Абсолютный доступ
Шрифт:
– Предохранитель вот здесь. – Розауро навела винтовку на ближайший куст и нажала на спусковой крючок. Раздался негромкий звук, похожий на покашливание. Заряд вылетел из ствола и, жужжа, пролетел сквозь куст, срезая на лету листья и ветки. – Дюймовые диски-бритвы. Можно установить ружье на стрельбу одиночными выстрелами, можно на автоматическую. – Шэй продемонстрировала, как это делается. – Двести зарядов в каждом магазине.
Ковальски вновь присвистнул и взял в руки оружие.
– Может, вам лучше оставить эту газонокосилку себе? С вашей сломанной
– Бабуины… И у меня еще есть мой ручной «крикун». А теперь идите. – Шэй посмотрела на часы. Затем отдала Ковальски второй хронометр, показывающий то же время, что и ее собственный. – Девятнадцать минут.
Он кивнул.
– До встречи. – Сошел с тропинки и моментально исчез среди густой листвы.
– Куда вы? – крикнула она ему вслед. – Тропа…
– К черту тропу, – ответил он по рации. – Попытаю удачи в джунглях. Там меньше ловушек. Вдобавок у меня есть эта штуковина. Она расчистит мне дорогу к дому вашего чокнутого профессора.
Шэй надеялась, что он прав. Времени менять принятое решение не было, как не было и второго шанса. Она быстро сделала себе укол морфия и воспользовалась сломанной веткой в качестве костыля. Ковыляя в сторону берега, слышала леденящие душу воинственные вопли бабуинов.
Шэй надеялась, что Ковальски сможет их перехитрить. При этой мысли она простонала, но ее сломанная нога была здесь совсем ни при чем.
К счастью, на этот раз Ковальски добрался до своего ножа.
Он болтался вниз головой… второй раз за день. Согнувшись в талии, ухватился за свою попавшую в плен лодыжку и полоснул ножом по веревке. Та с негромким хлопком лопнула. Падая, он свернулся калачиком – и с громким стуком грохнулся на землю.
– Что это было? – спросила по рации доктор Розауро.
– Ничего, – буркнул Ковальски. – Просто споткнулся о камень. – Он хмуро посмотрел на болтающуюся над головой веревку. Нет, ни за что он не признается этой симпатичной докторше, что вновь угодил в ловушку. У него еще сохранились остатки гордости.
– Чертов капкан, – пробормотал Ковальски себе под нос.
– Что?
– Ничего. – Он совсем забыл о том, что горловой передатчик обладает высокой чувствительностью.
– Капкан? Вы что, снова угодили в капкан?
Он промолчал. Его мать однажды сказала: «Тебе лучше держать рот на замке, и пусть тебя за это считают дураком, но ты уж лучше помалкивай».
– Вам следует смотреть под ноги, – пожурила его докторша.
Ковальски едва сдержался, чтобы не ответить ей колкостью. Он услышал в ее голосе боль… и страх. Поэтому просто поднялся на ноги и поднял оружие.
– Семнадцать минут, – напомнила ему доктор Розауро.
– Я уже подхожу к зданию.
Строение с выгоревшими на солнце стенами возникло перед его взором как мирный оазис цивилизации в море джунглей. В противовес пышной растительности и неукротимой плодовитости природы, его отличали прямые линии и стерильный порядок. Расположенные на пяти расчищенных акрах земли, три разделенных проходами корпуса располагались вокруг небольшого внутреннего дворика. В центре высился трехъярусный испанский фонтан, выложенный синими и красными стеклянными плитками. Воды в его чашах не было.
Ковальски потянулся, расправляя затекшую спину, и внимательно оглядел владения профессора.
Единственным движением на ухоженной, но безлюдной территории было покачивание листьев кокосовых пальм. Ветер заметно усилился. Надвигался шторм. На южном горизонте клубились тучи.
– Кабинет на главном этаже, в задней части дома, – послышался в ухе голос доктора Розауро. – Осторожнее с оградой по периметру, она все еще может быть под напряжением.
Ковальски посмотрел на сетку ограды высотой около восьми футов. По ее верху тянулась колючая проволока, а от джунглей ее отделяла полоса выжженной земли шириной около десяти футов. Нейтральная полоса, не принадлежащая ни одному человеку. Или, скорее, ни одной обезьяне.
Подобрав сломанную ветку, Джо приблизился к забору и, втянув голову в плечи, прикоснулся одним ее концом к проволоке. Он не забывал о своих босых ногах.
Должен ли я быть заземлен? Он понятия не имел.
Стоило концу ветки коснуться ограды, как раздался пронзительный вой. Ковальски отпрыгнул назад, но тотчас понял: звук исходил не от изгороди. Он доносился откуда-то слева, со стороны берега.
«Крикун» доктора Розауро.
– С вами всё в порядке? – крикнул Ковальски в передатчик.
Долгое молчание заставило его затаить дыхание. Затем до него донесся шепот:
– Похоже, бабуины почуяли, что я ранена. Они идут на меня со всех сторон. Продолжайте заниматься своим делом.
Ковальски еще несколько раз потыкал веткой в забор, как ребенок, играющий с дохлой крысой, чтобы удостовериться, что та действительно мертва. Убедившись, что ток отключен, он разрезал колючую проволоку кусачками, которыми снабдила его доктор Розауро, и быстро перелез через забор, опасаясь, что электричество вот-вот вернется и испепелит его смертельной голубой вспышкой.
Со вздохом облегчения Джо приземлился на подстриженный газон, ярко-зеленый и идеально ровный, словно поле для гольфа.
– Времени у нас в обрез, – напомнила ему доктор, но это было ясно и без нее. – Если вам повезет, задние сады выведут к берегу, там вдается в море северный мыс.
Ковальски зашагал к главному зданию. Переменившийся ветер принес влажный запах дождя… а также зловоние смерти, зловоние протухшей на солнце плоти. На дальней стороне фонтана он заметил труп.
Обошел останки. Лицо мертвеца было изъедено до костей, одежда порвана, живот вспорот, раздувшиеся внутренности разбросаны по земле, как праздничные гирлянды. Похоже, что, после того как добрый доктор покинул это место, макаки устроили здесь пиршество.