Абордажная команда Белвела
Шрифт:
— Алхимик! — воскликнул Нойль.
— Ты уже здесь?! Клянусь всем несотворенным, я не видел никого более живучего!
— Отдай мой фальчион, алхимик! — прокряхтел Нойль, поднимаясь на четвереньки.
— Он пришел и требует какой-то меч, — испуганно сказала Бонни, — ты знаешь его?
— Знаю, — кивнул Ян, — он приходил убить нас.
Собрав волю в кулак, Нойль кое-как встал.
— Да, приходил, — сказал он, — что было, то было! Кто старое помянет, знаешь, как говорят?! Отдай меч. Отдай, или я распотрошу тебя!
Ян Ван Ремм молча прошел мимо, скрипнула половая доска. Нойль злобно наблюдал, как алхимик неторопливо вешает куртку на крючок.
— Я тебе жизнь спас, — напомнил Ян.
— Что было, то было. Кто старое помянет… Отдай меч!
— Нет у меня меча.
— Где он?
— У Фрэнсиса Эвери. Если тебе нужен проклятый меч, то иди и забери у него! — Ян принялся перебирать микстуры в шкафчике.
Нойль Элонь постоял с минуту, раздумывая.
— Спасибо за воду, — коротко сказал он и вышел. Хлопнула дверь.
— Правильно ли было отправлять его к Фрэнсису? Он кажется опасным.
— Они пираты, — ухмыльнулся Ян, — хочется им приключений, так пусть развлекаются. Впрочем, наемник надолго застрял в Порт-Стене. Без своего меча он никто… А у нас нет алмазной пыли?
— Есть, отчего же не быть.
Флейт шел легко, ветер играл в парусах, по верхней палубе сновали матросы. Фрэнсис минутой ранее выступил перед ними с воодушевляющей речью о том, что они бросают вызов всем дьяволам в мире и плывут за сокровищами капитана Райса. В качестве доказательства он показал им Фаскола, который испуганно сжимал в руках дудочку и раскланивался перед пиратами. Фрэнсис прогнал его, и еще долго рассказывал во всех красках, какие невероятные богатства скоро им достанутся.
Шел день за днем. Фрэнсис проводил время, изучая возможности своей силы. Он стал отчетливее чувствовать демона внутри себя, чего не было в первый раз. Это было странное ощущение — будто ранен, но из раны течет вино с медом вместо крови. Иногда Белвел пытался что-то сказать Фрэнсису, но тот не мог понять услышанное, хотя и пытался. В тоже время капитан не хотел обращаться к Дину, пытаясь сам разобраться, кем он стал и на что способен.
Фаскол в это время дудел в своей каюте, чем страшно раздражал всех, и ходили слухи, что с ним еще в первые дни плаванья потолковали шестеро пиратов, угрожая выкинуть за борт. Фаскол отговорился тем, что он почетный гость Оливье Шарма и самого капитана, а еще судовой музыкант. На что ему ответили, что лучше слушать, как скребутся крысы, чем его свисты да хрипы. Фаскол сказал, что все дело в том, что он не до конца разучил песню, а как только будет готово, тогда уж им непременно понравится.
Грэм был самым занятым, он руководил всем плаваньем и, по сути, был капитаном. Команда начала задумываться, для чего же тогда на борту нужен Фрэнсис Эвери. Оливье пьянствовал и травил байки, рассказывая наивным невероятные истории из своей жизни, которые никогда не происходили на самом деле. С каждым днем слушателей становилось все меньше, что Оливье огорчало. Иногда он заходил поговорить к Фасколу или Роберте. Но пиратке не нравилось, когда он был пьян, а трезвым он не был уже давно. Что касается Фаскола, то минус пребывания в его кампании состоял в том, что он выдувал из несчастного инструмента жуткие звуки, режущие слух и терзающие душу.
Роберта, несмотря на кажущуюся веселость, не до конца еще отошла от ранения и чудотворной операции, и много времени проводила в каюте, валяясь в полудреме. Ей ничего не хотелось и ничего не было нужно. Дин варил лечебные зелья, но помогали они плохо. Тогда демонолог вынес вердикт, что все пройдет само собой спустя пару недель, потому как организму нужно отдохнуть от потрясений. Роберте пришлось поверить ему, и она отсыпалась целыми днями, а ночью выходила на палубу, любуясь звездами и наслаждаясь шумом моря и скрипящими снастями.
Наступил пятнадцатый день путешествия. Флейт «Блаженный Липли-Син» шел по ветру, делая восемь узлов. Грэм был доволен кораблем. Как и ожидалось, судно было добротным и отлично подходило для пиратства. Судя по карте, пираты приближались к острову Сколоперкос, называемому в народе островом дьявола.
Стихия будто поддерживала маршрут, ветер наполнял паруса, а море было спокойным. За весь путь им не встретился ни один корабль, хотя пираты, особенно Оливье, с нетерпением ожидали дебютный абордаж новой команды.
Глава 26. Призрак капитана Райса
Над морем стояла непроглядная темень: тучи пеленой скрывали и луну, и звезды. Фрэнсис дремал в своей каюте. Не открывая глаз, он напряг слух, но сперва уловил запах: приторный, могильный. А потом каюту наполнил холод. Фрэнсис поежился, липкий пот выступил на лбу. Жуткое предчувствие накрыло с головой.
Раздался звук, словно бы удалось расслышать, как лопнула паутинка. Фрэнсис, вздрогнув, повернул голову. Перед ним стоял призрак в старомодном камзоле, утратившим цвет. Холодный мертвый свет лился с него, похожий на густой туман или мутную брагу, струился и уходил под палубу. В пустых глазницах то появлялись, то пропадали призрачные отблески белков и зрачков. На костях пальцев и кисти, выглядывающей сквозь рукава камзола, то прорастала, то таяла кожа. Губы, только что закрывавшие зубы, растворялись, равно как и язык.
Призрак приподнял треуголку в знак приветствия, и седые волосы разметались как от урагана.
— Я — капитан Райс, — сказал он необычайно глубоким голосом.
— Что тебе нужно, призрак? — собрав всю смелость, спросил Фрэнсис, осторожно поднимаясь с кровати.
— Мои сокровища! — в глазницах полыхнуло синим. — Ты их не получишь!
— Ты был пиратом… когда-то. Должен помнить, что морской разбойник не упустит добычу.
Капитан Райс зло рассмеялся:
— Ну а ты должен знать, что мертвец будет охранять свои сокровища до конца!
Едва он договорил последнее слово, каюту наполнил штормовой ветер. Фрэнсис вскочил, не отрывая взгляда от призрака, наслаждающегося своей силой. Ледяной, пронизывающий ветер, взявшийся из ниоткуда, подхватил Фрэнсиса и бросил в стену. Спиной он проломил крепкие доски, словно труху, с треском полетели щепки. Оглушенный, Фрэнсис ухнул в воду и пошел ко дну.
Сверху, снизу и со всех сторон темень, бездна, и не поймешь, куда плыть. Сердце молотило, толща воды сдавливала, глаза готовы были лопнуть. Погреб, что было сил. И вдруг будто взрыв — вынырнул, судорожно хватил ртом воздух.