Адам - значит человек! За шаг до Победы
Шрифт:
– Вилли, - повторил сержант.
– Чув, Марченко?
– усмехнулся Ройко.
– Вилли його звуть, а ти Фриц, та Фриц.
– А мне все равно, - буркнул связист и отвернулся.
– Ты ешь, - улыбнулся сержант мальчишке.
А Вилли вдруг клюнул носом, немного не донеся ложку. Через мгновение он припал к груди сержанта и мерно засопел. Абулхаиров поднял выпавшие из рук мальчишки банку и ложку.
– Михаил Петрович, помоги-ка.
Бейсенгали, придерживая малыша, с помощью младшего сержанта осторожно
– Намаялся, - прошептал Ройко и тяжело вздохнул.
– Як ти там сказав - людина звучить гордо?
– Сиз эрдайым адам болуы керек!
– по-казахски сказал Бейсенгали.
– Всегда надо быть человеком.
– Це правильно, - опять вздохнул младший сержант.
– Правильно. Але важко, коли кругом смерть ... и лютий ворог.
– Человек - имя достойное, - произнес Абулхаиров.
– Так у нас говорят. Нельзя быть подлым шакалом, а то шакалом и умрешь. Этот мальчик ни в чем не виноват. Наши дети ни в чем не виноваты. Это мы виноваты. Немцы виноваты. Но не дети...
– Любишь дитей, сержант?
– У казахов дети превыше всего. У нас говорят - дом с ребенком - веселье и счастье, а без ребенка что могила.
– А в тебе, сержант будинок свий?
– спросил Ройко.
– Да.
– Сам будував?
– Нет, вместе. Ребята помогли. Всей бригадой дом строили.
– А мне свой дом заново отстроить придется, - горько проронил Марченко.
– Его фашисты спалили. Вместе с садом. А какой сад был! Яблони какие были... эх!
– Я тоже сад посажу, - сказал Бейсенгали.
– Обовьязково посади! На народження сина не посадив, так писля вийни посади. Яблуня око радуе. Навесни кольором, восени яблуками.
– Товарищ сержант!
– влетел в здание Карпов.
– Тихише ти!
– цыкнул на него Ройко.
– Не бачиш, дитя спить.
– Все немцы сдались, - зашептал Карпов, - все, до единого. С той стороны домов, гвардейцы из двадцать восьмой подошли. Говорили - бой у них жаркий был. Там на следующей улице в домах эсесовцы сидели, так ни один не сдался. А у нас вишь как!
Появился взводный, посмотрел на спящего малыша, затем на сержанта, затем тихо сказал:
– Абулхаиров, слушай приказ - найти гражданских и сдать пацана им.
– Где их искать-то, товарищ лейтенант?
– В убежищах, - чуть подумав, ответил взводный.
– Спросишь в штабе, там наверняка знают. Сейчас первое отделение пленных туда поведет. С ними иди, так безопасней. Много еще упертых не сдалось. Ройко, поможешь Абулхаирову.
– Е, допомогти!
Вышли на улицу. Пленные стояли вряд у разрушенного дома и уныло смотрели на охраняющих их бойцов. Один из немцев вдруг вскинулся.
– А ну!
– угрожающе двинулся на пленного боец.
– Nein nein, - остановился немец, - Ich m"ochte fragen, herr feldwebel! Herr feldwebel. Verzeihung. Was ist mit dem Jungen? Lebt er?*
–
– Малявин, - позвал переводчика Бейсенгали, - что говорит этот фриц?
Тот вышел из здания, выслушал пленного и перевел вопрос:
– Он спрашивает - что с мальчишкой?
– Скажи ему, спит он. Просто спит.
– Schlafpl"atze, - перевел Малявин.
Немец кивнул, что-то сказал по-немецки и вдруг весь строй подтянулся, а немецкий фельдфебель отдал сержанту воинское приветствие.
– Чого це вони!
– удивился Ройко.
– Малявин, запитай, чого вони тягнуться?
– Этот фриц говорит - спасибо, - удивленно перевел тот.
– Дуже треба його спасиби, - буркнул младший сержант.
– Ладно, пошли Михаил Петрович, - сказал Бейсенгали, - Нам надо мальчишку пристроить.
– Прибудуемо, сержант. Тильки цивильних знайдемо.
И Ройко пошел впереди.
– Вперед, марш!
– Раздалась команда, и немцы под конвоем двинулись следом.
Так и шли - первым Ройко, потом Абулхаиров, со спящим малышом на руках, а следом маршировал строй пленных.
На следующем перекрестке им перегородила путь колонна из тяжелых танков. Последний ИС остановился в самом центре перекрестка. Башня медленно повернулась, и ствол нацелился на сержантов.
– Гей, ти що твориш, мазуту!
– возмутился Ройко.
– Куди нацилився? Не бачиш - свои!
– Не дрефь, махра!
– из люка высунулся танкист.
– Вижу что свои.
После этого ствол чуть довернул в сторону.
– Семенов на месте, остальные к машине!
– крикнул танкист в люк и начал выбираться из танка. Мелькнули лейтенантские звезды. Абулхаиров шагнул к Ройко.
– Михаил Петрович, перехвати-ка, - и осторожно переложил мальчика в руки младшего сержанта, затем подошел к танку.
– Товарищ лейтенант, сержант Абулхаиров, шестьдесят первая стрелковая, - представился Бейсенгали, - по приказу командира сопровождаем немецкого мальчика.
Лейтенант взглянул на Ройко, затем на спящего малыша, потом на пленных.
– А эти?
– кивнул он в сторону немцев. Те чувствовали себя неуютно под прицелом 122 миллиметрового орудия.
– Конвоируем к месту сбора, товарищ лейтенант, - доложил старший конвоя.
– Ясно, так идите.
– Есть!
– ответил Абулхаиров.
– Товарищ лейтенант, а не подскажите - где немцев гражданских найти. Мальчонку сдать бы кому на руки.
– Откуда я знаю! Хотя...
– танкист на мгновение задумался и махнул за спину.
– Там через пару кварталов, баррикада будет, вот аккурат за ней, сразу направо. Там наши полевые кухни развернули. Видел там наши немецких баб да стариков подкармливают.