Аберрация
Шрифт:
Сорвав защитную крышку, он один за другим перевел тумблеры в положение «зеро». А когда погасло зеленое сияние вокруг «друзы Хроноса», когда исчезла без следа страшная мгла зоны нестабильной метрики, и зал хроногенератора приобрел свой естественный вид, Роулинг, отступив на шаг, выпустил всю обойму пистолета в панель терминала, разнеся ее на мелкие куски.
Только тогда Фрэнк поднял голову и огляделся. И сразу понял, что ничего не произошло и ничего не изменилось, потому что зал по-прежнему освещали прямоугольные плафоны «солнечного света», а стенные панели вместо пластолита бугрились
И тогда Фрэнк Роулинг рассмеялся. Он хохотал и не мог остановиться, даже когда Кирилл и Ирен взяли его под руки и осторожно повели куда-то — ему теперь было все равно.
Фрэнк Роулинг смеялся.
Плато Шира, предгорья Килиманджаро
27 мая 2061 года, 12:00 по СМВ
Они проснулись сами, но почему-то одновременно. Бурков шумно потянулся и легко соскочил с парапластовой лежанки. Мира уже сидела на своей постели у другой стены комнаты и расчесывала непокорную иссиня-черную волну, обнявшую ее плечо. Лежанка Виктора пустовала.
— Привет, — улыбнулся Анатолий. — А где наш командор?
— Он ушел общаться с Универсумом, — серьезно сказала Мира.
— Это что еще за зверь?! Галактика, что ли?
— Не галактика, а галактический разум…
Бурков озадаченно залез обеими руками в свою спутанную гриву и отправился в санузел.
…Портал вывел беглецов прямо на жилой уровень комплекса «Хроноса». Береснев, вопреки опасениям Счастливчика, сумел уйти от матриката и закрыть проход буквально перед носом «серого». Осмотревшись, «геккон» повел друзей в дальнее крыло уровня, где обнаружилась практически целая комната отдыха для техперсонала. Прочие жилые отсеки претерпели различные степени повреждения и даже необычной трансформации. Видимо, все это являлось следствием нештатного запуска хроногенератора. Бурков вспомнил рассказ Шкипера о безумном походе его группы по коридорам, заполненным странным голубым туманом и трупами сотрудников, которые постепенно превращались в жуткие черные лужи… Сейчас же ничего подобного не наблюдалось, и Анатолий спросил Береснева об этом.
«Они тогда пришли из одного из лепестков Цветка Хроноса, — ответил „геккон“. — А мы сейчас находимся в главной реальности».
«Погоди-ка! Но ведь мы все тогда тоже находились в главной реальности? Я имею в виду, до запуска „Хроноса“…»
«Тогда еще не было Цветка, но когда Бутон Хроноса раскрылся, часть материальных объектов комплекса разбросало по лепесткам, в том числе и вашу группу».
«Почему же мы с Ежи остались в главной реальности?»
«Потому что вы в момент запуска генератора оказались в непосредственной близости от него…»
«Ага. А Шкипер и ребята в это время спали в жилом отсеке…»
«Именно. Потом группа Велисевича случайно наткнулась на дыру в потенциальном барьере между лепестком и главной реальностью и встретилась с тобой и Ежи».
«Значит, Ежик был прав насчет всей этой катавасии с расщеплением континуума…»
Осознав, где они находятся, Счастливчик предложил сразу идти в зону X и выключить сбрендивший хроногенератор, но Виктор убедил его, что времени у них достаточно для того, чтобы отдохнуть и собрать побольше информации о том, что творится и творилось в комплексе в течение долгих месяцев. Однако наиболее веским аргументом за полноценный отдых явилось изможденное и испуганное лицо Миры. Девушка, конечно, молчала, но видно было, что держится из последних сил.
Первым сюрпризом оказался изотопный хронометр в комнате отдыха, где друзья решили отоспаться. Независящие ни от каких внешних воздействий точнейшие атомные часы бесстрастно показывали совершенно невозможную дату — «2 марта 2061 года, 7:32 по СМВ».
«Этого не может быть!» — воскликнул потрясенный Бурков.
«Атомные часы не могут ни остановиться, ни уйти вперед», — возразил Береснев.
«Ты хочешь сказать, что здесь минули лишь сутки с момента катастрофы?!»
«Мы можем легко проверить степень хроностаза…»
Виктор предложил сверить часы их инкомов, и тут обнаружилось, что все хронометры остановились.
«На самом деле они не стоят, — уверенно объяснил „геккон“, — просто мы наблюдаем эффект все того же хроностаза. Сейчас по нашим часам 19:45. Ложимся спать, а после снова проверим их показания»…
Вернувшись из санузла, Анатолий немедленно схватился за свой инком, лежавший в изголовье постели, глянул на экран и едва не выронил прибор: 19:46!
— С-сколько на твоих, Мира? — сипло выдавил Счастливчик.
Девушка кокетливо изогнула стан, потянувшись за своим инкомом.
— Девятнадцать сорок шесть!.. Ого!
— Вот именно! — Бурков сглотнул нервный комок. — У меня идеальный внутренний биологический хронометр, и он подсказывает, что я проспал не менее шести полноценных часов!
— По-моему, Виктор и называл это эффектом хроностаза…
— Точно, моя хорошая! — ласково сказал Береснев, появляясь в комнате. — С добрым утром, Толик. Итак, мои расчеты подтвердились: замедление времени здесь почти в триста раз.
— Почему же я этого не ощущаю? — не сдавался Бурков. — Почему мы вообще не висим тут, как мухи в патоке?
— Потому что находимся внутри кокона хроностаза. Если бы имелся некий сторонний наблюдатель, он бы нас так и воспринял — мухи в меду.
— Ладно, и чем это нам грозит?
— Собственно, пока ничем.
— Отлично! — Анатолий приободрился. — Мы выспались, отдохнули и теперь можем двигать в зону X вырубать генератор…
— Нет, — перебил его Береснев. — Этого как раз делать нельзя.
Бурков буквально онемел от изумления, потом покрутил головой, чертыхнулся и спросил почти нормальным голосом:
— Ты в своем уме, Витя?
— Вполне, Толик. Не закипай, пожалуйста. Лучше выслушай.
— Хорошо. У тебя пять минут, чтобы объясниться. И учти: аргументы должны быть железобетонные!..
Бурков демонстративно вернулся к своей лежанке, уселся на нее и закурил. Мира, с широко открытыми глазами слушавшая их диалог, наоборот, заметно оживилась, забралась с ногами на свою постель и посмотрела на Береснева влюбленным взглядом. С недавних пор для нее не существовало более авторитетного человека.