Абордажная команда Белвела
Шрифт:
— Теперь ты моя сестренка, — улыбнулся Фрэнсис, смотря Роберте в глаза.
Последний глоток сделал Дин и на этом ритуал закончился.
— Отныне, братья, — сказал Фрэнсис, — берегите свою сестру и друг друга. С этого момента мы навеки связаны кровью. Помните об этом. Нас ждет нелегкий путь, который мы сумеем пройти, только поддерживая друг друга. А теперь, в дорогу!
К полуночи пираты покинули дом Оливье, и направились к берегу моря. Лодка, в которую они сели, оказалась старой, но прочной, была оснащена парусом и двумя парами весел. Под покровом тьмы команда отчалила от берега, прощаясь с островом Бланк.
Глава 13. Махинации сэра Хауэлла
С утра Дайтоб бросил все силы на зачистку острова. Солдаты зашли в каждый дом, заглянули под каждый камень, допросили всех жителей, но преступников найти так и не удалось. К полудню Дайтоб был вынужден признать, что пираты вышли в море. Хауэлл пребывал в бешенстве, обсыпая окружающих страшными ругательствами. А Гелфорс Род спал в соседней каюте как младенец — судовой врач выдал ему лошадиную долю снотворного, потому как все равно вытянуть из коменданта какие-либо сведения не удавалось, он лишь называл всех ублюдками, трагично закатывал глаза и шатался по кораблю.
Часам к семи вечера Дайтоб решил обсудить все обстоятельства дела с Хауэллом, но нашел того усталым и осунувшимся, и решил объявить на сегодня выходной.
Зато на следующее утро Хауэлл выглядел бодрым и энергичным. Для начала он распорядился допросить всех служащих тюрьмы — наиболее детальные и красочные показания дала привратница, подробно описав внешность пиратов. Хауэлл привез с собой художника, который зарисовал преступников со слов старушки. Гелфорс Род с утра был мрачен и немногословен. Он сказал лишь, что его укачивает, а солнечный свет раздражает. Вопреки протестам врача, он сошел на берег, и вернулся в темницу.
После обеда Хауэлл сел за написание отчета Его Величеству. В каюте сидел и Дайтоб, мысленно проклинающий форт, который снова принес ему неудачу.
— За всю мою карьеру не было подобного, — сокрушался он.
— Дорогой сэр Дайтоб, — сказал Хауэлл, — если мы не примем меры, то рискуем на этом карьеру и окончить.
— Как! — воскликнул Дайтоб.
— Их было трое, а нас триста. И мы их упустили.
— Как же оправдаться?
— Я поговорил с Гелфорсом. И он согласились подыграть нам, — сказал Хауэлл.
— Что вы ему пообещали?!
— Мы сошлись на троекратном выделении средств для восстановления форта и усиления охраны.
— А привратница?
— Гелфорс сказал, что она в доле.
— Мы как будто делаем что-то противозаконное! — испугался Дайтоб.
— Так и есть. Посему держите рот на замке!
— Я понял, — проговорил Дайтоб, нервно оттягивая ворот сорочки.
— Сейчас мы напишем отчет Его Величеству, в котором несколько исказим факты.
— Исказим!? — ужаснулся Дайтоб.
— Простите, я неверно выразился. Кое-что забудем, во что-то привнесем свое видение, обманемся неточными показаниями свидетелей, и, глядишь, выйдет не так уж и плохо, — Хауэлл положил перед собой бумагу. Перо очутилось в чернильнице, а после забегало по чистому листу.
Хауэлл остановился:
— Напишем, что их была тысяча или две?
— Напишите пятьсот! — испугался Дайтоб.
— Пусть будет восемьсот, — пошел на компромисс Хауэлл, — а пока я пишу приветствие и вступление, придумайте, сколько у них было кораблей и с каким вооружением на борту.
— У них была пушка, — вспомнил Дайтоб.
— Пушка! — возмутился канцлер, — сто пушек, двести пушек! Включите фантазию!
— Я постараюсь, — обреченно пообещал капитан-командор, уже ругая себя за то, что впутался в это дело. Канцлер медленно выводил буквы, лист понемногу наполнялся текстом.
— Каллиграфия? — поинтересовался Дайтоб.
— Вы мне льстите. По сравнению с настоящими мастерами мои навыки просто ничтожны.
— Но у вас очень красиво выходит.
— Это вам так кажется, а настоящий каллиграф сказал бы, что мои буквы уродливы.
Сэр Хауэлл продолжить писать. В тишине поскрипывало перо.
Через полчаса он закончил и потянулся.
— Теперь вы, сэр Дайтоб. Пишите свой отчет.
— Я?
— Разумеется, вы же мой компаньон. Да вы не беспокойтесь, считайте, я уже выхлопотал для вас командование над всей Семнадцатой флотилией.
— Что!?
— Вы напоминаете чем-то сэра Гелфорса Рода, — улыбнулся Хауэлл, — не о чем волноваться, жизнь налаживается! Эта история поможет нам укрепить влияние. Король пусть думает, что Фрэнсис Эвери настоящий дьявол с огромной пиратской командой. Когда мы поймаем его, вас ждут адмиральские погоны, уж будьте уверены.
— Адмиральские!? — ахнул Дайтоб, — а вас что будет ждать в таком случае?
— А у меня свои планы, — ответил Хауэлл, — но вы не отвлекайтесь, а пишите отчет.
— Сию минуту.
Дайтоб пыхтел, сопел, перо носилось по бумаге, но минут через десять доклад отправился в мусорную корзину.
— В чем дело? — поинтересовался Хауэлл.
— Ну, — замялся Дайтоб, — прежде я никогда не писал ложные отчеты.
— Как же вы дослужились до капитан-командора? — удивился канцлер, — ну хорошо, тогда пишите под диктовку.
Дайтоб взял новый листок, тщательно помакал перо в чернила. Хауэлл предупредил, чтобы он писал красивее.
— Ваше Королевское Величество, — продиктовал канцлер.
— Ва... ше… ко... ро… — засопел Дайтоб.
— Нижайше прошу ознакомиться с отчетом о штурме форта Бланкальер, состоявшимся восьмого дня девятого месяца.
— Помедленнее! — запротестовал Дайтоб, — я только успел написать «ваше королевское».
— Что за беда с вами! — воскликнул Хауэлл.
Спустя час в конверт из толстой желтой бумаги легло два отчета и пять портретов, написанных масляными красками. Конверт запечатали двумя оттисками по воску, и отложили в сторону.