Абордажная доля
Шрифт:
И весь оставшийся до двери недолгий путь я ощущала на губах легкую улыбку.
Глеб Жаров (Клякса)
Лесина-старшего я… нет, в общем-то ненавистью это не назвать, да и отвращением тоже, но очень хотелось пару раз дать ему в морду. Я еще в детстве и юности насмотрелся на таких вот домашних тиранов-соседей, среди военных это не самое редкое явление, да и за собой знал привычку командовать и строить окружающих. Достаточно вспомнить трагическую
Но все же одно дело — командовать, а другое — подавлять и запугивать. Отца Алиса именно боялась. С одной стороны, хорошо еще, что он руки не распускал, но с другой — моральное давление может быть еще хуже.
Однако с порога бросаться на кого-то с кулаками я, конечно, не собирался, нужно сначала оценить, что этот тип на самом деле собой представляет. Его досье я посмотрел утром, после тренировки, пока спала Алиса: в звании меня восстановили и даже повысили, отставку отменили, и хотя с должностью и дальнейшей службой пока было смутно и неопределенно, но допуски вернули, в том числе к внутренним базам.
Так вот, майора Лесина характеризовали неплохо, как человека ответственного и способного признавать ошибки, и это вселяло определенный оптимизм.
Который, однако, подвергся серьезному испытанию буквально с порога. Когда мы вошли, откуда-то из внутренних помещений в прихожую шагнул хозяин, и от резкой горечи чужой злости свело горло — это при том, что я его не касался, стоял в двух метрах.
Майор оказался очень крупным человеком; наверное, лет двадцать назад был настоящим здоровяком, а теперь расплылся и стал скорее тучным. Но все равно сила в нем ощущалась, и немалая. Стало понятно, что руки он не распускает как минимум по вполне объективным причинам: некрупную девушку вроде лисенка даже легкая затрещина такой лопатой покалечит.
— Явилась? — процедил Лесин. — Алиса, иди в комнату, потом поговорим. А ты…
Я не глядя перехватил шагнувшую в указанном направлении девушку, преградив ей путь вытянутой рукой. Моя пиратская добыча замерла, ухватившись за мой локоть, а я молча ждал продолжения.
— Я неясно выразился? В комнату! — громыхнул Лесин.
— На два тона тише, пожалуйста, — ровно проговорил я, спокойно глядя на полыхающего гневом мужчину.
— А ты, крыса-альбинос, вали отсюда, пока я тебе хвост в горло не затолкал!
Он приблизился, навис надо мной. Несколько мгновений я пристально его разглядывал, причем снизу вверх, и прикидывал дальнейшие действия. Я понимал: судя по воинственно встопорщенным усам, гневной горечи у меня на языке и побуревшему лицу, нормального разговора не получится. Поэтому столь же спокойно обернулся к Алисе — всем корпусом, намеренно игнорируя пышущего яростью мужчину — приобнял одной рукой за талию, второй мягко подцепил за подбородок побледневшую мордашку с лихорадочно блестящими глазами, повернул к себе.
— Лисеныш, собери вещи, хорошо? — проговорил ласково, негромко, воркующим тоном. Я, по-моему, сроду никогда так не говорил и не знал, что
Она медленно, зачарованно кивнула, а я осторожно коснулся губами алеющих, припухших от поцелуя в авионе губ, улыбнулся ободряюще и отпустил, искренне жалея, что чувствовать безумную смесь ее эмоций могу, а вот передать рыжей свою уверенность и спокойствие — нет.
Майор все это время стоял не шевелясь и глядел на нас в совершенной растерянности. На что, собственно, и был расчет: он явно не привык к подобной реакции на свои слова и ждал чего угодно, кроме равнодушия и пренебрежения.
Очнулся Лесин-старший только тогда, когда Алиса скрылась из поля зрения, и это тем более было мне на руку.
— Ах ты, гнида! — взревел доведенный до белого каления мужчина и потянулся, чтобы схватить меня не то за горло, не то за воротник формы.
Болевой прием получился красивым и правильным, ну просто как по учебнику. Лесин, охнув, замер с заломленной за спину рукой, сопя и пыхтя от боли, а я заговорил, аккуратно и точно поигрывая силой захвата и напряжением в его локте, плече и кисти, чтобы прочувствовал каждое слово.
— Я могу сейчас вывернуть любой сустав, сломать руку в нескольких местах или вообще оторвать. Но не буду, потому что обещал Алисе спокойно поговорить с ее родными и никому не причинять вреда. Спокойно поговорить, Сергей Иванович. Мы с вами взрослые люди, офицеры, так давайте не будем опускаться до хамства, воплей и бабьих склок. Договорились? — спросил я и, дождавшись отрывистого резкого кивка, предупредил: — Отпускаю.
Потом мягко, почти ласково, вернул руку в то положение, из которого выкручивал.
Лесин смотрел на меня хмуро, исподлобья, разминая плечо, но по крайней мере орать не спешил, и это радовало. Может, мое первое предположение все же было правильным и договориться удастся?
— Чего тебе от Алисы надо? — угрюмо спросил майор.
— Мне нужна Алиса. Целиком, а не фрагментами, — ответил легко и уверенно — я для себя уже все решил. — И я ее заберу независимо от вашего мнения по этому поводу.
— Вот же выдру тебе в тундру! Откуда ты вообще вылез, ежик кудрявый?!
— Вы взрослый человек, у вас трое детей. Довольно странно объяснять вам, откуда они берутся, — не удержался я от ехидства, но как раз его Лесин воспринял нормально.
— Разговорчивый, зараза, — буркнул он и окинул меня новым, куда более внимательным, пристальным и спокойным взглядом. После чего добавил, на несколько мгновений задержавшись на наградах (все же не зря я их нацепил!), с некоторым уважением: — И боевой. Звать-то тебя как… жених?
— Глеб. Жаров Глеб Егорович, — уточнил, протягивая ладонь для рукопожатия.
Несколько мгновений хозяин дома колебался, но потом все же принял правильное решение и на приветствие ответил.
— Ну проходи, Глеб Егорович. Расскажешь, откуда тебя Белка знает и почему смотрит на тебя, как кадет на боевого генерала, а там поглядим.