Адаптация
Шрифт:
У нее есть имя. У всех есть имена, ибо Бог сотворил мир. А новый Бог собирается перекроить мир по-своему. Но сначала нужно стереть старые имена.
– У тебя ничего не выйдет, - говорит тот, кто забыл себя, Бездне.
– Посмотрим, - отвечает Бездна.
– У меня уже получилось.
Из лона ее выходят новые народы.
В сознание Тод возвращается в камере. И девять квадратных метров пространства, знакомого в каждой щербине,
Неудобное.
Тяжелое.
Поднять руку выходит не сразу. Но Тод точно знает, что делать: сгибать пальцы. Большой, указательный, средний, безымянный, мизинец. И разгибать, называя уже вслух. Повторить фокус с левой рукой. И только затем попробовать сесть.
Получается. И получается как-то чересчур легко. Это потому, что на сей раз бездна осталась внутри Тода. Это хорошо. Если повезет, в следующий раз она заберет его и не придется возвращаться.
Но следующего раза не наступает.
Очень долго не наступает.
Время идет, отсчитывая хронометрически точные периоды света и темноты. Под этот ритм легко подстроится. Иногда его нарушает Седой. Приходит с обычным вопросом:
– Что-нибудь надо?
Бездна требует Седого игнорировать. Но в одиночке тоска. И однажды Тод не выдерживает:
– Принеси книгу.
– Какую?
– Без разницы.
И Седой исполняет просьбу. Его выбор странен - Есенин, Библия, "Капитал", "Теория видов", "Мифы народов Южной Америки" и "Три мушкетера" в комиксах. С книгами в камере веселей. Но Тод ждет Еву. Она не приходит.
Бездна постепенно осваивается внутри. Иногда она разговаривает с Тодом, используя Евин голос, только почему-то не получается понять. И это злит.
В камере не на чем выместить злость, и Тод рвет книги. Потом обрывки можно складывать. Мозаика из букв - неплохой способ убить время. И Седой, кажется, с этим согласен.
Вместе с книгами он принес чистую бумагу и десяток восковых карандашей, велев:
– Пиши.
– Что?
– Что хочешь.
Тод не хотел ничего. Бумагу он тоже разорвал. Складывать белые куски было сложнее.
В следующий свой визит Седой принес коробку бисера и стопку журналов. Сказал не понятно:
– Попробуй сменить хобби.
Тод не помнил, какое хобби у него было раньше, но занятие позволило улучшить мелкую моторику пальцев. Тод научился плести цветы. Особенно хорошо получались незабудки. Только синий бисер быстро закончился.
– Где Ева?
–
– Евы больше нет.
Это неправда. Бездна соглашается. Тод ждет. Он делает дерево. Проволочный ствол, раскидистые ветви, крохотные листья и крупные цветы. Кажется, он видел когда-то такое дерево, но уверенности нет.
Шесть желтых бусин. Седьмая - красная. Синее не может находиться рядом с зеленым. Белое - альтернатива. Некоторые ветви белы. В венчики цветов напрашиваются снимки. Тод видит лица, но не знает имен и не способен объяснить, что именно ему нужно. Поэтому он быстро оставляет попытки, просто продолжая работу. Работа упорядочивает существование. И когда дерево вырастает вровень с Тодом, ожидание заканчивается. Кажется, была стена и ледяное прикосновение пневматического пистолета. Игла, пробившая в шею. Сон, сквозь который пробивается урчание мотора. Колыбель качает, бездна мурлычет.
И умирает вместе со следующей дозой.
Сознание привычно сбрасывает память и возвращается пустым. Пустота - это тоже неплохо. Перед Тодом дверь бункера, и седовласый смутно знакомый человек возится с кодовым замком.
Пистолет в руке придает человеку уверенности, но это ложь. Тод смог бы убить его. Убивать легко. А бисер мелкий, с ним аккуратность нужна.
– Кажется, я знаю, кто твоя мать, - Тод сообразил, что стоит на четвереньках, а из носа льется кровь. И судя по количеству ее на полу, льется давно.
– Какое это имеет значение?
– спросила Айне, разглядывая бурое пятно.
– Ты на нее похожа.
– Фенотипическое сходство может выступать лишь косвенным свидетельством родства, - Айне положила ладошки ему на виски, заставляя поднять голову.
– Меня больше беспокоит твое физическое состояние.
– Я в норме.
От кровотечения из носу еще никто не умирал. Хотя все равно неприятно. Ладно бы причины имелись. Тод пощупал переносицу: цела.
– Ты выглядишь... больным?
Ну вот, испугал ребенка.
– Это просто кровь. Пройдет.
Уже почти прошла. Институтка несчастная, еще в обморок грохнуться не хватало. Стоп. Обморок в анамнезе уже имелся. Истерика тоже. Список достижений был почти полон.
– Я жучки поставил, - Тод сдавил переносицу и запрокинул голову.
– Трекер в кармане. Подключи, пожалуйста.