Абордажная доля
Шрифт:
— Я хочу предложить тебе шлюпку, — начал с главного, усаживаясь напротив ксеноса. — Она доставит туда, куда скажешь, — на планету, любую космическую станцию, да хоть в открытый космос.
— Занятно. — Хелицеры медленно шевельнулись, выражая замешательство, вериец умолк. Молчал долго, но я не торопил — у нас было несколько часов. — Значит, ты теперь не просто капитан «Ветреницы»?
— Я теперь хозяин «Тортуги», — хмыкнул в ответ.
Опять помолчали.
— Мне ты предлагаешь шлюпку. А остальным?..
— По совокупной тяжести совершенного, — ответил честно.
— А тебе… выходит, новое звание? — Он насмешливо щелкнул жвалами.
— По совокупной тяжести совершенного, — качнул я головой. А потом с нервным смешком добавил: — Так что… если только посмертно.
— Занятно, — повторил Югер. Еще немного помолчал. — Тебе настолько нечего терять?
— Теперь, кажется, есть что. — Я вновь хмыкнул. — Только лучше я все-таки честно сдохну, чем продолжу жить в бегах. До сих пор была какая-то цель, оправдывающая средства, а спасение собственной задницы — весьма сомнительный смысл жизни.
— Все же мы очень похожи, — задумчиво заметил вериец через несколько секунд. — Это странно при таких внешних различиях, но все же… все же интересно. И вдвойне странно, потому что… вы то обретаете разум, то лишаетесь его, причем каждый из представителей вида проделывает это по многу раз в зависимости от обстоятельств и без оглядки на остальную популяцию.
— Я его, по твоей логике, только что лишился? — поинтересовался насмешливо.
— Напротив, — возразил ксенос. — Сознавать причиненное зло и нести за него ответственность — это одно из основных качеств разума. Поэтому позволь мне также последовать его велению и остаться. Это был ответ на твой вопрос: нет, мне не нужна шлюпка.
— Твое право, — со вздохом согласился я.
Мог бы, конечно, запихнуть Югера в шлюпку и катапультировать принудительно, но… Вин! Я начал перенимать его разумный подход к жизни.
Мы еще некоторое время помолчали. Я уже сказал, зачем пришел, но спешить было некуда, да и уходить не хотелось. Стоило бы перед этим попрощаться, только я понятия не имел, что сказать. Не боялся взглянуть в глаза, как с Алисой, просто любые слова казались глупыми и незначительными.
— Ты вернешь эту забавную маленькую самочку домой? — заговорил вериец о том, чего я не мог ожидать. Словно мысли подслушал.
— Подброшу до Солнечной системы, — отмахнулся в ответ. — А там уже без меня разберутся и отвезут. Ей придется, конечно, вытерпеть несколько серьезных разговоров с особистами, но она-то ничего дурного не сделала.
— Жалко, — неожиданно ответил Югер.
— Что, надо было и ее прибить за компанию? — растерялся я от такого заявления.
— Глупости. — Он недовольно встопорщил хелицеры. — Эта самочка… как у вас называется? Взяла тебя за сердце, так?
— В нашем языке берут обычно за что-то другое и в несколько иных ситуациях. За задницу, например, — рассмеялся я. — Но я тебя понял. Да какая теперь разница? Мы с ней больше не увидимся.
— Поэтому я и говорю — жалко, — терпеливо повторил вериец. — Я хорошо научился понимать ваш язык тел и тех химических элементов, которые вы выделяете для привлечения друг друга. Интересная система, особенно потому, что вы сами очень редко о ней задумываетесь… Если верить этому языку, вы тянетесь друг к другу, и будет печально, если из этого ничего не выйдет. Однако я все же пожелаю вам большой кладки. На всякий случай, — продолжил невозмутимый ксенос, несмотря на то что от его пожелания я поперхнулся воздухом. — У нас говорят, что искренние слова слышит Космос. У вас, насколько знаю, тоже есть подобное поверье?
— Ну да, вроде того, — прокашлялся я.
— Прекрасно. Вдруг что-то выйдет? — философски заметил он.
— Югер, а можно один вопрос? Раз уж у нас с тобой вечер прощальных откровений. Зачем тебя понесло в пираты? Ну ладно я со своим желанием отомстить и разобраться с ними их же методами. Но ты? Вы же разумные, убиваете только в порядке самозащиты, и вдруг вот такое.
— Я ученый, — спокойно ответил вериец. — Я изучаю ваш вид, а вот такие преступные сообщества тоже его часть, требующая внимания. Лучший способ изучить среду — оказаться в ней.
— И после этого ты отказываешься улететь к себе домой?! — растерялся я. — Мы же все заочно приговоренные!
— Но ведь и ты сам не стремишься спастись бегством, — парировал Югер. — Почему тебе так трудно дается мысль, что кем-то еще могут двигать подобные мотивы? Я сделал осознанный шаг и сознательный выбор. Трудный шаг и верный выбор.
— А как же результаты твоих исследований?
— О, об этом не волнуйся, — насмешливо отозвался ксенос. — Я регулярно отправлял отчеты, да и последний нетрудно передать: по законам Солнечной империи я имею право встретиться с сородичем, представляющим наш народ на ваших территориях. Кажется, это называется «консул».
В комнате опять повисла тишина, а потом я с усталой насмешкой заметил:
— Да уж, мы с вами действительно как-то… пугающе похожи.
— Но ведь это прекрасно, — проговорил вериец, задумчиво шевельнув хелицерами. — Прекрасно понимать кого-то, сознавать собственное неодиночество во Вселенной. Знать, что внешние различия не лишают возможности найти общий язык. А теперь, с твоего позволения, я бы хотел побыть один, нужно привести мысли в порядок.
— Да, конечно. Хорошая идея. Прощай, друг. Я рад, что мы были знакомы.
— Прощай… друг, — эхом откликнулся ксенос.
Остаток пути к Солнечной системе я проделал, сидя под дверью. Все пытался собраться с духом, зайти и объясниться с Алисой, попрощаться с ней хоть как-нибудь, но так и не решился. Не столько из-за нехватки слов, сколько из-за понимания, что все может обернуться еще хуже. Например, пытаясь заполнить паузу, я опять ее поцелую и в этот раз уже не сумею остановиться, найду себе какое-нибудь оправдание, что «она взрослая девочка и способна отвечать за свои поступки». Зачем осложнять? Лучше посидеть, подумать обо всем.