Адам - значит человек! За шаг до Победы
Шрифт:
Бейсенгали только головой покачал.
– Дети не должны на войне гибнуть, Сема. Дети же...
– но закончить сержант не успел, за окном послышалась возня и шепот. Абулхаиров тут же вскинул автомат, а Карпов осторожно подкрался к проему и выглянул. Одновременно в окне появилась настороженная запыленная физиономия в пилотке. Оба ойкнули. Семен присел, боец тоже исчез.
– Эй, славяне!
– весело крикнул Карпов.
– Только гранату не киньте, свои!
– Какие это свои?
– спросили с улицы.
– Свои бывают разные!
– Свои, свои, -
– Шестьдесят первая стрелковая, а вы?
– Разведка двадцать восьмой гвардейской!
– и в окне появились два лица. Чумазые, словно негры.
– Ба, - удивился Карпов, - где ж так извазюкались-то, гвардейцы?
– Там, - махнул за спину один из новых знакомцев.
– Пулемет чуть не срезал, пришлось в самую сажу падать и на пузе сюда...
– Так вы опоздали, братишки, сделали мы его.
Бабахнул взрыв, и началась стрельба как раз там, откуда явились разведчики.
– Ох, ё!
– присели все.
– Ну, бывайте, мужики, - быстро проговорил гвардеец, - встретимся после Победы!
– Конечно!
– согласился сержант.
– И выпьем вместе, - добавил Семен.
И бойцы, пригибаясь, быстро перебежали улицу.
Дом от врага уже отчистили. На верхних этажах всех немцев уничтожили, но пятеро успели перебежать улицу. Бойцы сунулись было следом, но из здания напротив их встретили плотным пулеметным и автоматным огнем. Пришлось отойти в захваченный дом.
Почти весь взвод собрался на первом этаже. Бойцы перекликались, менялись впечатлением о бое, и спорили, как быстро они выбьют немцев из следующего здания.
– Доложить о потерях!
– это с верхних этажей спустился взводный.
Убитых при штурме дома не было, что лейтенанта порадовало. Только при попытке на плечах врага ворваться в следующее здание один боец получил тяжелое, а пятеро бойцов легкие ранения. Вот расход боеприпасов огорчил - патронов на полчаса боя, орудие вышло из строя, а гранат почти не осталось.
Абулхаиров доложил о встрече с разведчиками двадцать восьмой гвардейской. Лейтенант кивнул, приблизился к окну и присел рядом с сержантом Ванюшиным. Стали вместе разглядывать противоположное здание.
– Так, что высмотрел, сержант?
– Немцы закрепились в доме напротив, тащ лейтенант. Полтора-два десятка стволов с парой пулеметов.
– Где пулеметы?
– Вон, крайнее, слева заложенное мешками окно, и справа подвальное узкое окно, самое опасное.
Пулемет в подвальном окне действительно был самым опасным. И даже если гранату докинуть, то попасть сложно - проем сам по себе узок, словно архитекторы изначально предусмотрели в этом месте потенциальный ДОТ. И ведь как удобно расположен - пулемет простреливает всю улицу. И не обойти - следующее здание почти все обрушено, а следующий жарко горит. На улице имеется несколько искореженных остовов автомобилей, но от пулемета защита слабая.
– Да, - согласился взводный, - выкурить расчет будет не просто. Марченко!
В комнату заглянул связист.
– Я, тащ лейтенант!
– Связь давай.
Связист положил катушку
– Волга-семь ответь Каме-два. Волга-семь ответь... да!
– воскликнул Марченко и протянул трубку взводному.
– Волга-семь, тащ лейтенант.
Взводный взял трубку и начал докладывать:
– Волга, я Кама-два. Заняли угловой дом по Зекзише-штрассе. Противник закрепился в доме напротив. Плотный пулеметный огонь. Орудие повреждено. Прошу поддержать броней...
– лейтенант прервался, слушая трубку, - понял, товарищ капитан, понял. От боеприпасов не откажусь... есть!
Отдав трубку связисту, взводный распорядился:
– Брони не будет. Минимум через полчаса могут подтянуть орудия, так что слушай приказ! Первое и второе отделение занять оборону, сержант Иванов ко мне, остальные отдыхать.
– Иванов, возьми пару бойцов и дуй за боеприпасами. Путь помнишь?
– Так точно, тащ лейтенант!
– Так давай, мухой!
Бойцы оттянулись вглубь здания и, найдя подходящие места, расселись вдоль стен. Многие растормошили мешки и, достав хлеб, принялись медленно жевать.
Бейсенгали сел, не снимая мешка, и задумчиво уставился на пролом в стене. Рядом плюхнулся Карпов, достал фляжку, отпил немного, покосился на Абулхаирова.
– Ты чего такой смурной, сержант?
– Да все о том же, Сема...
– А, понятно, - кивнул Семен и протянул фляжку, - на, Темиртасыч, глотни. Полегчает. И вообще, мой совет - забудь...
Проходивший мимо лейтенант остановился и внимательно посмотрел на Абулхаирова.
– Сидите, - остановил он собравшихся встать бойцов.
– Что случилось, сержант?
– Я...
– Абулхаиров запнулся, волнуясь, - олтирген... убил...
– Не понял, кого ты убил?
– Детей, - еле выдавил из себя Бейсенгали.
– Как?
– оторопел взводный.
– Когда?
Сидящие недалеко бойцы переглянулись.
– Когда дом зачищали, тащ лейтенант, - сказал за сержанта Карпов, видя, что тому тяжело говорить.
– Мы расчет пулеметный в правом крыле уничтожили, а в прикрытие у них... мальцы совсем были.
– Фу-у-ух, а я-то подумал...
– выдохнул взводный.
– Вооружены, то есть, они с оружием были?
– Ну да, - кивнул Карпов.
Лейтенант посмотрел на сержанта, покачал головой, забрал у связиста катушку и присел на нее.
– Не понимаю тебя, сержант. Чего переживать по пустякам?
– Балалар... то есть дети не пустяки, товарищ лейтенант, - ответил Абулхаиров .
– Даже если это дети врага.
– В чем-то ты прав, сержант, - произнес командир.
– Но они взяли оружие! И тут правда одна - или ты умрешь, или они.
– А чого их жилити?
– вскинулся младший сержант Ройко.
– Враже племия! Згадайте, що ци сволоти творили у нас! Я ничого не забув! Я завжди памятаю. Всю село в сарай викрали и спалили ... всих ... жинок, старих ... и дитей! Чуэш, сержант?! Всих!
– Голос Ройко дрогнул.
– Я б их усих ... давити их треба. Тиснути ...