутствие жизни делало столицу почти симпатичной. На одной из афишных тумб среди рекламы и афиш Мари увидела наполовину оторванный плакат, призывавший поддержать истинную веру; дождь стремительно размывал буквы, отпечатанные дешевой краской в дешевой типографии.
Истинной веры здесь не было. Ее и не существовало никогда.
Миновав Морскую улицу, Мари вышла на площадь Победы и некоторое время рассматривала молчаливую громаду дворца, а затем побрела вдоль ограды, иногда задумчиво дотрагиваясь до витых металлических прутьев. Казалось, здание смотрит на нее темными провалами окон и следит, куда же она направляется. Выйдя к Восточным воротам, Мари коснулась очередного завитка на решетке и стала ждать. Вскоре в одном из окон засветился тусклый алый огонек, а ворота щелкнули замками и распахнулись.