Аберрация
Шрифт:
Латинос стремительно обернулся и замер, не в силах сделать больше ни одного движения, пригвожденный к месту властным жестом стоящего перед ним… Личи.
Глаза Артура светились странным золотистым огнем, и говорил он теперь совершенно с нечеловеческими интонациями.
— Ты совершил тяжкое преступление, демиург, и знаешь, какое наказание ждет тебя!
— Универсум-корректор… — с трудом смог вымолвить парализованный чужой волей Карлос-Призрак. — Я могу… все объяснить…
— Конечно. Именно это ты и сделаешь. Но не здесь… — Личи не договорил, на главной консоли управления прозвучал сигнал минутной готовности.
Аватар универсум-корректора отвлекся лишь на долю секунды, но Призраку хватило и этого. Молниеносным движением он дотянулся до консоли и ударил по красной клавише экстренной активации. Личи тут же вновь пригвоздил нарушителя к месту, но было поздно.
Взвыли тревожные сирены, на экране консоли зеркальная пирамида спайкера вспыхнула ослепительным светом, на миг превратившись в новую маленькую звезду, а в следующее мгновение грянул взрыв. Океан энергии, запасенный для выстрела, вырвался наружу минуя установку, и полигон со всеми постройками, техникой и людьми превратился в клокочущий термоядерный ад. Как и десять лет назад в пустыне Калахари.
Джакарта, штаб-квартира Службы космической безопасности
27 мая 2061 года, 10:55 по СМВ
Двое смертельно уставших людей сидели друг против друга в просторном кабинете директора Службы космической безопасности на предпоследнем этаже двухсотметровой иглы главного офиса СКБ. Все уже было сказано и сделано, и теперь оставалось только ждать. А ожидание, как известно, хуже всего.
— Как вы думаете, господин Шактибинду, — не выдержал Ежи, — есть ли у нас шанс? У нас, у человечества?..
— Шанс есть всегда, — откликнулся индус, — просто его часто не замечают. Еще реже — используют по назначению. То, что вы рассказали о Цветке Хроноса, доктор Костецки, очень важно, но, к сожалению, ваша информация запоздала. Гость вплотную приблизился к границам Солнечной системы, эвакуация идет полным ходом, а термоядерные торпеды летят навстречу пришельцу.
— Неужели ничего нельзя изменить?
— Отчего же? Можно остановить армаду, прекратить эвакуацию. Но это не отменит Столкновения!
— Есть еще «Хронос», — тихо, но твердо сказал Ежи, — и я уверен, Виктор Береснев сумеет перезапустить его в нужном режиме!
— Великий Брахма! — Шактибинду не сдержался и взмахнул руками. — Да кто он такой, ваш Береснев?! Да, он — «геккон», отличный боец, умница, но!.. Он не хронофизик и даже не физик вообще.
— Физик там Бурков…
— И что? Ваш коллега способен в одиночку перепрограммировать сложнейший прибор?
— По-вашему, термоядерные ракеты лучше?
— А по-вашему, выходит, предпочтительнее гибель планеты?
Оба снова замолчали.
— В конце концов, нам не в чем себя упрекнуть, — произнес Шактибинду, казалось, больше для самого себя, чем для собеседника. — Мы сделали все, что могли…
В этот момент ожил экран связи на консоли интера, и Костецки не успел возразить, хотя ему было что сказать. На экране появилось круглое раскосое лицо первого помощника директора СКБ.
— Джамар, включи канал «Небесного ока»! Такого ты еще не видел!
Шактибинду быстро набрал нужный код, и на втором экране проявилось изображение участка земной поверхности. На снимке с высоким разрешением можно было рассмотреть даже самые мелкие детали открывшегося ландшафта. Ежи привстал со своего места, чтобы лучше видеть, и сразу пожалел о своем любопытстве, потому что картина была ужасной.
Посреди бескрайнего моря темно-зеленой тропической растительности, окаймленной с одной стороны серо-черной горной грядой, цвел гигантский грязно-белый «цветок» ядерного взрыва в широком огненном венце пожаров.
— Господь всемогущий, что это?! — вырвалось у поляка.
— То, что осталось от полигона корпорации «Cold Fusion Reactions», — ответил Чонджу, остававшийся на связи.
— Там же Артур с командой!.. — тихо произнес Шактибинду и спрятал лицо в сложенных ладонях.
— Сочувствую, Джамар. Личи был прекрасным человеком и специалистом… — Кореец помолчал и добавил: — Мы уже просчитали, скорее всего, это Призрак…
— Какой еще призрак?! — не понял Ежи. — Что там взорвалось?
— Думаешь, наш «мистер Смит» решил покончить с собой в приступе самоуничижения? — глухо спросил Шактибинду.
— Думаю, заметает следы.
— Значит, Артур все-таки добрался до него!
— Значит, он молодец!..
Неожиданно вспыхнул еще один экран связи. Появившийся на нем взволнованный молодой человек в форме Службы дальнего наблюдения нашел глазами Шактибинду и заторопился:
— Господин директор, я — наблюдатель ВЭС-008 Тимоти Бакстон, открыл прямой канал связи по форме режима «А». У меня чрезвычайное сообщение!
— Докладывайте! — нахмурился индус.
— Армада, сэр! Торпеды разрушаются!
— Не понял. Поясните!..
— «Годвэйгеры» исчезают, будто их растворяет само пространство! Осталось уже меньше половины…
— Невероятно! — разом воскликнули все, включая все слышавшего Чонджу.
— А Гость? Что с ним? — опомнился Шактибинду.
— Он остановился, сэр! В трех мегаметрах от Плутона, сэр! — Лицо Бакстона буквально светилось от восторга, и, глядя на него, остальные тоже посветлели. — Мы таки напугали его, сэр! — добавил вдруг парень.
И тут Джамар Шактибинду расхохотался, впервые в жизни публично и от всей души. Ежи Костецки вежливо улыбался, так и не поняв до конца, что же произошло. А у Чонджу, как у всякого восточного человека в присутствии начальства, смеялись только глаза.
Цветок Хроноса. Желтый лепесток
Минус-четвертый хронокварк
Фрэнк Роулинг сидел в двух десятках метров от истекающей зеленым огнем друзы «Хроноса» и ничего не хотел. Казалось бы, вот он, источник всех бед и несчастий, свалившихся на бывшего председателя Совета безопасности ООН, протяни руку, подними трансмутатор, разнеси чертов генератор на атомы, и все вернется на круги своя — прежняя спокойная и уверенная жизнь, власть, уважение?.. Но нет, что-то глубоко внутри подсказывало Роулингу: не делай этого! ничего ты этим не добьешься, будет только хуже!..