Ад Лабрисфорта
Шрифт:
– Вы употребляете наркотики?
– Нет.
– А торгуете давно?
– Никогда не занимался ничем таким.
– При обыске в вашей квартире нашли сто пятьдесят грамм героина.
– Понятия не имею, откуда он там взялся.
– Вы знали, что ваш знакомый Гэбриэл Уинслейт употребляет наркотики?
– Да. Знал.
– Вы продавали наркотики ему?
– Ни ему, ни кому другому.
– Вечером одиннадцатого апреля вы были в ночном клубе "Крим"?
– Нет.
– Можете вспомнить, где вы тогда были?
– А вы
– Отвечайте на поставленный вопрос.
– Нет, точно вспомнить не могу.
– В ночь, когда убили Диану Саммерс, ты был в "Криме" и продал героин Уинслейту.
– Я не был там и ничего не продавал.
– Разве я задал вопрос? Заткнись, сволочь, и дослушай до конца! Сколько доз ты ему продал?
– Я ничего никому не продавал.
– Ты что, совсем тупая скотина? Теперь я задал вопрос! Я спросил: сколько?
– Ни одной.
– Ответ не верный!
– весомость заявления подтвердил удар ладонью по уху.
– Ты знал, что Уинслейт берет порошок не только для себя, но и чтобы насильно сделать укол Диане Саммерс?
– Он не...
– Что ты сказал?
– Я не мог этого знать, потому что ничего ему не продавал.
– Ты предложил Уинслейту убить Саммерс таким способом?
– Нет.
– Ответ не верный!
Время между допросами Флэш проводил в камере следственного изолятора. Одиночной. Гэба Тоже держали в одиночке.
Прошла неделя. Дважды к нему приходили посетители, один раз Люсия и один раз Джим. Люсия была сама не своя. Конечно, она была уверена, что Уэсли не совершал никакого преступления, и не могла понять, почему все это случилось. Флэш почувствовал себя ужасно виноватым перед ней - особенно когда Люсия не выдержала и расплакалась. Но было и другое чувство. Он знал, что иначе поступить не мог.
Люсия передала для него кое-какие вещи, бытовые мелочи, без которых привычному к комфортной жизни человеку трудно обходиться. Прежде Уэсли никогда не думал, что зубная щетка и прочая ерунда могут его так обрадовать.
Джим говорил с Флэшем спокойно и коротко. Видно было, что он едва сдерживается, чтобы не обругать друга последними словами. Он завел было речь про частного адвоката, но Уэсли прервал его:
– Адвокатов мы уже проходили. С Гэбом. Но мне-то в любом случае адвокат нужен в последнюю очередь. Пойми, Джим, я принял решение. Так что не будем зря тратить время.
Правосудие
Естественно, заседание суда было закрытым.
Ведший процесс судья производил впечатление какой-то необыкновенной плоскости и серости - точно газетная фотография. Народу в зале было мало. Кроме должностных лиц и обвиняемого - всего три человека. Видимо, родственники погибшей девушки. Саммерс не присутствовал.
После того как была изложена версия событий, с которой Флэша любезно ознакомили на допросах, в зал одного за другим вызвали четверых свидетелей. Оказалось, что эти люди "видели"
Обвинитель обратился к Флэшу с вопросами. Уэсли отвечал - правду и ничего, кроме правды. У защитника пара вопросов тоже нашлась - скорее всего, задал он их главным образом с целью убедить присутствующих в том, что не спит.
Закончилось все за полтора часа - удивительно быстро для судебного заседания. А впрочем, не так уж и удивительно - в этом случае.
Обвинитель произнес заключительное слово - лаконично и без каких-либо пространных отступлений. Виновен. Виновен. Виновен.
Адвокат, напротив, говорил так, будто его одолевала смертельная усталость и в придачу зубная боль.
Сомневаться в том, что за всем этим последует, не приходилось. Уэсли охватило какое-то неправдоподобное спокойствие, он сидел, прикрыв глаза. Когда ему дали слово, он отказался признать себя виновным, и больше ничего говорить не стал.
В очередной раз прокашлявшись, слово взял "газетный" судья. Голос его был подстать внешности - не человеческая речь, а звуки ударов по клавишам допотопной печатной машинки.
– ...Признается виновным в незаконном обороте наркотических веществ с целью сбыта... признается виновным в соучастии в убийстве... Приговаривается к пожизненному заключению в тюрьме строгого режима на острове Лабрисфорт... Приговор окончательный.
Выходя из клетки в сопровождении двух конвойных, Уэсли мельком глянул на статуэтку Фемиды, которую еще в начале заседания заметил на судейском столе. Лицом богиня была повернута к судье, а к сидящим в зале - спиной.
"Вместо меча тебе в руки стоило бы дать топор, детка, топор с двумя лезвиями, похожими на крылья, - подумал Флэш.
– И нарядить в штаны Салли Мэйб, в джинсы с бабочкой на заднице".
Путь
Ночью с двенадцатого на тринадцатое августа Флэш почти не спал. Это была ночь после суда, последняя в следственном изоляторе. Он не испытывал такого отчаяния, какое, наверное, чувствовал бы на его месте обычный несправедливо осужденный. Но мысль о том, что его свобода больше ему не принадлежит, против воли вызывала ощущение холодной пустоты где-то в животе.
И было еще кое-что, совсем непонятное и противоположное естественному нежеланию оказаться запертым в клетке. Лабрисфорт притягивал, точно магнит. О чем бы ни начинал думать Уэсли, в итоге все помыслы обращались к тюрьме на острове. Как будто там его ждала не просто камера-одиночка, а какое-то живое существо. Ждало и звало.